Полина была похожа на маленькое дикое животное, всегда готовое к борьбе за выживание и не брезгующее никакими средствами, в том числе и чисто женским лукавством. С чего бы еще ей смотреть на него этим взглядом, выражающим недвусмысленный голод? Нет, Николай нисколько не сомневался: она знает, что привело его сюда.
— Как ты могла так поступить с моим бугалтером? — со сдерживаемым негодованием спросил Николай.
Гладкий лоб Полина прорезала морщинка. Она натолкнулась на холодный, сверкающий взгляд Николая, и ей показалось, что ледяная рука сдавила сердце. Над короткой верхней губой выступили бисеринки пота.
— С кем?.. Морщинка на лбу углубилась.
— Заем, Полина.
— Какой заем? О чем ты говоришь?
— Оставь свои уловки, — проговорил он с мягкостью, от которой у Полины волосы зашевелились на затылке.
Это была угроза. Если она не отреагирует, Николай разозлится еще больше. Но … какой-то заем?..
— Я действительно не знаю, что…
Николай медленно распрямил длинные пальцы. Атмосфера так накалилась, что Полина почти слышала шипение пара.
— Значит, ты выбрала такую линию поведения, — процедил он, делая ударение на каждом слове. — Ты признаешь себя виновной только в том, что произвела на свет внебрачного ребенка, продолжая по закону оставаться моей женой?
Эти слова подействовали на Полину словно пощечина. Она отшатнулась.
— Внебрачного ребенка? — дрожащим шепотом переспросила она.
— Пренебрежение общепринятыми нормами, похоже, глубоко укоренено в генах вашей семьи, —заметил Николай. — Твой сын… ты… твоя мать… Ни один из вас не отдает дань такой условности, как, например, узы брака.
Осознав, что Николай считает Фадея ребенком другого мужчины, Полина с болью посмотрела на мужа.
— Нет… нет, Николай… Я…
— Не думаешь же ты, что я нуждаюсь в объяснениях? —Я просто разведусь с тобой и не буду платить алиментов, можешь не сомневаться.
Развод! Это слово, словно пуля, пробило глухую стену недоумения. Развод — это что-то окончательное и бесповоротное.
— Ты, кажется, поражена?
Теперь у него есть прекрасный предлог для того, чтобы избавиться от нее. Впрочем, и без того причин для развода было предостаточно. Нелюбимая, слишком молодая, с сомнительными родственниками.
— Тебе вообще не следовало жениться на мне…
Полина с болью вспомнила былые глупые надежды, свои наивные уловки… Какой во всем этом был смысл, если сейчас Николай решил, что она родила сына от другого мужчины?
Николай резко отвернулся, стиснув кулаки. Затем медленно разжал их, но не смог до конца справиться с негодованием, которое, словно язычки пламени в затухающем костре, снова и снова пробивались из-под пепла. Девчонка! Он презирает ее. Восемнадцать бесконечных месяцев Полина не выходила у него из головы. Он с ума сходил, волнуясь за нее. Как она живет, где живет и живет и вообще?
Восемнадцать месяцев назад в невероятном приступе ярости, подобных которому ни до, ни после не испытывал, Николай порвал с ней самым решительным образом. И она исчезла, с мгновенностью и неуловимостью летучей мыши, бросив всю свою одежду и оставив записку, которую Николай счел свидетельством в пользу возможного самоубийства.
«Жена доведена до самоубийства жестокосердым мужем!» — такие газетные заголовки мерещились ему постоянно. Образ жены буквально преследовал его! Освободившись от нелепых притязаний Полины, Николай должен был бы обрести покой. Вместо этого получил привычную размеренную жизнь, свободу — и ад в душе!
Синие глаза Полины с сожалением взглянули на Николая. Она вскинула подбородок.
— Ты не стоил моей любви. Ты Никогда не стоил моей любви. Теперь я это поняла. Словно получив неожиданный удар, Николай резко повернулся.
— Ты непробиваем. Ты превратишься в такого же несчастного, унылого старика, каким был твой отец.
Николай насмешливо смотрел на нее и молчал, однако его слегка потемневшие под загаром щеки и внезапное напряжение сказали ей все, что она хотела знать. О да, когда-нибудь другая женщина родит ему сына и наследника с болью подумала Полина.
— Мой бухгалтер… — напомнил Николай с ледяной вежливостью. — Как ты могла познакомить его с твоей матерью?
Растерявшись от внезапной смены темы разговора, Полина с трудом вспомнила о каком-то займе, который Николай упоминал раньше, но вот представить, что кто-то может назвать ее мать хищницей, так и не смогла.
— Я не понимаю…
— Все, с меня довольно, — процедил Николай. — Если ты соврешь, я окончательно выйду из себя и обращусь в полицию!
Полиция?! Он вломился сюда без предупреждения, обозвал своего сына внебрачным, а затем сообщил, что хочет развода! Разве не пора положить этому конец?
— Я не вру, я понятия не имею о чем ты говоришь! — просто сказала она.
— Вот и правильно, это упрощает жизнь. Итак, вы с матерью спелись и убедили его отдать все его деньги твоей матери…
— Нет!
Полина шагнула вперед, потрясенная чудовищным обвинением.
— Да. Не смей мне лгать, — проговорил Николай тихим, зловещим голосом. — Вчера бухгалтер все рассказал мне. Он обналичил свои капиталовложения и вручил деньги твоей матери, еще и наличными.
Полина похолодела. Части головоломки наконец сложились воедино. Мать заняла деньги у бухгалтера Николая, а не в банке!
— А теперь твоя мать испарилась. Не будешь ли любезна сказать мне, где она?
— Я не знаю.