Вокалист Iron Maiden Брюс Дикинсон выпустит свой новый сольный альбом "The Mandrake Project" на лейбле BMG 1 марта. В новом интервью Songfacts он рассказал о записи альбома, о том, как изменился его голос с годами, и о певцах, которыми он больше всего восхищается. Ниже представлен отрывок из интервью.
Какую песню сложнее всего исполнять вживую?
«Для меня самой сложной песней в репертуаре Iron Maiden является "Aces High".
И не только потому, что мне уже 60 с лишним лет. Поверьте, когда мне было 26, она была не менее сложной. Я всегда говорил: "Если мы собираемся исполнять "Aces High", не могли бы мы поставить её в начале сета?" Но мы по-прежнему исполняем все песни в оригинальной тональности. Я уверен, что было бы проще, если бы мы понизили тональность, но тогда это звучало бы не так хорошо. Это самая сложная песня Iron Maiden для исполнения.
С точки зрения сольных работ я не знаю. Поскольку я написал вокальные партии, мне довольно комфортно их исполнять. Не то чтобы песни было сложно петь. Я думаю, если у тебя приличный звук и хорошие мониторы, то ты сможешь исполнить все сольные партии. Если у тебя плохой звук, то нужно быть осторожным, когда ты начинаешь исполнять такие вещи, как "Darkside Of Aquarius" и "Book Of Thel", чтобы не сорвать голос, если ты не получаешь необходимой обратной связи от мониторов».
Как бы вы сравнили свой певческий голос сейчас и в начале своей карьеры?
«По большей части он в форме, особенно в верхней части. Ведь обычно уходят именно высокие ноты. Я всегда был довольно громким вокалистом. Некоторые певцы обладают способностью звучать так, будто они поют очень громко, а на самом деле это не так. Они относительно тихие и не контролируют свой голос. Я не такой. Я открываю глотку, и звук вырывается наружу, отчего моё тело сотрясается до самых ботинок. Я пою всем телом, выталкивая этот звук. Я думаю, это одна из причин, почему мой голос сохранился — потому что он получает огромную поддержку от моих лёгких, диафрагмы и всего остального.
Как он изменился за эти годы? После рака горла мои верхние частоты обрели новую жизнь, потому из моего горла вытащили опухоль размером с мяч для гольфа диаметром три с половиной сантиметра, чтобы рак исчез. Теперь у меня больше низов. В голосе стало больше рыка, что мне очень нравится. Когда мне было 18–19 лет, я мог визжать как банши, но не мог исполнять более свободные, блюзовые вещи, потому что для этого нужен определённый вес в голосе. Это было всё, на что я способен. Но сейчас я нахожусь как бы в золотой середине, когда я могу брать гораздо больше низких частот».
Кем из современных металлических певцов вы восхищаетесь, или певцами в целом?
«Если брать певцов в целом, у одного из них, которого, к сожалению, уже нет с нами, Криса Корнелла, был один из лучших голосов, которые я когда-либо слышал в любом поколении. К сожалению, его больше нет с нами. Парень из Angra (Андре Матос), его тоже больше нет. Все эти парни ушли из жизни, а они обладали способностью по-настоящему трогать души людей. Они могли кричать и вопить лучше всех, но у них была способность трогать людей своим голосом.
Одним из моих любимых выступлений Криса Корнелла, чтобы показать, насколько он был чертовски хорош, было исполнение темы Джеймса Бонда ("You Know My Name" из фильма 2006 года "Казино Рояль"). Это великолепное вокальное исполнение. И, как ни забавно, он делит эту ступеньку с Томом Джонсом, который исполнил "Thunderball". Если кто-то хочет послушать потрясающий, отвязный металлический голос, послушайте Тома Джонса и представьте, что этот голос исполняет металл или рок. Очевидно, что в те времена это было не так. Но Боже, он просто потрясающий. Мощь, резонанс, тембр... Офигенно».