В безбрежном синем океане жила Касатка. Была она, сильной и ловкой. Имела большое белое брюхо, чёрную спину с высоким плавником и мощные челюсти с острыми зубами. Жила она, как и прочие касатки, бороздя просторы бескрайнего океана и поедая рыбу. Но порой её одолевали думы.
Не смотря на то, что по большому счёту жизнь её не менялась, иногда она застывала у поверхности, медленно шевеля плавниками, и вглядывалась в проплывающие мимо корабли. Слушая крики чаек, и ощущая ограниченность своего существования, ей хотелось чего-то большего и неизведанного. Но что это и где это искать? - она точно не знала.
И всё же, Касатка прибывала в поисках. Она искала среди ледяных вод Севера, заплывая в такие места, куда её сородичи не решились бы сунуть нос. Посещала корабельные пристани, полные странных объектов и неприятных звуков. Но странствуя, она никак не могла постичь, что ищет и чего желает.
Постепенно, сородичи стали сторониться её, и больше не предлагали плавать в стае. Впрочем, она и не напрашивалась. Касатка даже интересовалась мнением поедаемой рыбы, но поиски были тщетны.
Однажды на её пути встретился старый и неповоротливый дельфин, который подсказал ей поискать желаемое в одном месте в тёплом море, в обмен на обещание больше не поедать дельфинов. Как вы уже понимаете, Касатка пообещала исключить из собственного рациона дельфинятину.
Вроде как в тёплом море жили люди, кормящие дельфинов рыбой, и взаимодействующие с ними. Сам же старый дельфин даже научился понимать людскую речь народов тёплого моря.
Теперь Касатка совсем не бывала в холодных водах и перестала заплывать в корабельные порты. Со всем упорством и целеустремлённостью охотника она обыскивала тёплые моря. И, как известно, кто ищет, тот, рано или поздно, найдёт.
И вот, в одном из тёплых морей, среди коралловых рифов, она нашла то место, о котором говорил старый дельфин. В стороне от основных островов располагался коралловый барьер, который не возвышался над водой даже во время отливов. Касатка почувствовала: это - здесь. Она набрала воздуха и нырнула.
Коралловые заросли располагались правильным кругом, и внутри этого круга было темно и глубоко. Дождавшись, когда солнце войдёт в зенит, Касатка осмелилась покорить глубину. И всё же, когда вода стала цвета сумерек, Касатка прекратила своё погружение. Там, во тьме, ей открылось чудо: неисчислимое множество медуз. Это была громадная стая, что перемещалась плавными точками, медленно выталкивающая из себя воду.
Мелких медуз не было, только огромные, невероятные, древние. Некоторые из них светились по краям, некоторые были очень ядовиты. Касатка медленно скользила между их полупрозрачных, разноцветных, слабо фосфоресцирующих куполов. Её завораживал медленный танец - скольжение между жизнью и смертью. Красота медуз наполняла Касатку, оседая внутри. Помимо прочего, до неё доносились и мысли древних существ, убаюкивающие и погружающие в гипнотический транс.
Касатке чудился безбрежный океан очень тёплым и чистым, почти пустым, но беспокойным. В него то обрушивались ливни, то гигантские раскалённые глыбы, что гнали огромные волны, перемешивая воздух с водой. Раскалённые разломы разверзались на дне, порождая шипящие столбы пара. Только медузы оставались свидетелями тех давних событий.
Лёгкое касание к хвосту отозвалось жжением - это Касатка зацепила стрекала одной из медуз. И тут же новая картина вспыхнула перед её глазами: океаны, полные жизни; сотни разных существ замелькали перед её взором, от мелких рачков до огромных, стремительных хищных тварей, похожих на подводные лодки людей, только живых…
Еще одно жгучее касание к верхнему плавнику - и Касатка поняла, как много разумных существ существовало когда-то в океанической среде. Некоторые из них так до сих пор и живут здесь, некоторые - вышли на сушу (в том числе предки людей). Было непросто, и кто-то вернулся обратно в океан - так появились дельфины, киты и касатки.
Ещё несколько лёгких касаний к немеющему хвосту - и перед Касаткой пронеслось огромное течение времени, влекущее за собой истории многих разумных рас: их появление, активность, вымирание... Некоторые из них вымирали из-за неспособности ужиться друг с другом, а существование некоторых завершил безбрежный океан на пару с багровыми, исторгающими пар и большие волны, разломами на дне.
Между тем, мысли, транслируемые медузами, густели, а картины, что созерцала Касатка, становились всё ярче. И только издали, как солнце сквозь толщу воды, в сознание Касатки пробивалась жажда жизни и она начинала понимать, что задыхается. Прибывая слишком долго в воде цвета сумерек, она рисковала больше не выбраться на поверхность. Оценив ситуацию сонными глазами, Касатка осознала, что медузы смыкают ряды, а из чёрной глубины, всплывает самая большая и древняя из всех медуз.
Понимая, что сквозь облако медуз более не пробиться, Касатка постепенно осознавала свои думы, не дававшие покоя, как приманку, на которую попалась. Думы привели в место, где должна была закончиться её жизнь. Можно было рвануть вверх и в самоубийственной ярости растерзать многих, но можно было и смерено остаться, чтобы получив последнее знание, стать пищей для медуз.
Касатка прикрыла глаза и почти перестала шевелиться, чувствуя, как мутнеет сознание от нехватки воздуха, но подспудное, холодное самообладание охотника велело затаиться и ждать. И она дождалась подходящего момента. Когда огромная медуза, почти поравнялась с Касаткой, а меньшие подались в стороны, Касатка напрягла мышцы, расширяя внутренний воздушный мешок, и шевельнула онемевшим хвостом. Это сожгло остатки кислорода в крови и почти лишило сознания, она лишь помнила, как торпедой пронеслась по куполу огромной медузы. Смена давления, брызги, воздух…
Через какое-то время она пришла в себя и кое-как убралась из проклятого места. С тех пор Касатка ни с кем больше не общалась, но за ней стали замечать не поддающиеся объяснению поступки. В частности, она стала охотиться на браконьерские суда людей, и отводить дельфинов-самоубийц от суши, не давая выброситься на берег. А еще, тихими летними ночами, Касатка всплывала и смотрела на звёзды, сравнивая, насколько они изменились по сравнению с тем, какими их запомнили древние медузы. Более она не искала чего-то неизведанного.
Но всё же, была одна мысль, которая никак не отпускала Касатку, которая так и не смогла осознать в полной мере: успела ли она тогда увернуться от сверкающих стрекал огромной медузы или же всё вокруг отныне иллюзия, от расходящегося по нейронам яда последнего знания.