оглавление канала
В больнице был тихий час, но Колькино удостоверение произвело магическое воздействие на дежурную. Нам выдали по белому халату, и велев «вести себя прилично», пропустили в палату. Солнечные лучи проникали внутрь сквозь большое, почти до потолка, окно, наполняя комнату ярким светом. Егор лежал на больничной койке возле самого окошка. Весь перебинтованный, бледный до синевы, трехдневная щетина на подбородке придавала ему вид пирата в заточенье. Напротив него на другой кровати сидел дядя Слава, и что-то ему рассказывал. Скорее всего, очередную свою байку. Услышав, как открывается дверь, дядя Слава довольно бодренько соскочил и запел:
- О-о-о… Какие гости!!! Егорка, ты глянь-ка, кто к нам пожаловал!!! Цельная делегация!!!
Егор повернул голову в нашу сторону и как-то вымученно улыбнулся. От жалости к нему у меня сжалось сердце. А дядя Слава продолжал хлопотать, словно мы не в больницу пришли, а к нему домой в гости.
- Вот, присаживайтесь… Девчонки, садитесь на мою койку, а товарища капитана мы посадим вот сюда, на стул. Ему по должности положено… - И он пододвинул к Николаю старенький поскрипывающий венский стул, облезлый, и довольно шаткий.
Колька неуверенно сначала потрогал его рукой, будто сомневаясь, что он его выдержит, и только потом, осторожно на него уселся, поправляя на плечах белый халат. Мы с Валькой уселись на кровать, панцирная сетка под нами жалобно скрипнула. Я поставила на тумбочку сумку с провизией. Дядя Слава стал смешно поводить носом, напоминая лисенка, вылезшего из норы на запах добычи, которую приволокла ему мать.
- О-о-о… Полинка…! Ты, никак, своих знаменитых пирогов с малиной напекла… - Он полез в сумку и, зашуршав бумагой, в которую было завернуто печево, извлек оттуда один пирожок, и сразу откусил от него половину. Принялся жевать его, закрыв при этом в блаженстве глаза. Потом, будто опомнившись, смущенно улыбнулся и проговорил невнятно с набитым ртом: - Здесь оно, конечно, ничего… Кормят, как положено, три раза в день, и даже на полдник дают сок с булочкой. Но вот мне эта казенная еда уже поперек горла стоит. – И проглотив то, что было у него во рту, уже более внятно и немного жалобно спросил, почему-то, Николая. – Кольша, меня когда отсюда-то выпустят-то уже… Видишь же… Здоровый я…
Николай с некоторым удивлением пожал плечами.
- Да откуда же мне знать, дядь Слав… Я ж не доктор…
Не обращая больше внимания на их разговор, я обратилась к Егору:
- Как ты? Врачи говорят, что опасности больше нет. Вовремя в больницу привезли. А то бы… - Я словно опомнившись, что не следует такое говорить выздоравливающему, поспешно, проговорила: - В общем, все уже хорошо, у тебя молодой организм, быстро справится. Скоро уже разрешат вставать. Только тебе есть как следует надо. Мы тут вам в термосе крепкого бульона привезли, Валюха котлет на пару наделала, а я пирогов напекла. Так что, ешьте и поправляйтесь быстрее… - Я в смущении замолчала, не зная, что еще сказать.
Почти бескровные бледные губы Егора раздвинулись в улыбке, а в глубине глаз опять застыла холодной льдинкой какая-то тоска:
- Спасибо… - Прошелестел он тихо чуть охрипшим голосом. Потом, помолчал несколько секунд, и произнес с некоторой горечью. – Я должен прощения попросить у тебя, у всех вас… За отца, - еле выдавил он.
Валька замахала на него руками, и, с преувеличенной бодростью, затарахтела:
- Да ты что, Егор!!! Мы же понимаем… То есть, я хотела сказать, не только мы, но и все, - она грозно глянула на молчавшего до поры Николая, все еще неуверенно сидящего на стуле, словно опасаясь, что он вот-вот под ним рухнет. Тот ее взгляд прочувствовал, и закивал головой, мол, так и есть, все понимаем. А Валька продолжила уже избитой фразой: - Сын за отца не отвечает и все такое. Так что, ты давай, выздоравливай быстрее.
Егор благодарно ей улыбнулся, но было заметно, что его все еще продолжает глодать чувство вины. Он тихо проговорил:
- Как там… все закончилось? Я ведь ничего особо не помню. Когда пришел к ним…, - он запнулся на последнем слове, но собравшись с духом, продолжил, - когда пришел к отцу и рассказал о том, что девчонки в доме у дяди Славы, как мы с тобой условились, - он посмотрел на Николая, на что тот ему в ответ кивнул, мол, да, условились. – Они задали пару вопросов, мол откуда узнал, а потом… Я, наверное, не смог быть достаточно убедительным. Они не поверили, и отец меня ударил. А я не утерпел, и сказал, что знаю все о гибели мамы… - Он прикусил губу, борясь со своей душевной болью, - Лютов сбил меня с ног, и они вдвоем… В общем, я, кажется, потерял сознание, и все… Больше ничего не помню…
Николай выразительно посмотрел на нас с Валентиной, и проговорил:
- Да я, брат, сам ничего не знаю. Там девчонки были… - И опять сурово глянул в нашу сторону.
Я поспешно проговорила:
- Ты давай, поправляйся, а подробности мы тебе потом расскажем. Нам уже идти надо. Не важно, что там было, главное, что все уже закончилось. – С этими словами, я поднялась с кровати, давая понять, что аудиенция окончена. Валентина встала следом за мной, изображая понятливость.
Николай поспешно проговорил, повторяя мои пожелания:
- Ты выздоравливай. Суд перенесли еще на неделю, до твоего выздоровления. Вы все, кстати, являетесь свидетелями… - Он замолчал под суровым Валькиным взглядом. И поспешно закончил: - В общем, выздоравливай…
И, несколько суетливо подал Егору руку для пожатия. На его лице было заметно явное облегчение, от того, что стул под ним, все-таки не сломался. Егор руку пожал, и прошелестел:
- До встречи…
Мы дружно попрощались, и гуськом потянулись на выход. Даже не оборачиваясь, я чувствовала, как печально Егор смотрит нам вслед.
Спустя месяц после всех этих событий, мы сидели с Валькой на крыльце моего дома, и чистили грибы, которых умудрились набрать несколько мешков. Справедливости ради, собирали не одни, Николай с Егором нам в этом очень помогли. И вообще, в последнее время мужчины сильно сдружились, что, безусловно, нас с Валентиной очень радовало. Николай даже пытался переманить Егора в ряды милиции, впрочем, без особого успеха. После конфискации имущества отца, старая усадьба осталась за Егором, так как была оформлена на его имя. Егор шутил, что теперь у него не хватит денег отремонтировать всю усадьбу целиком, поэтому, будет делать в год по одной комнате. В город он решил не возвращаться. Устроился здесь на местной лесопилке обычным механиком. Меня этот факт, почему-то, порадовал, хотя, даже самой себе я не хотела в этом признаваться. В общем, жизнь пошла своим чередом.
Стоявшие вдоль опушки березы уже поблескивали кое-где золотыми прядками в своих зеленых кронах. Валентина глубокомысленно заметила:
- Скоро уже совсем осень…
Я покосилась на подругу и неопределенно хмыкнула, не собираясь отрицать очевидного. Но отцепиться от Вальки, когда сама Валька этого не планирует – еще то занятие. Она сердито посмотрела на меня, и предприняла вторую попытку:
- А суд правильно решил! Таким упырям нельзя жить на земле! Жалко только, что Холодов рехнулся окончательно. Хотя, я бы предпочла смерть такому жалкому существованию в роли овоща, какое ему предстоит…
Я согласно кивнула головой. И тут Валентина взорвалась. Бросив нож в корзину, она грозно произнесла:
- Полька!!! Ты мозги вкручивай органам, мол знать ничего не знаю, и ведать ничего не ведаю. И сам, мол, Холодов сошел с ума по неведомой причине. Я-то там была, и все видела! Это ты…!!! – С огнем в очах она уставилась на меня.
Я усмехнулась, не прерывая своего занятия.
- Что, я? С ума мужика за пять минут свела? Интересно послушать, как бы я это сделала. Сама же говоришь, что ты там была, и все видела. Так чего я такого сделала, что он рехнулся?
Мои вопросы смутили подругу на несколько минут. Но от своего отступать она не собиралась. Задумчиво глядя в корзину с грибами, проговорила, словно сама себе:
- Точно… Ничего, вроде бы, не делала… - Потом с отчаяньем посмотрела на меня, и умоляюще проговорила: - Полинка, но я же нутром чую, без тебя там не обошлось. Мне кажется, что я в какой-то момент даже что-то такое почувствовала. – Она эмоционально покрутило рукой около своей головы. – Ну скажи правду? Это ты?
Я отложила свой нож в сторону, и тяжело вздохнула:
- От черта – молитвой, а от тебя – ничем!!! Показалось ей! Когда кажется, креститься надо! Откуда мне знать, что у него там в голове замкнуло! И перестань эти разговоры вести. На меня и так уже Колька с Егором косятся, думая, что я от них что-то утаиваю! Все!! Закончилось!! Забыли!!
В первый момент мне показалось, что моя эмоциональная речь произвела на Валентину впечатление. Она обиженно засопела, и вновь принялась чистить грибы. Но хватило ее ненадолго. Шмыгнув пару раз носом, она проговорила:
- Ладно… Как скажешь… - Потом, воодушевившись какой-то очередной своей мыслью, произнесла вкрадчиво: - А Веревкинский клад…. Мы что, так и оставим его ТАМ…?
Ох ты, Господи…! А я-то уж было решила, что она об этом забыла! Глупо было на это рассчитывать. Валька, как тот клещ, если во что-то вцепилась, фиг отстанет. Стараясь не терять спокойствия, попыталась ее вразумить:
- Валька… На фига тебе этот клад? Вон, эти, нашли его, и чем все закончилось? Тебе что, проблем в жизни не хватает?
Но сбить подругу с мысли не вышло. Хитро улыбнувшись, она ответила:
- Сравнила тоже… Они кто? Они упыри, самые настоящие. А мы клад не только для себя, мы на какое-нибудь благое дело. Ведь, смотри… Матвей Веревкин он грабил только богачей, и помогал бедному люду. А мы тоже, так сказать, по его завету… Ну, например, музей в деревне откроем, или вон, школу новую отстроим. А себе только чуть-чуть возьмем, так сказать, в виде моральной компенсации за все пережитое…
Я хмуро посмотрела на подругу.
- Вот скажи мне, друг мой Валька, почему тебе не живется спокойно? То же мне, благотворитель нашелся!
Валька, почувствовав, что злиться на нее я уже больше не могу, принялась, как змей-искуситель нашептывать мне:
- Ну ты сама посуди… Грех таким случаем не воспользоваться. Без тебя я его не найду. Ты же у нас голова! Они его где-то там, в подземном ходе заныкали. А с тобой мы его быстренько найдем.
Я только головой покачала:
- И не проси. Клад тот проклятый. Старики так говорят, а они зря не скажут. Ни ты, ни я, не являемся потомками Матвея Веревкина. Значит что? Значит, если мы его найдем, не миновать нам проклятия. А мне уже произошедшего за глаза, можно сказать, на всю оставшуюся жизнь! Так что, даже не уговаривай!
Валька сначала притворно тяжело вздохнула, а потом проговорила с лукавым подмигиванием:
- Ну что ж… Пускай пока полежит. Может ты потом и передумаешь…