— На самом деле я счастлив, что это не мой ребенок, — пророкотал он, заняв господствующую позицию у камина. Лицо Николая было отчужденным и холодным. — Это заметно осложнило бы развод. Поскольку у нас с тобой столько же общего, сколько у масла и воды, совместная опека превратилась бы в сплошную муку.
Реакция Николая потрясла Полина до глубины души. Значит, он никогда даже и не пытался представить ее в роли жены. И тем не менее, когда вошел Дмитрий, стал агрессивным, задиристым — очевидно, под влиянием какого-то атавистического инстинкта, заставляющего мужчину метить свою территорию. Прежде она не замечала за ним ничего подобного… Да нет, должно быть, причина всему — непомерная гордость Николая.
— Николай… я…
— Я собирался уходить.
Николай смотрел на свою маленькую жену, стараясь не принимать происходящее близко к сердцу.
— Можем мы просто поговорить?
— Поговорить?
— О маме.
Под пристальным, напряженным взглядом Николая Полина кончиком языка облизнула пересохшие губы.
— Нет.
Щеки Полины залил румянец. Сердце пропустило удар, а затем забилось торопливо и глухо. Ей стало не по себе, когда она почувствовала, как напряглись груди под тканью блузки, как с убийственной очевидностью обрисовались соски. Глаза Николая сверкнули.
— Просто проведи со мной ночь — и я оставлю вас обеих в покое…
— П-прости? — ошеломленно пробормотала она.
— Я не буду натравливать полицию на нее. Одна ночь. Сегодня. Такова цена.
Ее полные мягкие губы приоткрылись. Она безуспешно попыталась проглотить комок в горле.
— Ты это не всерьез!
Воцарилось напряженное молчание. Полина дрожала. Николай откинул красивую голову, его большой чувственный рот растянулся в жесткой улыбке.
— Всего одна ночь. А утром ты поедешь со мной к Ирине. Вместе мы убедим ее в том, что старушке не о чем беспокоиться. А потом расстанемся и никогда больше не увидимся.
От нарисованной картины у Полина сжалось сердце.
— Но ты не хочешь меня…
— Ты так думаешь? — Николай медленно шагнул к ней, не отрывая гипнотизирующего взгляда от изумленного лица. — Всего один раз…
— Ты не хочешь меня! И никогда не хотел! Я не твой тип! — словно в лихорадке, заклинала саму себя Полина.
— К постели это не относится, — тут же возразил Николай.
Она застыла от удивления, а затем, когда до нее дошел смысл слов, вздрогнула. Он наконец-то признал факт, который отрицал полтора года назад. Николай все-таки находил ее желанной. В ту ночь, когда был зачат Фадей, он занимался любовью именно с ней, а не с какой-то безымянной женщиной, случайно оказавшейся в его постели. В душе Полина смешались гнев и сожаление.
— Разве ты не мог признаться мне в этом полтора года назад?
— Нет, — вкрадчиво протянул Николай. — Это вселило бы в тебя надежду на то, что у нашего брака есть будущее.
Огонь, бушевавший в крови Полина, мгновенно потух. Холодная расчетливость мужа ранила прямо в сердце.
— Но это было тогда, а теперь — другое дело, — делая ударение на каждом слове, проговорила она.
Теперь, механически повторила про себя Полина. А почему бы и нет? Сказал, что после завтрашнего дня они никогда больше не встретятся. Спазм сдавил ей горло. Проклятое тело таяло при одном взгляде этих потрясающих черных глаз. Но неужели он думает, что она так дешево себя ценит?
— Ты недостаточно хочешь меня…
Когда необдуманные слова сорвались с губ, Полина тут же пожалела об этом. Но было уже поздно: они приоткрыли ее настоящие чувства.
Николай окинул ее напряженным пристальным взглядом.
— А сколько это — достаточно?
Полина хотелось бы, чтобы он встал на колени, чтобы в отчаянии повторял, что никогда в жизни так не стремился ни к одной женщине… Если уж она не может завоевать его сердце, то хотя бы добиться этого. Горячая краска залила ей лицо.
— Сколько? — хрипло повторил он.
— Б-больше…
Больше? Что это значит? Он почувствовал себя в положении человека, пытающегося поймать солнечный зайчик. Он ожидал, что Полина обеими руками ухватится за предложение. Она никогда не обдумывала своих поступков и была так же увлечена им, как и он ею. Николай это чувствовал, но на сей раз она почему-то сдерживалась. Проявляет самообладание? С чего бы это? Что же еще он может ей предложить?
— Предпочитаешь наличными? —спросил Николай.
Глаза Полина округлились, и она не сдержала нервного смешка. Протянув узкую загорелую руку, он обхватил ее руку и притянул Полина к себе — так близко, что у нее перехватило дыхание.
— Ты находишь это смешным?
— Не смешным… печальным, — Полина пыталась сохранять остатки рассудительности. — Думаю, ты предпочел бы, чтобы я удовлетворилась деньгами.
Он громко выдохнул.
— Вздор!
— Тогда ты мог бы считать меня алчной. Тогда имел бы право судить меня, оставаясь на высоте положения.
— Я всегда остаюсь на высоте положения.
— Ты привык за все платить… и ты не способен оценить то, что дается даром.
— Хватит! — раздраженно и нетерпеливо прервал ее Николай. — С тех пор как в моей жизни появились ты и твоя мать, все обрело свою цену!
При новом обвинении, которое, увы, имело под собой реальные основания, Полина побледнела. В эту минуту откуда-то издалека донесся ужасающий скрежет, а затем громкий треск. Испуганно ойкнув, Полина отскочила в сторону.
Николай, нахмурившись, повернулся в сторону двери.
— Что это было?
— Похоже, рухнуло дерево, — прошептала она.
Выругавшись, Николай устремился в коридор. И только тогда Полина вспомнила, что он оставил машину как раз рядом с сухим тополем. Задержавшись, чтобы надеть кожаные сандалии, она поспешила следом.