После этого памятного дня, который и станет датой начала коллективной жизни большого села, многое начало меняться, что-то давало надежду на лучшую жизнь, что-то вызывало опасение, а что-то и разочаровывало.
Одним из разочарований стало нестерпимое желание двух председателей закрыть всё же церковь, колокольный звон которой иногда звучал по большим праздникам (это Пётр брал на себя смелость и радовал односельчан, и приходящих на службу жителей соседних сёл чудесными перезвонами).
Жители соседних сёл проходя порой пять–шесть вёрст каждое воскресение и каждый праздник шли в Храм непрерывной вереницей. Именно шли не ехали на лошадях, а именно шли чтобы потом ещё отстоять несколько часовую службу, а затем снова пешком отправиться в обратный путь.
По большим праздникам собиралось столько народу, что все желающие не могли уместиться внутри здания. Тогда жители села приняли простое решение, простояв часть службы выходить из церкви, пропуская на своё место прихожан из соседних сёл. Жила в людях надежда, что при такой потребности и многолюдности власти не осмелятся закрыть Храм, побоятся людской ненависти и ярости. Но…
В один из мартовских дней, когда добровольные помощники приходившие на помощь церковным работникам для наведения чистоты в здании перед Великим постом отправились по домам, а в Храм вошли председатели Казарин и Бугаев, с ними были ещё несколько особо приближённых активистов.
Пётр и несколько женщин остававшиеся в церкви насторожились.
Бугаев обойдя по периметру почти всё помещение разглядывая старинные иконы, остановился у распятия, глядя на него ухмыльнувшись заговорил:
– Всё! Кончилось наше терпение! Закрывается ваше заведение, – говорил он, повернувшись в сторону присутствующих, наблюдая за их реакцией.
Пётр молча подошёл к нему и взяв за предплечье быстро повёл к выходу, «гость» не ожидавший ничего подобного, сразу не понял что происходит, а когда оказавшись за церковной оградой очнулся, полилась из него такая зловонная грязь, что слушать его было стыдно мужику стоявшему с ним рядом. Пётр был гораздо выше этого человека и телосложение его весьма крепкое, может поэтому тот сдерживал себя от рукопашной, только брызгая слюной, изливал злобу на человека, который посмел воспротивиться его требованию.
Женщины вооружившись кочергами, да металлическими шестами, которые использовались для тушения свечей в высоко висящих лампадах, выгоняли из церкви остальных. Это у них получилось. Одна из них торопливо заперла дверь на входе, спрятав ключ в кармане скрытый в складках широкой юбки.
А к Храму уже подтягивался народ.
Прибыли братья Петра изо всех сил подгоняя коня запряжённого в сани, запыхавшись прибежал Степан.
Собравшиеся плотным кольцом окружили председателей и тех кто пришёл с ними. Было сказано им столько слов от которых их глаза то пылали злобой, то выражали откровенную ненависть к односельчанам, а то становилось заметно, что они жалеют о том, что не прихватили с собой никакого оружия.
– Сказано, не троньте Храм! – перекрикивая оглушительный многоголосый гвалт, произнёс Степан в упор глядя суровым взглядом в злые глаза Бугаева. – Только попробуйте что-то сотворить! Не вы открывали, не вам его закрывать!
– А кто ты такой чтобы требовать от власти что-то! Ты вражина, позорное пятно на земле родной! – отвечал ему председатель колхоза.
– Вот такие как ты и есть настоящие враги! Портите всё то хорошее, что было задумано! – поддержал Степана Иван, не страшась наступая на Бугаева. Уж больно неуютно тому было рядом с крепкими мужиками, он отшатнулся от Ивана, но далеко отодвинуться не смог, вокруг стояли односельчане.
– Вот ужо будет вам за противодействие властям, – попытался угрожать он. – Не думайте, с рук вам это не сойдёт. Добром прошу, расходитесь по дома и ключи отдайте от замков на дверях и от решёток на окнах…
Однако, слова его потонули в хаосе творившемся вокруг. Мужики по одному выдёргивали из круга активистов прибывших с Казариным и Бугаевым и припугнув их, отпускали домой.
– Тихо! – вдруг раздался мощный, но женский голос, от неожиданности воцарилась удивительная тишина. Все обернулись на голос и были поражены, что слово это прозвучало от пожилой, сухонькой старушки, облачённой в чёрную одежду. – Чего это вы тут устроили?! – уже обычным своим тихим и спокойным голосом произнесла женщина. Это была Бабушка Афанасьева.
Жители села давно заметили её исчезновение, уже несколько лет прошло с тех пор как они её видели в последний раз. Как же им её не хватало!
– Бабушка!.. – прозвучал общий радостный возглас.
– Ну, Слава Богу! А мы уж не знали на что и подумать! Не чаяли тебя вновь увидеть, – произнесла женщина, вдруг сорвалась с места и обняла Евдокию Осиповну. Та немного растерялась, знала она, что уважают её на селе, но не до такой же степени, считая родной.
– И я рада вас видеть! Вижу, что встали всем миром на защиту святыни. Спасибо вам, мои дорогие! Я в вас никогда не сомневалась… – взгляд её изменился, глаза обычно излучавшие доброту, а порой было в них сострадание, когда она прилагала все свои знания и умение кого-то исцеляя от тяжёлого недуга. Теперь же её чёрные невероятно глубокие глаза недобро смотрели на виновников этого события. – Вы значит теперь тут власть? – спросила она, глядя по очереди на Казарина и Бугаева. – Больше вам воевать не с чем… Не советую… Займитесь лучше своими прямыми обязанностями. Склад решили здесь устроить? Хм! А не проще ли построить новый? Вот так же собрались бы все вместе и быстро бы построили! И не один! – говорила Бабушка Афанасьева свои обычным спокойным голосом.
– Нам указчики и советчики не нужны! – наконец, придя в себя, заговорил Казарин, глядя на своего сотоварища, ища у него поддержки.
– Вот, вот! Без указчиков обойдёмся! Мы подчиняемся законам, есть установка закрыть источник мракобесия! Значит он будет закрыт! – кричал Бугаев, так старался что перешёл на крик похожий на визг. – Кто ты такая? Притащило тебя в наши края неведомо откуда! Спокойно было! Опять явилась!
– Всё сказал?! А теперь меня послушай! Я здесь живу с тех пор когда ты по улице ещё без порток бегал. Знаю как ты жил и чем жил каждый из вас. Так что, не надо на меня орать! От меня пользы людям было гораааздо больше чем от вас двоих. Храм вы не закроете, даже не пытайтесь! А не послушаете меня, ждёт вас жестокая кара!
– Ты, бабка, ума лишилась на старости лет! Ступай домой и лежи на печке тихохонько! А то и на тебя управу найдём! – противостоял женщине Бугаев.
Казарин то ли что-то понял, то ли до него дошёл смысл слов уважаемого на селе человека, он молчал.
– Не было у тебя ума Николка ранее, не нажил ты его и до сего времени…
Бугаев повертел головой, похоже искал кого-то, не найдя крикнул:
– Макаров!
– Здесь я, Николай Игнатьевич! – послышался слабый мужской голос.
– Запрягай коня! Езжай в район! Пусть пришлют людей! У нас тут настоящая контра объявилась, – снова громко прокричал председатель колхоза.
Бабушка Афанасьева смотрела на него таким взглядом, что у того волосы под картузом зашевелились.
– Это я-то контра! – рассмеялась женщина. – Ты, Николка, пока на завалинке сидел, мой муж на каторге гнил за то чтобы сейчас люд простой жил счастливее. Сын с дочкой по ссылкам, да тюрьмам маялись! А такие как вы дорвавшись до власти порочат принципы нового мироустройства, за установление которого боролись лучшие представители интеллигенции и рабочего класса, многие из них погибли на пути к светлому будущему.
Люди стоявшие рядом слушая знакомую и такую родную каждому из них Бабушку Афанасьеву, не могли поверить в то, что они только что от неё услышали. Выходит появилась она в их краях не просто случайно, а это появление похоже было вынужденным, но они радовались тому, что она все эти годы жила среди них, помогала всем рядом стоящим, особенно были ей благодарны бабы. Многих из них не было бы на свете, если бы её не оказалось рядом в нужный момент.
– Так, что не тебе мне грозить! – добавила она.
– Бабушка, а я чего - то не понимаю, – наконец, заговорил Казарин, до этого молча наблюдавший за происходящим. – Советская власть отменила религию! А вы против закрытия последней действующей церкви в нашем районе, ведь ваши родные за новую власть страдали.
– Помнишь ли ты, Иван, как я тебя лечила, когда тебя свалила заморская зараза? Да многие помнят!
Казарин покраснел, скорее тихо пролепетал чем произнёс:
– Помню… В голове не укладывается… Просто совпадение…
– Не слишком ли много совпадений?! Вымерло бы всё село, если бы не воля Божья! – горячо воскликнула Евдокия Осиповна. – Не смейте близко подходить к Храму! Если вас корёжит от его вида, обходите стороной!
– Тогда представьте нам разрешение на его работу! – настаивал председатель колхоза, – а не будет бумаги – закрыть или совсем убрать его придётся! Так и знайте! – похоже он пришёл в себя от неожиданного появления столь стойкой защитницы. – Даём вам месяц на решения этого дела.
– Вот только попробуй подойти близко к церкви! Ежели с ней что-то случится, мы будем знать с кого спросить! – слышались голоса жителей села. – Не дай Бог, запалите как тогда дом Лукьянова, сгинете в том же пламени!
– Это, что ещё за речи! С чего взяли, что поджог это был? – тут же ответил Бугаев и не глядя на людей, расталкивая их выбрался из окружения. Отойдя на небольшое расстояние, остановился. – Не думайте, что я отступлю! Районная власть на моей стороне. Так и знайте! Не будет бумажки...
– Будет тебе бумажка! – перебив Бугаева, громко произнесла Бабушка Афанасьева, затем повернулась в сторону стоявшего рядом народа. – Кому-то придётся со мной поехать.
Тут же рядом с ней оказался Пётр.
– Позвольте мне быть рядом с вами! – воскликнул он, с надеждой глядя на женщину. – Честно признаюсь у меня были мысли и ранее куда-то обратиться за помощью. Только я не решился на это в одиночку, да и не знаю в какие двери стучаться.
– Ну и вот и славно с таким помощником в любую дверь прорвёмся, – едва заметно улыбнулась Евдокия Осиповна. – Время терять не будем, рано утром и отправимся. Думаю есть у кого-то возможность нас проводить до города, а там мы уж сами будем пробираться. Или всех лошадей выгребли?
– Отправим мы вас в город! – отозвался Степан. – Если нужна помощь и я бы мог с вами поехать.
– Благодарю тебя , Стёпа! Мы с Петром справимся…
– А далеко ли ехать придётся? – спросила одна из баб, – может и я пригожусь.
– Спасибо, Елена, вы все тут нужнее будете! Кто знает, что они могут надумать! А мы с Петром справимся. А объехать придётся нам много всяких мест! В том что всё у нас получится я не сомневаюсь…
Утром Степан отвёз Евдокию Осиповну и Петра в районный городок, а дальше уж они сами должны двигаться, то, что к здешним властям обращаться без пользы решили сразу…
Пока они искали тех кто им поможет сохранить церковь, Бугаев тем временем придумал как избавить сельчан от праздного времяпровождения (как он считал по своему разумению).
Всё получилось легко, всего лишь не вернулся домой священник однажды отправившийся в город по какой-то служебной надобности.
Слухи ходили разные, но правды жителям села Советское никто не сказал, однако и случилось это не сразу...