Продолжая тему смыслов и бессмыслицы, хочу разместить протокол психологического исследования.
Девушку (участницу исследования) просили выполнять очень простое задание. Хитрость и замысел психологов в том, что занятие абсолютно бессмысленное.
Психологи изучали - а что происходит с психикой, когда она вынуждена делать что-то бесполезное?
Если мы увидим работу психики на простом примере, то потом будет легче понимать этот же процесс и в сложном деле.
Например, когда чувство бессмысленности поселяется в душе из-за усилий по похудению, когда мы видим, что энергии и силы воли на что-то не хватает.
Наша психика не выносит бессмыслицы
В основе любого действия должен быть смысл, иначе это действие довольно быстро становится невыносимым и психика пытается его сбросить.
ИЛИ
Если занятие нельзя сбросить, то психика пытается найти смысл.
Оба процесса очень хорошо видно в протоколе исследования, которое я размещу сейчас.
У девушки (участницы исследования) задание - рисовать штрихи на листе бумаги.
В данном случае,
- СБРОСИТЬ ЗАДАНИЕ - это изменить процесс по своей воле (начать рисовать иначе, под другим углом, перестать рисовать подряд и начать заполнять пустоты, начать петь, чтобы пение сделать основным процессом, а рисование фоновым, второстепенным и т.д.);
И кстати, алкоголь и еда являются очень простыми и доступными способами "сбросить" с себя любую задачу.
- НАЙТИ СМЫСЛ - очень часто смыслом становится самоисследование. А что я могу? А сколько я могу? А как я могу?
Фактически, это смыслы формирования и изучения себя как Деятеля, если использовать понятия курса "7 шагов к стройности" (на что я способен в этом мире? какие задачи я могу брать и решать успешно, а какие задачи для меня не подходят и их нужно обходить?).
Я размещу весь протокол исследования, потому что в нем видны переходы от легкости выполнения задания к невыносимости продолжать деятельность, от приятного расположения духа до ярости.
Способы работы психики не сильно отличаются для разных видов деятельности
И при рисовании штрихов, и при создании дефицита калорий "причины" изменений в настроении могут быть очень схожи.
Поэтому и интересно увидеть все эти волны изменений психического состояния и способов деятельности на простом занятии рисования штрихов продолжительностью всего-то 1 час 20 минут, чтобы потом узнавать эти состояния на другой задаче - создания дефицита калорий.
Протокол эксперимента длинный и я понимаю, что далеко не всем интересны такие мельчайшие детали, поэтому можно не читать всё описание и просто пролистать.
Цитирую протокол эксперимента:
"Участница исследования D.
а) Ход эксперимента
В данном случае D. на протяжении всего эксперимента выполняла одно и то же, остававшееся неизменным, задание:
чертить штрихи в произвольном темпе.
Участница исследования D. (студентка-психолог) получила следующую инструкцию:
«Рисуйте штрихи до тех пор, пока Вам это не надоест».
Ей не были заданы ни объем, ни требования к качеству. Во всех остальных отношениях ей также предоставлялась свобода.
D. пришла на эксперимент в хорошем настроении и без каких-либо вопросов и возражений приступила к работе. Параллельно со штриховкой, которая шла в довольно быстром темпе, она начала насвистывать. Штриховка осуществлялась в такт со свистом. Вскоре испытуемая сказала: «Я могу Вам сказать, что это за песня. Я начала ее насвистывать нечаянно».
Штрихи были маленькими и шли равномерно на протяжении полутора строк. Тут D. заметила несколько тонких штрихов, которые уже были начерчены на листке. Они ей мешали, и она попыталась их стереть, однако ей это не удалось. Поэтому она взяла новый лист и продолжила штриховку, сказав: «Первая страница что-то совсем не получилась. Это мне как-то неприятно». К началу второй страницы это чувство все еще сохранялось.
Первый ряд на новом листке состоит из штрихов, которые объединяются в группы с очень узкими промежутками между отдельными штрихами, затем идет пробел побольше, затем новая группа; все штрихи стоят прямо. В конце строки видна тенденция соединять штрихи между собой. Тут D. приходит в голову мысль: «Не начать ли мне делать по-новому?».
И действительно, вторую строку она штрихует наоборот, то есть справа налево, причем в основном группами по два штриха. Расстояния между группами достаточно большие.
Третий ряд снова идет слева направо, причем снова без отчетливо выделенных групп. Все остальные строки на этой странице следуют попеременно слева направо и справа налево, так что штрихи составляют как бы единую последовательность. При этом, начиная с третьей строки, они связываются между собой осознанно. Таким образом, тип действия, возникший сначала «самопроизвольно», далее продолжается здесь осознанно.
В четвертом ряду вертикальные штрихи постепенно превращаются в точки, которые временами четко группируются попарно. D. замечает это и «оставляет это так», спонтанно обосновывая это тем, что она «бестолковая».
Несколько позже D. начинает получать удовольствие, рисуя по-новому, однако страница «выглядит при этом неоднородно» и это ей неприятно. Тем временем она перешла от насвистывания к пению, теперь же она прекращает и петь: «Мне хочется справиться со всем этим без пения».
-----
Прерву цитирование и обращу ваше внимание, что здесь идет смена структуры деятельности.
Во время пения рисование штрихов в такт музыки является второстепенным занятием. То есть энергия на "создание" штрихов черпается из удовольствия от пения.
В момент, когда девушка остановила пение и решила "справиться со всем этим" - поменялась структура деятельности:
- появился новый смысл - СПРАВИТЬСЯ.
Смысл изучения себя как Деятеля. Я хочу с этим справиться сама, без пения, и тем самым увеличить свой позитивный опыт как такого человека, который справляется с жизненными задачами (увеличение силы Деятеля).
Это очень сильный смысл и в нем много энергии. И в нем есть ловушка! Когда человек в трудной жизненной ситуации переходит на смысл "справиться", то после окончания сложного периода он может обнаружить себя в состоянии пустоты и бессмыслицы.
Откуда мы берем энергию на поставленные цели?
Здесь явно видно 2 варианта:
- из удовольствия сопутствующей деятельности,
- из смыслов.
И замечу, что смыслы тоже обещают выгоду и удовольствие, но только чуть позже. Ведь сильный Деятель - это какой человек? Это такой человек, который может справляться с задачами и получать за это какие-то "плюшки" от жизни.
Иначе действие будет глупостью или мазохизмом.
Но коварство этого "чуть позже" в том, что можно попасть в синдром отложенной жизни, когда преодолевать препятствия научились, а получать удовольствие от результата - забыли, не умеем.
-----
Возвращаюсь к эксперименту, где девушка D. занимается бессмысленным занятием, рисует штрихи. И появившееся ощущение смысла облегчает работу.
Продолжаю цитирование:
"...она прекращает петь: «Мне хочется справиться со всем этим без пения».
Штриховка продолжается без пения в том же ритме. Теперь работа кажется ей «более легкой».
В это время появляется «стремление справиться с этой страницей». Однако участница исследования видит, что конец еще далеко (она сделала около четверти страницы). Она задумывается, не стоит ли ей просто «хоть как-нибудь» закончить эту страницу, однако ей не хочется ни плохо рисовать, ни прекращать работу.
Снова начинается пение.
Теперь D. говорит: «Хорошо делать одно вместе с другим. При этом можно думать о разных вещах». (Если сначала прекращение пения ощущалось как облегчение, то теперь приятным снова стало его возобновление.)
Внезапно D. чувствует, что с нее хватит:
«Это похоже на то, когда ты уже напьешься лимонада, но все еще продолжаешь пить».
Однако D. продолжает штриховку. Вскоре ее деятельность становится механической, она «идет сама по себе» (от начала опыта прошло 11 минут).
D. чувствует себя «совершенно свободно», «ничто не мешает ей». Такая безмятежность ей приятна и она говорит: "Я могла бы делать это до бесконечности".
Начиная со строки 29 штрихи становятся все более горизонтальными; на второй половине страницы этот тип штриховки доминирует. Строки начинают группироваться попарно.
Затем D. неожиданно замечает, что она стала работать быстрее. Ей «доставляет удовольствие, что все идет так хорошо» и она «хотела бы штриховать еще быстрее», чтобы посмотреть «как быстро она вообще может штриховать»
В результате темп увеличивается еще больше."
-----
Опять прерву цитирование, чтобы обратить ваше внимание на изменение структуры деятельности - опять вернулся смысл самоисследования (исследования себя как Деятеля) - как быстро я вообще могу штриховать?
И опять видим, как появление смысла меняет успешность деятельности.
Дальше тоже будут подобные переходы, но я уже не буду прерывать цитирование. Мне кажется, что их хорошо видно.
-----
Возвращаюсь к цитированию:
"Несколько позднее у нее возникает желание штриховать все строки слева направо: «Это стремление к правому краю страницы, но и этим способом штриховка получается не очень хорошая». Ей хотелось бы начать штриховать по-другому, но она не может на это решиться: «Почему бы не продолжить старый добрый способ?».
Вскоре она спонтанно произносит: «Теперь получается кое-как». И вместо того, чтобы продолжать штриховку, она начинает заполнять пустые места в предшествовавших строках. «Теперь я ощущаю, что я действительно могла бы кончить. Штриховка не доставляет мне никакого удовольствия», — смена настроения произошла совершенно внезапно и неподготовлено. Однако почти сразу после этого проявления безразличия испытуемая заявляет: «Я могла бы еще продолжать это часами, но мне это не доставляет никакого удовольствия. Думаю, что если бы я рисовала большие штрихи и этот лист был бы уже заполнен, а Вы дали бы мне еще один лист — я пришла бы в ярость».
Неожиданно снова начинается приятная стадия, довольно похожая на то, что было в самом начале. Переход к ней был совсем незаметным. D. интересно, начнет ли она после завершения этого листа еще один, если получит такое задание. Она спешит побыстрее дойти до конца, чтобы посмотреть, что будет дальше.
В разгар работы D. говорит: «Мне хочется узнать, сколько точек я сделала». Она снова хотела бы покончить с этой страницей, но при этом в принципе готова продолжить работу дальше. «Но халтурить нельзя», — нельзя ни оставлять слишком большое расстояние между строками, ни рисовать слишком длинные штрихи, так как это сразу бросается в глаза и можно испортить всю страницу.
В течение всего этого времени из коридора часто доносился легкий шум (шаги, хлопанье дверей, обрывки разговоров). D только теперь (49-я минута) обратила внимание на разговор, доносившийся из-за двери. Она начинает немного нервничать, к чему-то прислушивается. При этом она уверяет, что ей было бы неприятно, если бы кто-то вошел и помешал ее работе.
В конце страницы ей в голову приходит мысль: «Я должна закончить так же, как я и начинала». И действительно, две последние строки штрихуются так же, как и первые. Штрихи опять становятся вертикальными, темп тот же, что и в самом начале, и даже свист появляется снова. При этом D. выглядит очень довольной. Внизу страницы спонтанно появляется подпись испытуемой.
Экспериментатор спрашивает D., хочет ли она заштриховать еще одну страницу. D. не очень хочется, однако она все же соглашается (51-я минута). При этом она делает недовольное лицо. И снова с самого начала начинает насвистывать. Уже после нескольких штрихов она спрашивает: «Мне надо сделать всю страницу?».
D. очень быстро проводит вертикально стоящие штрихи, нередко соединенные друг с другом. Она чувствует себя очень усталой, у нее болит рука. Прежде, чем первая строка подходит к концу, ручка перестает писать, и испытуемой это неприятно. Она пробует ручку на другом листке. Предложенный экспериментатором карандаш она не берет, поскольку хочет дорисовать страницу до конца своей ручкой.
D. снова проводит вертикальные штрихи, однако еще до конца первой строки переходит к точкам. Точки ставятся на большом расстоянии друг от друга, так что отдельная строка быстро и поверхностно, формально «заполняется» сначала шестью (вместо прежних 60—100 точек), а вскоре всего лишь пятью или четырьмя точками (последняя точка в каждом ряду часто превращается в горизонтальный штрих).
На предпоследней строке страницы D. снова переходит то к частым точкам, то к вертикальным, хотя и довольно неровным, штрихам. Штрихи часто соединяются друг с другом, промежутки между ними нередко неодинаковы. В отличие от этого, последняя строка, законченная лишь до половины, заштрихована очень ровно. Страницу снова завершает подпись испытуемой.
Уже в ходе заполнения этой страницы у D. все больше и больше нарастало недовольство, когда же страница была закончена, произошел аффективный взрыв — D. не захотела отдавать листок: «Мне хочется эти листки разорвать».
Ей хочется разорвать страницы, которые кажутся ей «автобиографией», и она наполовину всерьез спрашивает экспериментатора, зная, что ее вопрос бессмыслен: «Разве нельзя?». Услышав запрет, она заполняет следующие три листа, которые служили ей подкладкой, ставя на каждом из них по одному большому витиеватому штриху, причем она делает это столь порывисто, что на шестом листе карандаш прорывает бумагу (69-я минута).
Экспериментатор просит D. начать теперь еще одну страницу (фактически, третью страницу штриховки). После многочисленных уговоров D. начинает это делать, однако задание ей в высшей степени неприятно. Треть первой строки выполняется очень ровно. Все штрихи прямые и одинаковы по величине, промежутки между ними тоже одинаковы. Постепенно величина промежутков начинает меняться, штрихи становятся не вполне вертикальными и разными по высоте. Они начинают наклоняться вперед и становятся изогнутыми; между ними появляются соединен.
Вторая строка рисуется справа налево, причем D. начинает с точек, а затем переходит к неровным штрихам. Начиная со второй трети строки вместо штрихов рисуются маленькие кружки.
На следующих строках чередуются самые разнообразные фигуры: прямоугольники, которые быстро распадаются на крестики и простые штрихи, переходящие в зигзагообразные линии и далее в один бесформенный росчерк.
D. еще раз начинает рисовать штрихи первоначальным способом. Это ей вполне удается, однако она доходит лишь до половины строки и ей все уже окончательно надоедает: вместо того, чтобы проводить штрихи, она начинает писать настоящее письмо: «Я могу рисовать штрихи и ставить точки, но теперь мне надо идти, потому что Янц должен быть у меня участником исследования». Таким образом, она дает письменное обоснование отказу продолжать работу и одновременно в определенном смысле продолжает «проводить штрихи», заполнять страницу.
Половина страницы остается все еще пустой: «Мне не доставляет удовольствия заполнять штрихами все свободное пространство». Вместо этого она проводит еще несколько штрихов, а затем ведет в нижний угол листа волнообразную линию, состоящую из точек и коротких штрихов. Заканчивается эта линия не подписью, а несколькими неопределенными заключительными штрихами.
Поскольку D. отказывается штриховать дальше, экспериментатор прерывает опыт (1 час 20 минут).
б) Краткое резюме
Описанный пример — это абсолютно типичный и характерный вплоть до мельчайших деталей случай.
Снова и снова D. переходит к выполнению задания как «побочной» деятельности, например, как простого отбивания такта при пении или насвистывании.
При сильном насыщении она начинает часто отвлекаться.
Насыщение привело в нашем примере к взрыву ярости, направленному против работы и отчасти против экспериментатора. После этого аффективного взрыва D. производит впечатление «отдохнувшей».
Если попытаться нарисовать кривую желания или нежелания выполнять задание, то окажется, что в целом степень неприятности задания увеличивается, однако не всегда плавно и последовательно. Несколько раз приятность одним скачком переходит в неприятность, а за этим следует не менее резкий переход в обратном направлении.
Поразительным, и в то же время типичным, является то обстоятельство, что прекращению работы или другому относительному максимуму насыщения непосредственно предшествует короткая фаза, когда работа течет без каких бы то ни было затруднений и D. кажется, что «она может продолжать работу часами».
Прекращение работы происходило в нашем примере не в форме ее постепенного иссякания, но в виде отдельного акта. Первый раз D. хотела прекратить работу, когда закончила вторую страницу. Законченную страницу она предъявила экспериментатору в качестве чего-то готового, в качестве законченного результата.
Второй раз прекращение работы снова произошло в конце целого (а именно, третьей страницы), причем в форме аффективного взрыва. Наконец, на третий раз D. находит «обоснование», которое, на ее взгляд, экспериментатор не мог не признать, и теперь уже окончательно прекращает работу. После чего D. еще довольно долго сообщает данные самонаблюдения. Так что не так уж она и спешила."
Конец цитирования.
-----
Итак, прежде чем начать что-то делать, - например, начать очередную попытку "посидеть на диете" - хорошо бы озадачиться СМЫСЛОМ этого действия заранее. Из какого источника я буду брать энергию? В чем будет сопутствующее или обещанное удовольствие?
Вопросы к себе важны, чтобы не в процессе обнаруживать, что "силы воли" не хватает, и психика пытается сбросить задачу самыми разными способами, а в начале пути осознать, что когда нет смысла и удовольствия - "силы воли" тоже не будет.
Смысл и воля - это тесно связанные понятия, практически одно и то же.
Напишу об этом в другой статье подробно, если вам интересно.
Но даже без статьи, на уровне житейской логики понятно, что мы способны на волевое усилие только если понимаем СМЫСЛ этого усилия. Если имеем ответ на вопрос "ЗАЧЕМ мне это надо?". Ради каких положительных изменений в моей жизни, ради какого удовольствия в текущем моменте или в будущем я это делаю?
Если у вас нет ответов - психика задачу сбросит и будет права.
Автор: Кочеткова Наталья, научный психолог (очное обучение в МГУ по направлениям клиническая психология, нейропсихология), нутрициолог, разработчик калькуляторов питания по стандарту Института питания РАМН и калькулятора расхода калорий по стандарту ВОЗ (бесплатные калькуляторы KgMinus.ru), владелец соцсети KgMinus.ru.