Итак, как мы помним из нашей прошлой лекции, Джон Стюарт Милль в своей работе «Утилитаризм» упоминает две идеи, которые в некотором роде служат базой утилитарных взглядов. Одна из них знакома нам как «принцип наибольшего счастья» — критерий для определения моральной правильности поступка.
Читать первую лекцию.
Читать вторую лекцию.
Читать третью лекцию.
Читать четвертую лекцию.
Читать пятую лекцию.
Читать шестую лекцию.
Читать седьмую лекцию.
Читать восьмую лекцию.
Читать девятую лекцию.
Читать десятую лекцию.
Читать одиннадцатую лекцию.
Читать двенадцатую лекцию.
В рамках цикла лекций «Открывая Йель», подробная информация и оригиналы текста доступны по ссылке.
Согласно Дж. Ст. Миллю, нравственность поступка пропорциональна его результату, а именно количеству счастья, которое он порождает. Он утверждает, что действие является морально правильным, если оно ведет к увеличению счастья, и морально неправильным, если оно приводит к несчастью. Эта концепция счастья не ограничивается индивидом, совершающим действие, а распространяется на благополучие всех, кого оно затрагивает.
Вторая идея заключается в том, что мотив, с которым совершается поступок, не имеет никакого отношения к его моральной ценности. «Тот, кто спасает утопающего, поступает в моральном отношении правильно, независимо от его побуждения – состоит ли оно в том, чтобы исполнить свой человеческий долг, или же в том, чтобы получить вознаграждение». Получается, что один из принципов гласит, что для измерения нравственности поступка важно совокупное количество счастья, которое он приносит. Второй принцип подчеркивает, что утилитаристы, поддерживая идею консеквенциализма, обращают внимание именно на результаты действия, а не методы и причины.
«Утилитаризм» Дж. Ст. Милля, в котором сформулированы эти принципы, очень верно отражает суть наших моральных суждений. Справедливо предположить, что нас волнует состояние мира после совершения определенного действия. Точнее, нас интересует не столько процесс, приведший к определенному результату, сколько характер самого результата. Если мы занимаем нравственную позицию, то для нас важно не наше личное благополучие, а общее количество добра в мире.
С момента создания утилитаризма появился классический набор возражений, о некоторых из которых мы поговорим сегодня, а с некоторыми мы познакомились в подборке Бернарда Уильямса.
Б. Уильямс начинает свое рассуждение с истории о человеке по имени Джим, который приехал в южноамериканскую деревню, где правит своенравный шериф Педро. Однажды, Педро задержал двадцать жителей деревни в ответ на протесты против его правления и собрался казнить их, чтобы утвердить свою власть. По прибытии Джима шериф предложил ему сделку: застрелить одного жителя ради спасения остальных. В ином случае убиты будут все двадцать жителей. Что же должен сделать Джим?
С точки зрения утилитаризма правильный поступок в этой ситуации — убить одного, а значит, спасти девятнадцать. Мы можем испытывать моральное неодобрение по отношению к Педро, который поставил Джима в эту ситуацию. Но мы не должны осуждать Джима, и, что еще важнее, согласно Б. Уильямсу, сам Джим не должен испытывать угрызений совести.
Второй пример из книги Б. Уильямса — это история из 70-х годов о мужчине по имени Джордж, который вынужден выйти на работу, связанную с лабораторией по производству биологического оружия, что вызывает у него моральное отвращение. Но если Джордж откажется от нее, данную должность займет более решительный человек, который, скорее всего, поддержит использование биологического оружия в различных сферах.
Таким образом, оба случая, представленные Б. Уильямсом, имеют общую структуру, которую мы видим снова и снова в моральных дилеммах. Есть два действия, которые человек может совершить, и каждое из них приводит к разным последствиям. Причем один из этих поступков на первый взгляд хуже, чем второй.
В случае с Джимом у него есть выбор: либо застрелить одного человека, либо воздержаться от убийства.
Аналогично и Джордж стоит перед выбором: принять ли предложение поработать в лаборатории или отказаться от него.
Подход консеквенциалистов заключается в том, чтобы не обращать внимание на само действие, а сконцентрироваться на его последствиях. В данных примерах важно количество спасенных людей или количество выполненных исследований. Согласно теории консеквенциализма, при сравнении результатов обоих действий мы убеждаемся, что результат первого действия более благоприятен, следовательно, мы должны выбрать именно его.
Последователи деонтологии или этики добродетели считают, что не стоит торопиться. Прежде чем переходить к последствиям, необходимо учесть, какие действия должен совершить человек. И, признавая, что первое действие хуже второго, деонтологи говорят, что важно серьезно рассмотреть возможность того, что верным действием в данной ситуации будет второй вариант, даже если его результат будет хуже.
Б. Уильямс отмечает, что если серьезно относиться к теории консеквенциализма, то любое колебание, которое мы испытываем по поводу достижения результата, объясняется брезгливостью. Утилитаристы считают, что размышления о том, кто совершает действие, не имеют моральной значимости, как и размышления о том, кто получает выгоду.
Согласно принципу наибольшего счастья, важно общее количество произведенного счастья, а не его производитель или распределение. Если значительное неравенство само по себе уменьшает количество счастья в обществе, то это можно учесть при расчетах. Если совершение какого-то конкретного поступка приносит человеку меньше счастья, мы можем учесть это в наших расчетах. Но в итоге, единственное, что входит в уравнение при определении того, является ли поступок морально правильным, — это количество счастья, а не его распределение.
Б. Уильямс отмечает, что если человек серьезно относится к консеквенциализму, то, вероятно, морально правильным будет развивать в себе чувства, соответствующие его моральным убеждениям. Например, если человек привержен таким идеям, как расовое равенство, гендерное равенство, недопущение дискриминации по возрасту или физическим недостаткам, но при этом испытывает инстинктивные предубеждения, обусловленные социальными условиями, то его моральный долг — преодолеть эти предубеждения. Аналогичным образом, в случаях, подобных сценарию Джима, когда человек знает, как правильно поступить, но чувствует тягу к морально неправильному выбору, Б. Уильямс сравнивает это с наличием остаточных предубеждений.
Следует познакомиться с третьим из основных моральных мировоззрений. Мы уже рассмотрели консеквенциализм в моральных теориях Джона Стюарта Милля, которые определяют моральную ценность поступка по его последствиям. Также мы изучили теорию Аристотеля, которая определяет моральную ценность действия в характере деятеля.
Третий аспект этой теории — нравственность действия не зависит от того, кто выступает в роли действующего субъекта или каковы последствия. В частности, мы рассмотрим деонтологию Иммануила Канта.
Иммануил Кант — немецкий философ XVIII века, создавший, подобно Платону и Аристотелю, всеобъемлющую и систематическую философскую теорию, которая и сегодня воспринимается всерьез как один из способов осмысления мира в целом. И. Кант занимался метафизикой, исследуя природу реальности, и эпистемологией, изучая то, как мы приходим к пониманию этой реальности. Он также разрабатывал теории этики, определяя, что такое моральное поведение, и эстетики, объясняя, что придает вещам эстетическую ценность.
И. Кант изложил свои взгляды на эти три основные области философии в трех книгах: первая книга — «Критика чистого разума», которая рассказывает о природе мира и о том, как мы приходим к познанию его структуры; вторая — «Критика практического разума», которая представляет собой анализ природы морали; и третья — «Критика способности суждения», которая описывает природу эстетической ценности.
В дополнение к этим сложным для понимания трудам И. Кант написал то, что будет доступно менее искушенным читателям. В области метафизики он написал книгу под названием «Пролегомены ко всякой будущей метафизике». В сфере этики он создал произведение, которое назвал «Основание к метафизике нравственности».
Оно начинается с известного утверждения: «Нигде в мире, да и нигде вне его, невозможно мыслить ничего иного, что могло бы считаться добрым без ограничения, кроме одной только доброй воли». Это утверждение Платона из «Государства» должно быть нам знакомо. Оно показывает различия между средствами, имеющими внутреннюю ценность, и теми, которые имеют только инструментальную ценность.
И. Кант определяет некоторые элементы, такие как таланты ума, качества темперамента и дары судьбы, как относящиеся к категории простой инструментальной полезности. Эти элементы, несмотря на помощь в достижении цели, лишены присущей им благости. Он оспаривает добродетели Аристотеля, утверждая, что такие качества, как интеллект или храбрость, повышают эффективность, но не определяют фундаментальную ценность деятельности человека.
Таким образом, согласно И. Канту, остроумный, настойчивый, богатый, здоровый, сдержанный вор будет превосходным вором, однако это не делает его занятие добродетелью. Все добродетели, которые обычно превозносятся, получают свою ценность лишь при наличии доброй воли.
Он утверждает, что моральные поступки сохраняют свою ценность независимо от успеха или неудачи в достижении целей. И. Кант был критиком консеквенциализма и считал необходимым рассматривать внутреннюю ценность поступков, а не их последствия.
И. Кант выдвигает три ключевых утверждения. Первое из них гласит, что действие должно быть совершено из чувства долга, чтобы иметь моральную ценность. Действие, совершенное из чувства долга, имеет свою моральную ценность не в цели, которая должна быть достигнута с его помощью, а в максиме, в соответствии с которой определяется действие. Таким образом, важно не только то, что человек делает, но и то, почему и как он это делает.
И. Кант утверждает, что основой деонтологической моральной теории является понятие долга: «Долг — это обязательство совершать поступки из уважения к закону». Он полагает, что истинная свобода проявляется лишь тогда, когда вы подчиняетесь закону, который вы сами приняли и считаете необходимым его соблюдать. Таким образом, долг определяется как необходимость действия, совершенного из уважения к закону, и утверждает, что только тогда, когда мы действуем в соответствии с моральными принципами, мы действительно независимы.
Следует рассмотреть эти сложные идеи поподробнее. Начнем с первого положения — действия обладают моральной ценностью, только если они совершены из чувства долга. И. Кант отмечает, что существуют три типа мотивации, которые могут побудить нас к действию: долг, склонность к чему-либо и корысть. Действия, совершенные ради исполнения долга, но без его осознания, не обладают моральной значимостью. Например, если мы следуем закону, но делаем это только из-за собственной выгоды, то наше поведение лишено моральной значимости.
Мы можем подумать о том, к чему сводится утверждение И. Канта и чем оно отличается от других, которые мы уже рассмотрели, если представим вопросы в виде блок-схемы. Чтобы определить, обладает ли то или иное действие моральной значимостью, мы задаем себе вопрос: «Соответствует ли данное действие долгу?». Если ответ на этот вопрос отрицательный, то этот поступок не имеет моральной ценности.
Второй вопрос, который мы задаем себе, исключив из числа нравственных поступков, несоответствующих долгу, таков: «Какими мотивами продиктовано это действие?» Возможно, мы поступаем нравственно только из корыстных побуждений. Согласно Дж. Ст. Миллю, такой поступок имеет моральную значимость. Однако И. Кант с этим не согласен.
Он подчеркивает, что действия, совершаемые лишь для того, чтобы соответствовать личным склонностям, даже если они выполняют моральные обязанности, не имеют подлинной моральной ценности. В отличие от Аристотеля, который считал морально значимым согласование личных склонностей с обязанностями, И. Кант утверждает, что подлинная моральная ценность возникает тогда, когда действия совершаются в силу их внутренней правоты, независимо от личных склонностей. Но в таких случаях нельзя сказать, что поступок был совершен на основании морального закона. Видно лишь то, что он совершен согласно моральным законам и соответствует тому, что требует моральный закон, но из этого не следует, что мотивом был долг.
Мы можем увидеть истинную моральную значимость поступка только в том случае, когда мы действуем исключительно из чувства долга, без всяких личных склонностей или корысти. Если мы, например, сохраняем свою жизнь, когда чувствуем склонность поступить иначе, если мы поступаем доброжелательно в ситуациях, когда для нас нет никакой награды и мы не чувствуем сочувствия, то в этих случаях, говорит И. Кант, мы можем видеть, что поступок был совершен не просто в соответствии с моральным законом, но из него.
Это ни в коем случае не означает, что И. Кант считает жизнь, которую предлагал прожить Аристотель, неполноценной (недостойной). Случаи, когда наша склонность совпадает с долгом, помогают избежать неправильных поступков, но они не позволяют проверить свой характер и убедиться, что мотивация нашего действия соответствует требованиям морального закона.
Итак, теперь мы понимаем, что значит действовать из чувства долга и можем переходить ко второму положению из теории И. Канта. «Поступок из чувства долга имеет свою моральную ценность не в той цели, которая может быть посредством него достигнута, а в той максиме, согласно которой решено было его совершить». Напомним, что действие из долга — это действие, которое выполняется в соответствии с моральными требованиями, потому что именно этого требует мораль. Оно выполняется не из-за личных интересов или склонностей, а именно из-за требований морали. Однако для того, чтобы понять, соответствует ли действие требованиям морали, это действие должно быть описано определенным образом для вас. И для описания этого действия используется то, что И. Кант называет максимой — субъективный принцип воли, то есть описание чего-то, что относится к вам, субъекту, и говорит о ваших желаниях относительно поведения в данной ситуации. Следовательно, субъективный принцип воли, или максима, является описанием, в соответствии с которым происходит действие.
«Добрая воля — единственное, что само по себе хорошо», говорит И. Кант. И только рассматривая описание, в соответствии с которым совершается действие, мы можем определить, была ли добрая воля должным образом задействована при выборе этого действия.
Третье утверждение: «Долг есть необходимость совершения поступка из уважения к закону». Мы понимаем, что поступок обладает моральной значимостью только тогда, когда он совершен из-за чувства долга. Для этого он должен быть осуществлен в соответствии с определенным описанием.
По словам И. Канта, чтобы действие было выполнено из чувства долга, необходимо уважать моральный закон, то есть следовать его требованиям. В моральном законе мы не найдем конкретных инструкций или методов достижения внутренней гармонии, счастья или благополучия. Он не содержит указаний о том, как принести счастье или благополучие множеству людей. Моральная значимость поступка не связана с его результатом, поскольку результат может проявиться разными способами.
Но в чем же суть категорического императива? Это действительно важный вопрос, который волновал И. Канта. «Что это может быть за закон, мысль о котором должна определять волю без всякого «намерения», ожидаемого результата, так что воля может быть названа абсолютно доброй без всяких оговорок?». Мы находим нечто, что сделает нас по-настоящему независимыми, свободными и нравственными. Но важно помнить: это не может быть чем-то конкретным, несвязанным с миром или его результатами. Что же это может быть? Это может быть универсальное соответствие действий воли закону как таковому. Другими словами, обязательным закон делает тот факт, что он признается всеми рациональными агентами как обязательный.
Перевод подготовлен в рамках совместного проекта с Университетом науки и технологий МИСИС.
Переводчик: Алёна Абрамова
Редактор: Иракли Ментешашвили
Руководитель проекта: Евгения Горн