Серёга появился в нашей бригаде полупроводниковой преобразовательной подстанции примерно в начале восьмидесятых. Высокий, сухощавый и подвижный, он как-то сразу влился в бригаду и быстро стал своим человеком. Будучи моложе всех, он старался больше молчать и слушать, что говорят другие. Он как бы узнавал нас через разговоры.
А говорили мы ни о чём и обо всём сразу. Точнее, каждый о своём. Если не считать общих тем, то мои разговоры сводились в основном к туризму и соревнованиям по спортивному ориентированию на местности. Серому это нравилось, и он частенько задавал мне вопросы, касаются именно этой темы, ибо я в них разбирался как никто другой.
Однажды, по причине лютой непогоды и разбитых дорог в нашем краю, мы решили изобрести грунтозацепы собственной конструкции. Серёга сотворил свои из шкивного ремня вентустановки, а я изготовил металлические. Сначала было решено испытать Серёгины.
Дело было глубокой осенью, и дожди не давали покоя целыми неделями. Только дожди нам не помеха, когда природа зовёт и мaнит! Я же сам расписывал чудеса и прелести горячей печки, а поход в непогоду можно было стерпеть.
Сергей приехал на работу на своём «ижаке» без люльки. Рюкзаки мы оставили на проходной. Во времена советского союза это было само собой разумеющееся явление. Под присмотром охранника, в сухом помещении (Почему бы и нет?). Это сейчас, когда офисная показуха внешнего благополучия стала важнее нужд человека, тебя с рюкзаком просто вышвырнут под дождь или снег, да ещё и раздуют это до экономической диверсии.
Отработав положенные восемь часов, мы переоделись и вышли на проходную. Здесь пожилой охранник поинтересовался, куда мы направляемся, и позавидовал даже: «Эх, а хорошо бы в такую непогоду завалиться под горячий бочок печки». Это высказывание нас еще подстегнуло и как-то воодушевило даже.
Одетые в костюмы химзащиты и резиновые сапоги, мы вообще бы не замечали мелкого дождя, если бы он не сёк лица. Мотоциклетные очки спасали глаза и то ладно. За селом Тарханка, за железнодорожной станцией начиналась грязевая дорога. Мы привязали ремённые грунтозацепы и приготовились ехать за девять километров на пасеку Остапенко.
Не скажу, чтобы нас кидало из стороны в сторону по разбитой дороге очень уж сильно, но иной раз закидывало ощутимо. Грунтозацепы «держали дорогу», но ровно один километр. А дальше начались наши мучения: грунтозацепы стали рваться один за другим, а нам пришлось вести мотоцикл «в поводу» (то есть, толкать транспорт в гору). Естественно, Сергей не знал дороги и во время очередного перекура с сомнением спросил:
– Думаешь, дотянем?
– Не-а, - беспечно ответил я.
– Тогда что? Разворачиваемся домой?
Нас окружала сплошная темень ночи, сдобренная мелким дождём со снегом. Я-то знал куда идти, а вот Сергей стоял в сплошной ночи и ничего не понимал. Для него была понятна только непогода. Мне же было проще размышлять о грядущем. Лишь о том, что приключится с нами по приезду на пасеку, не подозревал.
– Домой, мы еще успеем, а сейчас нам надо вернуться немного назад и проехать метров триста в сторону, чтобы скорректировать курс на гостеприимную пасеку. Правда, я на ней ни разу не был, всё мимо проходил.
– А где она?
Я указал в темноту рукой и чуть не охнул. Из черноты ночи на нас глядело одно окно. Оно светилось слабеньким голубым светом. Я почему-то решил, что это отражение невесть откуда взявшегося света.
Мы развернули бесполезный мотоцикл и покатили назад, через ручей. Затем свернули на чуть заметную дорогу вдоль ручья и, через полчаса ползания по грязи, ввели своего стального друга во двор пасеки. Окно не светилось. «Может быть, показалось?», - подумал я.
Теперь наше настроение слегка приподнялось, но вскоре снова рухнуло. Вход в дом окружала веранда из плотно подогнанных досок. Только двери, как мы их ни искали, никак не хотели находиться «Вот тебе на! Доски и доски… Но ведь как-то кто-то сюда входил? Невероятно!»
Пришлось под дождём открывать рюкзак и искать фонарик «жучок». Не хотелось дополнительно мочить вещи, но что поделаешь? В бледном свете пляшущего луча мы обследовали стены и ведь нашли прямо по центру лицевой стены, там, где и положено, находился почти незаметный вырез дверного проёма и ничего более. Ни замка, ни дверной ручки. Даже просто загнутого гвоздя, за который можно потянуть, и то нет! Зато обнаружилась обыкновенная оконная щеколда. Она находилась на высоте, примерно, сантиметров сорок над уровнем пола. Открыв её, мы вошли на веранду, матеря умельца за невзрачный вход и дальнейшие препятствия - здесь путь в дом преграждал массивный замок на металлической полоске, что перечёркивала собой уже основную дверь в дом прямо по центру.
Конечно, это не вражеский бастион и мы с ним непременно справились бы силой, но я-то знал, что пасечники не уносят ключ с собой, а прячут или под порог, или под крышу. Бывает и под крыльцо, и над дверью. В общем, оставалось только найти ключ.
Через полчаса поисков, ключ мы не нашли. Я достал нож и вышел на улицу. Здесь, благословясь, отогнул гвозди и вынул целиком оконную раму. Уф, наконец-то мы в доме! Остальное было делом техники. Мы прошли через комнату, где находилась печь, две кровати и стол с табуретками, в маленькую кухню. А может быть просто коридорчик? Здесь стояла только газовая плита. Потрогав плиту, я вернулся в комнату, зажёг свечу и стал рассматривать стол. Тут явно кто-то побывал прямо перед нашим пришествием. Кусочек хлеба был ещё влажным после укуса, шелуха свежесъеденных яичек была также мокрой.
– Понял, Серёга? Здесь кто-то только что был. Поэтому мы не нашли ключа. Человек, убегая, в впопыхах забыл спрятать его на место или унёс преднамеренно, рассчитывая, что мы не откроем двери и уйдём. И дверную ручку тоже оторвал, чтобы труднее вход на веранду нам дался чуть труднее.
– Чудеса… А чего от нас бегать? И почему он печь не затопил?
– По-моему, Серый, он только что пришёл и хотел осмотреться, выждать, когда будет совсем поздно и никто уже точно не придет. Вот тогда бы он и растопил печь. Этот человек прячется. Так что по одному выходить нежелательно. Только вдвоём и с ножами.
После такой содержательной перемолвки, наше радужное настроение несколько поубавилось. Кому захочется быть под чьим-то пристальным надзором? А пока что, мы отогнули усики пробоя на входной двери изнутри дома и железная полоса, вместе с замком, сиротливо бренькнула об пол. Оконную раму, в свою очередь, мы вернули на место.
Пяток сухих поленьев возле печки, не могли решить проблему с обогревом и поэтому, вооружившись пилой и топором, мы вышли на улицу. Прямо от веранды начинался густой старый черемушник, и мы напилили сухостоя (благо он находился в тени дома и оказался относительно не тронут дождём). Черёмуха горит долго и жарко. Вот теперь можно и обсушиться.
Дело в том, что когда едешь на мотоцикле, прорезиненная одежда спасает от дождя и ветра, но когда толкаешь мотоцикл, становится жарко. Так что, под плотной резиной химзащиты мы пропотели изрядно, а пока возились с дверью веранды, так замёрзли, что зуб на зуб не попадал.
Печь находилась в образцовом порядке, даже побелена. Вскоре тепло стало волнами прокатываться по комнате. Мы остались только в трико и майках.
– Серёга, как ты?
– Блин, блаженство! Точно, как ты рассказывал. И ещё, помнишь, ты говорил, что с собой хорошо приносить, какой бы то ни было, съедобный подарок? Что это всегда приятно. Так вот, я принёс. - с этими словами Серёжа вынул из рюкзака тушку копчёной нутрии и бутылочку водки.
– Вот это да! Вот так праздник! Ну, удружил!
Утром мы проснулись поздно не потому, что накануне выпили. Просто, на улице начался град, звонко барабанящий в окна. Грунтозацепы приказали долго жить, и посему было решено задержаться на уютной пасеке подольше. Чёрт с ним, поспим от души, поболтаем, погреем кости у печи.
Так день и прошёл, а осадки прикратились. Однако к вечеру мы вновь испытали некое неудобство в виде нежданного гостя. Обе кровати, на которых мы возлежали, стояли вдоль одной стены (моя у входа, а Серёгина чуть дальше - у окна). Уже опускались сумерки, когда я услышал посторонний звук возле входа на веранду. Сделав знак Сергею, я тихо встал и подошёл к его кровати. Здесь я увидел в окно стоящего напротив входной двери чужака. Он был одет в фуфайку, шапку-ушанку, чёрные штаны и кирзовые сапоги. Человек стоял и смирно, вперив свой взгляд в дверь. Наклонился к уху Сергея, я описал ему увиденное, а также попросил не шевелиться (уж больно кровать его была «певучей»). Серёжка понимающе кивнул. Далее я на цыпочках подошёл к комнатной двери и прислушался.
Прошло минут десять-пятнадцать, прежде чем чужак решился войти на веранду. Здесь он постоял ещё какое-то время и вошёл в кухоньку. Оставалась дверь в комнату, за которой притаился я (видимо, осторожность чужака заставила меня самого осторожничать). Что если незваный гость войдёт? Сразу сбить его с ног, а потом разбираться? Или запустить пропустить в нашу «спаленку» и оказаться за его спиной? Пока я мучился сомнениями, Серёга решил привстать, чтобы было удобнее вскочить при необходимости. Кровать пронзительно взвизгнула, и тот час же послышался топот ног убегающего прочь чужака. Я пулей вылетел следом, но увидел лишь спину человека, продирающегося сквозь черёмушник. Тут же рядом возник Сергей, и мы оба стали кричать мужику, чтоб не боялся, что мы ему зла не причиним, чтобы возвращался, и мы его накормим, и так далее… Чужак не вернулся, и мы снова легли на свои кровати.
На дверях мы поставили шумовые растяжки в виде банок и бутылок. Если двери хоть слегка приоткрыть, наши погремушки грохнутся на пол и мы услышим постороннее присутствие. Ночь прошла спокойно.
Следующее утро принесло лёгкий заморозок и солнечный день. Вчерашние опасения забавляли и вскоре мы трюхали на «иже» по замёрзшим колдобинам домой. Позже, Сергей еще долго припоминал это приключение.
Стоит добавить, что перед возвращением в свой родной дом, я заскочил в опорный пункт к участковому и рассказал ему о произошедшем на пасеке.
– …Вероятно, это был преступник, - предположил я.
– Да какой там преступник?! Так, «шелупонь» беглая, из поселенцев. По девке своей соскучился, вот и кинулся в бега.
А я подумал о беглеце: «Эх, мужик… Зря ты не вышел к нам! Мы бы тебя и накормили, и обогрели, и поняли. А понять - значит, простить».