В коммунальной квартире жила чужая бабушка. У нее была комнатка в конце коридора. А мальчик Алеша жил в комнате с мамой и папой. И еще было шесть комнат, в каждой жили по несколько человек. Тогда жили тесно, давно это было.
И эту сухонькую старушку не любили. Она одна занимала целую комнату, хоть и маленькую. Как барыня! И все мечтали, чтобы старуха скорее комнату освободила. Тогда эту жилплощадь дадут нуждающимся. И будет не одна комнатка, а две! Хоромы. Вот тогда заживем!
Шумно было и грязно. Много людей в квартире. И на кухне тесно. Поэтому старушкин столик убрали. Пусть в комнате готовит. И так живет одна, как барыня, в целой комнате. И в ванную старушку не пускали, она тихонько заходила иногда. Когда никто не видел. Потому что старухе же не надо ни на работу, ни на учебу. Ей спешить некуда.
И в комнате старушки под кроватью стоял горшочек. Алеша видел. "Ночная ваза", так назывался горшочек, стыдливо задвинутый в угол. Алеша засмеялся сначала: старушка ходит на горшочек! А потом понял. Он понятливый был. Покраснел, сдержал слезы и стал теребить бахрому скатерти.
Скатерть была из золотистого плюша, на бахроме - бамбошки. Так старушка называла кругленькие мягкие шарики. А на скатерти стояла настоящая ваза, не ночная, - в вазе полупрозрачной, темно-фиолетовой, цвели восковые цветы. Такие изящные и прекрасные, что у мальчика щипало в носу и комок подкатывал к горлу. Он не мог налюбоваться цветами.
И смотрел на неземные цветы по чуть-чуть, искоса, чтобы не расплакаться от красоты. Порционно смотрел.
Он часто приходил в гости к старушке, худенький тихий мальчик. И они рассматривали старинный альбом с фотографиями. Там были чудесные дети, которые играли в чудесные игры: качались на лошадках-качалках. Ловили кольца игрушечными шпагами. Бросали мячик друг другу...
И девушки были в роскошных платьях, и молодые люди в смешных очках из одного очка на цепочке... И были старые женщины в плоеных чепцах, и бывшие живые собачки и кошечки, и старички с тросточками.
Чаю не пили, водичку пили из графина. На кухню старушку же не пускали. Ели конфетки-морские камушки, твердые, как настоящие камушки. И старушка рассказывала сказки про Златовласку и Матюшу Пепельного, - больше никто никогда эти сказки Алеше не рассказывал.
И Алеша воображал, что старушка - это его бабушка. У него бабушек не было, только мама и папа. Родители работали с утра до вечера, а Алеша приходил сам из садика и шел к старушке. И ребятам в садике говорил: "Я к бабушке пойду сегодня. Меня бабушка ждет!". Ему было немножко стыдно. Но ведь это и правда была бабушка. Просто чужая.
Это была комната бабушки. Безопасное место, там пахло лавандой и немножко - пылью. Там был диванчик, для Алеши. Круглый стол. Кроватка бабушки. И старинный шкаф, а в шкафу - маленький китайский император, который мог вечно кивать головой. Он со всем соглашался и все одобрял. Ему было столько же лет, сколько старушке. Сто или двести. После ста уже можно не считать.
А потом бабушка умерла. И все стеснительно обрадовались. Алеша плакал, спрятавшись за диванчик, а бабушка лежала на кроватке бледная... И в садике Алеша плакал. Он объяснил: "У меня бабушка умерла!", - и его не дразнили. Все же надо понимать, это горе, когда бабушка умерла. Печальное событие. Можно поплакать, так и быть.
Комнату старушки отдали алешиным родителям, вот так вышло. Они имели право, давно в очереди стояли, трудились отлично. Соседи разозлились, конечно. Но ничего не поделаешь. И Алеша приходил к бабушке по-прежнему. Все на своих местах осталось. Родственников у старушки не было, вещи остались. Тогда трудно было купить мебель. А тут все старое, но хорошее.
И Алеша сидел на диванчике. И смотрел на восковые цветы и на бабушку. все же осталось на своих местах, понимаете? Только смотреть надо искоса и быстро, тогда и увидишь. И не расплачешься от горькой нежности. Бабушка была как восковые цветы, такая же полупрозрачная, матовая, нежная. И она по-прежнему рассказывала сказки. Все было как всегда, если правильно смотреть и не плакать.
Алеша никому не рассказывал больше про бабушку. А потом родителям дали квартиру в другом районе. И семья переехала. Родилась сестренка, потом началась школа... И Алешу из школы весь первый класс встречала бабушка. Старенькая, в сером пальто, с сумочкой. А в сумочке - морские камушки. Так они и шли домой за руку. И ели сладкие камушки, необычайно сладкие. И все было хорошо, если смотреть правильно.
Если правильно смотреть, можно многое увидеть. И не расплакаться от жгучего камушка в груди, там, где сердце. И Алеша это запомнил навсегда. Он уже и сам почти старый, весь в наградах, почтенный человек. И все интервью он начинает с воспоминаний о любимой бабушке. Ему немножко стыдно. Это же чужая бабушка?
Но это - как посмотреть... Так говорит бабушка. Она теперь часто приходит. И потом придет обязательно, чтобы взять за руку и увести от печалей в безопасное место. Где вечное море. И на берегу - миллионы разноцветных камушков. И нет ни времени, ни плача, ни одиночества...
Анна Кирьянова