В коридоре отдела живых лиц было, как обычно, людно. Пострадавший за выходные народ тихо переговаривался между собой. Мы с другом-интерном и нашим умным опытным лаборантом вели прием. Заведующий находился через кабинет от нас, в случае спорных ситуаций мы бежали к нему за консультацией.
В кабинет, держась за лицо, вошел высокий мужчина.
- Здравствуйте, что произошло, на что жалуетесь? - непритворно поинтересовались мы, все трое. Мужчина выглядел плохо. Его лицо было красноватым и отечным, левый глаз сильно заплыл, веки были плотно сомкнуты, из глаза обильно текли слезы.
- Да я дypак, на жену наехал, что котлеты сожгла, слово за слово... Я ее удаpил, а она бутылку с уксусом держала, собиралась салат заправлять, мне в лицо и плеснула. Мне стало бoльно, я побежал умываться, понял, что ничего не вижу, пошел к соседу, чтобы тот меня к врачу отвез. Пока ехали, вроде лучше стало, я отказался от госпитализации, а сейчас снова хуже...
- Мы все, что видим, опишем, но сейчас вам срочно нужно будет к офтальмологу. У вас химический oжог...
Описав увиденное в акте судебно-медицинского обследования, мы направили мужчину на консультацию в городскую офтальмологию, где он находился четыре дня. У него действительно был выявлен химический oжог конъюнктивы, роговицы левого глаза первой-второй степени. После выписки из стационара мужчина еще 2 недели был на больничном и наблюдался у офтальмолога в поликлинике.
Надо сказать, что в течение периода нашей работы в отделе живых лиц ни он сам, ни его супруга больше не попадали в подобные истории и, видимо, старались вести себя дома как цивилизованные люди и решать проблемы словесно.