Историй, когда у взрослых буквально "сносит" голову, предостаточно. Но каждый раз не перестаешь удивляться, насколько далеко готовы зайти такие вот родственнички.
Ирина была самой обычной матерью и женой - в 80-е все так жили. Ребенка - в ясли, самой - на завод. И муж тоже ходил на работу - работал строителем в бригаде.
Одна беда у него была - запойный мужик, который начальства боится, вот и старается пить редко, но метко. А бригаде его терпели, конечно, работал, сукин сын, на совесть. Да так, что мало кто с ним сравниться мог, вон другие по пять квадратов плитки делали весь день, а он, Виталик, мог 15 квадратов положить за день и глазом не моргнуть.
В общем, пьянки у него были относительно редкие, но на работе закрывали на это глаза. В отличие от Ирины, у которой от нервов остались одни лохмотья.
"В могилу меня сведешь, ирод!", - ругалась она, когда Виталий снова приходил домой навеселе. Вот это его "навеселе" обозначало, что впереди недельный запой, и так было сначала раз в три месяца, потом раз - в два, а потом и того чаще,
В общем, Ирина терпела как могла. И полуторагодовалую Оксанку в ясли с утра водила, и кашу всем утром варила (а для этого надо было часов в 6 утра встать), обед мужу собирала.
А потом на трамвае сначала три остановки до яслей, потом на троллейбус пересаживаться и до завода еще остановок шесть, и так каждое утро.
Может, думала, Ирина, дали б место в яслях поближе, не так сложно было бы. Или если бы муж помогал по утрам - тоже полегче бы стало. Но нет, Виталий по утрам сам себя соскребал с кровати еле-еле.
А бабушек-дедушек у них не было, просить о помощи с бытом и с маленькой Оксаной - некого.
Ирина ругалась и на Виталика, и на Оксану, - но толку не было, понятное дело. А тут вдруг случилось нежданное - на стройке Виталий получил травму тяжелую и загремел в больницу. Лечение было долгим, ему пришлось не меньше месяца провести в палате. А потом еще долгая реабилитация. Ирина, как могла, старалась приезжать к мужу, привозить ему перцы фаршированные, котлетки, колбаску. Выгадывала время между работой и яслями, умудрялась и вкусно приготовить, и завезти вкусности в больницу, и дом помыть, порядок навести, ребенка накормить-спать уложить.
А Виталий потом вдруг выдал:
"Ты уж не обессудь. Нет у меня к тебе чувств, вон, пока ты с недовольным лицом мне лекции читала, как жить надо, другие бабы меня готовы с руками-ногами оторвать".
Ирина, конечно, обомлела. Другие бабы - это фигуриста медсестра Антонина, вон как оно бывает. До этого про подобные истории Ирина только в рассказах и слышала.
"Ну и пошел вон! - крикнула она Виталику, - кто тебя, пьянь такую, терпеть будет? Кому ты нужен? Она думает, ты путёвый мужик, а ты г...но просто!".
Ирина злость затаила на мужа нереальную. Думала, он приползет через недельку, будет в ногах валяться, прощения просить. Ан нет, прошло уж полтора месяца, а от Виталика ни слуху, ни духу. Квартиру он Ирине оставил, а сам перебрался к той фигуристкой Антонине. Даже за вещами не пришел.
Ирина сама уж от горя и злости руки кусала. Еще и Оксанка. Под ногами вечно путается - то орет, то еще чего-то. И напоминает Виталика - лицо - ну копия! Ирина начала злиться, глядя на дочь.
Малышка-то ни в чем, понятное дело, не виновата. Но Ирина ее ненавидела неистово. Уход Виталика лишь всколыхнул эту бурю. Дело в том, что Ирина собиралась поступать на юриста после школы, и ее родные к этому готовили.
А вот студент училища, который казался 17-летней выпускнице таким взрослым, ну просто вскружил голову. После чего оказалось, что вчерашняя школьница "может принести в подоле". Родители поохали-поахали. Ну, а что делать, поговорили семьями, свадьбу сыграли, Виталий даже рад был. Ирину на завод после декрета быстро устроили - по знакомству, работа там была не самая сложная -за счетчиками следить и показания выписывать каждый час.
Виталик после ПТУ на стройку подался, так и начали жить. Добра наживать не вышло. А Ирина с каждым днем вспоминала свои упущенные возможности. Если раньше ей все говорили: ну вот муж у тебя есть, ребенок - старайся, - то теперь-то что? Из-за ребенка, думала Ира, - все так и случилось. А так могла бы на юрфак поступить. И больше Виталика бы и не увидела, и не пришлось бы маяться так.
Ночами Ирина рыдала в подушку, а потом ходила с серым лицом на работе. И вот додумалась до такого: дочь малолетнюю сдать в детдом на пятидневку (некогда ей с ней возиться), а самой попробовать на вечернее или заочное - юридическое закончить хотя бы так.
В детдом Оксанка приняли - Ирина сначала обещала забирать дочь на выходные, потом - только на праздники. Спустя время она стала появляться все реже. Через год написала отказ от дитяти. Отец не стал оформлять опеку, вот Оксанка и осталась сиротой при живых родителях.
Детдом - не сахар. Оксанка повезло, что в ее группе воспитатели и педагоги были человечные что ли. И погрустить могли вместе, и порадоваться, и пожурить за дело, - в общем, вниманием не обделяли.
Оксана все время ждала маму: до слез, до сжатых кулачков. Время не лечит, время притупляет боль. Вот, Оксанка выросла уже, и сама готова шагнуть 17-летней в этот большой мир. Ох, не наделать бы ошибок.
Выучилась в педагогическом, пошла работать в свой детдом, бок-о-бок с воспитателями, которые ее, Оксанка, уму-разуму учили.
Спустя время парня встретила, замуж вышла, двоих детишек родила. Муж - военный, ему квартиру дали. Он - механиком при части служил. Оксанка потом в школу перешла работать, стала английский преподавать, в общем, не бедствовали. Даже в лихие 90-е умудрились продержаться.
И вот приходит Оксане досудебная претензия. Мол, мать должна содержать, алименты ей платить на старости лет.
Оксана мать видела в последний раз, когда ей года три от силы было. Удивилась она. А тут эта женщина, которая матерью себя называла, дорогу к дому протоптала (как нашла-то?),
Высушенная пожилая женщина, с нервными глазами, тонкими губами и узловатыми руками. Оксана глядела на нее во все глаза. А ведь когда-то она мечтала, чтобы эта женщина забрала ее домой, любила ее...
Для Оксаны эта пенсионерка была чужой. От нее пахло старыми подъездами и болезнями. И еще она выплевывала какие-то жалобные всхлипы:
"Тяжелое время было, а я так молода была, не готова была возиться с ребенком... муж ушел... образования не было... мне так страшно было".
Так, ну сдала ты меня в детдом, вроде жизнь свою хотела наладить, - получилось? - усмехнулась Оксана. Беззлобно, скорее как с соседкой по подъезду, от которой хочется побыстрее отделаться, чтобы не продолжать разговор.
"Какое там...", - машет в сторону старушка. По ее словам, она и очное не закончила, и на заводе место потеряла, за мужиков цеплялась в надежде построить новое счастье, да только не вышло. Вместо этого кредиты и микрозаймы, чтобы хоть как-то удержать ухажеров (то на ремонт авто, то на бизнес, - а Ирина так боялась, что ее бросят, что хотела быть "полезной" и брала кредиты на все. Сама устроилась на стройку разнорабочей - чтобы хоть деньги были.
У Виталика новая жизнь с Антониной тоже не задалась. И ссоры были, и скандалы, приходил он к Ирине мириться, только та, чуть не лопнув от гордости, выставила его прочь.
Спился он и помер - сердце не выдержала. Антонина нового ухажера нашла, вроде по сей день с ним и живет.
"А я при чем?", - изумилась Оксанка, слушая странные истории про чужих людей.
"Я тебя , скажи спасибо, сразу не выкинула, и жопу вытирала, и ночи не спала. Потом пристроила тебя в жизни удачно, ты всегда и обута, и одета, и накормлена, еще и квартиру дали, как детдомовской. Все, что у тебя сейчас есть - ты этим мне обязана!",
- заявила мать.
И погрозила: мол, не будешь меня сейчас в старости содержать, про спокойную жизнь можешь забыть - "по судам затаскаю, а свою выбью!".
А вы как думаете, может, права мать, может, и в самом деле лучше для дочери сделала, а та сейчас должна отплатить?
