Сафаргали Сулейменов был репрессирован по доносу за смелое желание отправить депешу в Москву с предложением всем молодым давать возможность получать образование
Автор: Ирина Маяцких
О том, что одним из двух доносчиков был близкий родственник, сам Сафаргали Сулейменов предпочитал умалчивать. Долгое время хранил в тайне историю доноса и его младший брат Салимгали, мотивируя это тем, что потомки не должны отвечать за грехи предков. Теперь уже и их дети неохотно возвращаются к этой теме. Та жуткая история осталась в прошлом веке, когда тяжелые жернова репрессий безжалостно перемалывали в пыль человеческие судьбы, и каждый мог стать «врагом народа». Не обошла эта участь молодого, перспективного, грамотного Сафаргали.
Новое имя – новая история
Имя этого заключенного Тугачинского отделения Краслага стало известно совсем недавно. К руководителям проекта «Совершенно секретно – Тугачинский Краслаг» обратился внук Сафаргали Сулеймановича Сулейманова. Он рассказал, что дед отбывал наказание в местном лагере с апреля 1938 года. Там сошелся с женщиной, имя и фамилия которой родным неизвестны. У них родилось двое детей. В декабре 1947 года Сафаргали уехал в Казахстан, дети остались с матерью в Тугаче. Связь с ними оказалась потеряна.
Так в истории Тугачинского Краслага появилось новое имя и новая история.
Родной племянник Сафаргали Сулейменова с супругой, родственниками и друзьями семьи побывали в Саянском районе, чтобы самим соприкоснуться с историей, побывать в пос. Тугач, где сидел дядя и пройтись дорогами Краслага. Серикгали Салимгалиевич повторил уже известную историю, уточнив, что родившиеся дети были близнецами. Также он рассказал, что вернувшись в Казахстан, Сафаргали женился официально, вырастил десять сыновей и дочерей, но ни на минуту не забывал о старших детях. Он поведал о них своим родным, вероятно, надеясь на то, что их удастся еще найти.
Воспоминания полувековой давности
Рассказывая о дяде, Серикгали Салимгалиевич мгновение назад приветливо улыбавшийся окружающим, с виду очень оптимистичный и сильный мужчина, вдруг умолк. Он не смог справиться с нахлынувшими на него чувствами, вызванными воспоминаниями полувековой давности. Вернулся к ним он лишь в самом конце разговора.
Его супруга Ирина Гавриловна, которая сама родом из Ширинского района рассказала: «Сафаргали Сулейменович был из интеллигентной семьи, получил хорошее образование. И это в то время, когда мало грамотных людей было. С 18 лет он уже был на виду…»
«В 1937 году дядю пригласили в Восточном Казахстане в небольшой город Аягуз, - справившись с эмоциями, продолжил рассказ Серикгали. - Его назначили вторым секретарем райкома партии Аягузского сельсовета. Однако он недолго там проработал, повторив, считаю, судьбу многих, осужденных по 58-й статье. Это был донос двух человек – близкого родственника и соседа. Мой отец, работая в Совете министров Казахстана, смог прочитать документ, но мне о нем не стал рассказывать – не хотел вражды между родственниками. Мотивация же доноса была такой – молодой, образованный, свободно изъясняет свои мысли и где-то даже критикует власть. Тогда мало образованных людей было, и основной посыл дяди был таким: нужно отправить депешу в Москву, чтобы молодежи давали возможность получить образование, а райсовет, сельсовет пополнялись образованными людьми. Его эти мысли сочли за вольнодумство и в 1937 году арестовали. Дядя был осужден к лагерям, 4 апреля 1938 года по этапу попал в ТугачинскийКраслаг, откуда смог уехать лишь в 1949 году (по другим сведениям в декабре 1947 г.), оставив гражданскую жену и двух близнецов. Сначала вернулся в Алма-Ату, потом в Аягуз. В 1953 году его реабилитировали «за отсутствием состава преступления» на основании постановлений КГБ и центрального аппарата компартии».
Следует отметить, что разница в возрасте между братьями Сулейменовыми – Сафаргали и Салимгали (отцом Серикгали) существенная – целых 15 лет. Ни один из них не любил разговоров на тему репрессий. Салимгали во время учебы в школе неоднократно слышал в свой адрес обидное «враг народа», поскольку все знали об аресте брата. Хлебнула горя и мать.
Не имел претензий
Лишь в завершение рассказа Серикгали Салимгалиевич нашел в себе силы вернуться к началу и поведать о первой встрече с дядей.
«Мне было 7 лет, - вспоминает он. – В тот день я остался дома один и вдруг раздался звонок в дверь. В дверной глазок удалось разглядеть какого-то мужчину. Открывать дверь, конечно, не стал, позвонил на работу маме. Сказал, что мне страшно, за дверью стоит какой-то дед непрерывно жмет на звонок. Мама попросила описать его. Мне особенно запомнилось, что тот был слегка лысоватый, седой и высокого роста. Мама успокоила, мол, впусти, это твой родной дядя. Я открыл дверь и ахнул, получив возможность лучше рассмотреть гостя – передо мной стоял двухметровый дед, весь седой с трясущимися руками. Тогда Сафаргали было 56 лет. А я так всю жизнь и называл его дедом. Но самое интересное в том, что дядя не имел претензий к Иосифу Виссарионовичу Сталину. Однажды я спросил у него: «Как ты относишься к человеку, который, можно сказать, полжизни твоей отнял?» В ответ прозвучало: «Нормально». А ведь в последние годы жизни он очень болел, еще в Тугаче заработав болезнь Паркинсона».
Завершилась история жизни еще одного заключенного Тугачинского отделения Краслага в 1993 году в 79 лет. Сафаргали так и не узнал ничего о судьбе своих старших детей. Боялись разочароваться в своих поисках и его потомки. Боялись нового удара от того, что близнецов тоже уже может не быть в живых.
Нашли ли родственники близнецов, узнали ли, как сложилась их судьба, неизвестно.
