Сусекинск.
В интернет-эфире — кот Вася.
Сегодня, с утра, Николай Николаевич тяжело вздохнул:
− Жизнь уходит так быстро, как будто ей совсем неинтересно со мной…
− Да, ладно вам, Николай Николаевич, − говорю я. — С вами, да неинтересно?! Вон, вчера, когда вы начали открывать четвертую бутылку водки, Их Сиятельство − маркиз де Сад начал писать завещание. Как с таким живчиком, как вы, может быть неинтересно?!!
− Ну, это — да… − буркнул Николай Николаевич. — Но вот, ты знаешь, Вася, я вчера, после того, как Их Сиятельство унесли, позвонил старому знакомому, Серега, говорю, привет. Как самочувствие? А мне отвечают: Серега умер десять лет тому назад. И перед смертью самочувствие у него было — так себе…
− А зачем он вам нужен-то был? — говорю.
− Как — зачем? — удивился Николай Николаевич. — Пятую бутылку водки открыл. А выпить не с кем. Я ж не алкоголик какой, чтоб в одиночку жизни радоваться.
− Ну, это — да, − говорю. — Облом. Шел на пастбище, попал на кладбище…
− Что? — переспрашивает Николай Николаевич.
− Да так, − тушуюсь я. — Стихуйки пишу. На философскую тему.
И тут — спасительный звонок в дверь!!!
Открываю — на пороге стоит представитель «Впарьимфлейм» с горящими глазами.
− Вы-то мне и нужны!!! — радостно кричу я. — Нам бы средство для продления жизни.
− Жизнь? — заводит глаза к потолку представитель «Впарьимфлейм». — Дар напрасный… Дар случайный… А на фига вам эту мутотень продлевать? Чё, прям так нравится жить?!!!
− Ой, вот не надо нам тут вашей отсебятины! − говорю я. — Включите профессиональный подход!
− Включаю, − соглашается представитель. — Другими словами, вам нужна молодость.
− Да, − подтверждает Николай Николаевич. — Нам нужно то состояние организма, когда можешь надевать трусы стоя.
− Ну-ну, − задумчиво поддакивает представитель «Впарьимфлейм». — Трусы надел, и — в дальний путь, на долгие года… Ну, вы меня озадачили… Пойду в головной офис… Вдруг там что найдется…
А я тем временем скажу…
Девочки!
Мальчики!
Люблю Вас.
Правда.
Ваш кот Вася,
который истово придерживается древнего секрета долголетия:
надо относиться к себе с нежностью.
А ко всему остальному — с юмором.
