Не совсем так, как в заголовке. Но почти так. Однако все по порядку.
Художник Евгений Кран изобразил меня документально точно. Это я за штурвалом «корвета», маленького речного теплохода. Вообще-то в рабочем дипломе указано: третий штурман-третий помощник механика всех групп судов. В свое время практиковался на буксире «Смерч» Каспийского морского пароходства.
Более полувека служу на берегу, радикально сухопутный млекопитающийся. Но флотскими делами интересуюсь постоянно – ну, хоть хлебом не корми.
Гляньте на иллюстрацию: на моем плече восседает попугай Чики – на время навигации птичка становится членом экипажа. Чики замечательно говорит. Еще дома он произнес без всяких там пауз такой спич: «Завершим пятилетку за три смены»; «Пушкин – светоч русской словесности», «Одна женщина в Африке родили семерых близнецов». Что по ящику слышит, то и повторяет.
Сказанное мы записали на профессиональный магнитофон «Репортер-7». Дали прослушать звукорежиссеру на Тюменском областном радио. Спец не сомневался, что это вещает человек. На нашем пароходе с Чикушкой – заодно и с командой с подачи пернатого – случались разные истории. К ним еще вернемся.
А Валдай – это спасательное судно Балтийского флота. Ведь на борту корабля без кавычек пишется. А румын – это представитель минно-торпедной обслуги БЧ-3. Их испокон веку кличут «румынами». В данном случае румыном является Александр Аркадьевич Шестаков. Сегодня он занимает пост заместителя директора крупного холдинга. Александр Аркадьевич только что подвез автора до нужной точки на своей сверкающей иномарке размером в два американских танка типа «Абрамс». Старший сын подарил авто.
С семьей у Шестакова просто замечательно. Но мы договорились не упоминать супругу, детей, внуков – дабы не сглазить. Однако сам-то он на глазах широких кругов общественности, поэтому ну никак ему не скрыться. И вообще, искусство требует жертв.
Александр Шестаков окончил Тобольское мореходное училище. И был призван в армию. Ясен пень, попал на Краснознаменный Балтийский флот. Так и стал румыном.
На всех наших флотах свой язык. БЧ-1 – это рули, БЧ-2 – рогатые, БЧ-3 румыны, БЧ-4 – стукачи, БЧ-5 – маслопупы, БЧ-7 – пассажиры. Даже «голубые» водятся – по просвету на погонах, ну, народ, обслуживающий морскую авиацию. Последние и служили не три года, как прочий экипаж, а на целый год меньше. Имеется в виду БЧ-6 на больших кораблях.
Почему минеры зовутся румынами? Версий много. Утверждают, что первые самоходные мины – торпеды – испытывались на Днестре, у берегов Румынии. Далее: имеется аббревиатура РУМИН, такая же, но –радиоуправляемые мины.
Русские минеры-торпедисты прославились в Русско-Турецкую войну. Вот абзац из летописи:
« В ночь на 14 мая 1877 года турецкая команда вела по русским катерам интенсивный ружейный огонь, пушки также смогли произвести два выстрела, но атаку продолжил катер «Ксения» под командованием лейтенанта A.П. Шестакова — удар был хорошо продуман: взрыв мины произошёл под днищем в центральной части турецкого корабля, и «Сейфи» тут же отправился на дно».
Фамилию лейтенанта запомнили: А.П.Шестаков. Герой нашего рассказа – А.А.Шестаков. Может, однофамильцы, может, родственники...
С Александром Аркадьевичем, экс-старшиной 1 статьи, расстались на том, что он разыщет свой «дембельский» альбом, который поможет восстановить события минувших лет флотской жизни. А пока мы нашли «дембельское» издание другого члена экипажа родного корабля. Виталий Кичко представил фото всей команды спасательного судна «Валдай»: 66 человек, в том числе 9 офицеров и 7 мичманов. А еще 50 старшин и матросов.
Спасательное судно «Валдай»: 71,75 метра в длину, осадка 2,52м, два главных двигателя 37ДР по 2000 л.с. Введен в строй в 1963 году.
Однотипные корабли проекта 532: «Зангезур», «Казбек», Хибины», «Пулково» служат на Черноморском, Северном и Тихоокеанском флотах. Служат... Служили. Списаны. Нет только информации о списании «Валдая». Вроде бы до сих пор эксплуатируется как УТС – учебно-тренировочное судно.
О лучших временах «Валдая» рассказывает капитан 2 ранга в отставке Владимир Сидоренко:
«... Утром по тревоге СС «Валдай» вышел в указанную точку для оказания помощи аварийному кораблю. Подводная лодка производила стрельбы на приз главнокомандующего ВМФ в подводном положении. Какая уж там необходимость была этой подводной лодке подвсплыть на поверхность, я не могу сказать. И надо ж было, «беде случиться, что около тех мест голодный рыскал» большой противолодочный корабль.
Я тогда подумал, какое же оно «маленькое» Балтийское море. Всплывая, подводная лодка своей рубкой задела корпус БПК, совершив пробоину ниже ватерлинии, примерно 0,2 х 1,2 м в отсеке вспомогательных механизмов. Отсек был затоплен. Когда я со своей аварийной партией и шлангами для откачки воды спустился в отсек, картина была не из приятных.
В воде чуть выше пояса я увидел слева в корпусе зияющую дыру и слой мазута или масла тёмного цвета в отсеке на поверхности воды. Конечно, без постановки пластыря на эту пробоину усилия по откачке воды были напрасны - насосы перекачивали море. Обо всём было доложено командиру спасательного судна, но команд никаких не последовало. БПК с пришвартованным к борту спасательным судном следовал в базу для постановки в док. А удручающий для меня момент был в другом: через отсек на переборке шли трубопроводы и один из них был паровой, т.е. с высокой температурой, и мазут или масло, соприкасаясь с трубой, постоянно издавал довольно громкий шипящий звук.
Матросы, человек пять, которые были со мной, запаниковали:
– Товарищ лейтенант, мы здесь сгорим, надо уходить!
На что последовала моя команда:
– Назад!
Хотя все уже столпились у выхода через люк. Об этом трубопроводе я доложил ещё вначале. Но поскольку реакции никакой не последовало, это стало давить на психику матросов.
Пришлось здесь же объяснять, что температура воспламенения мазута значительно выше, чем температура нагретой трубы, хотя, к моему сожалению, я не мог сказать, что это за температура, поскольку и не знал. Но здесь я вспомнил слова С.О. Макарова:
«Человек так создан, что пойдёт на верную смерть, когда опасность ему знакома, но его пугает даже шум трюмной воды, если он к нему не привык. Приучите людей к этому шуму, и они будут бороться с пробоинами до последней крайности».
Вот уж действительно комментарии излишние и обсуждению не подлежат.
После проведённой спасательной операции я занялся справочниками, дабы выяснить температуру воспламенения мазута, который плавал в отсеке на поверхности воды. И при подведении итогов спасательной операции все сомнения моих подчинённых были развеяны «в пух и прах». А один затопленный отсек почти никак не влиял на непотопляемость и боеготовность корабля.
Не могу не упомянуть случай того высокого советского патриотизма, который был воспитан у нас с пелёнок».
Уверен, много чего интересного расскажет Александр Аркадьевич Шестаков, экс-румын. По мотивам «дембельского» альбома.
... В День военно-морского флота на работу приходит в морской форме экс-старшина 2-й статьи – ныне электросварщик холдинга «Мостострой-11» – мой друг Измаил Раенбаков. Земляк Шестакова, короче, тоже учился в Тобольске. И тоже румын. Служил на корабле-торпедолове Тихоокеанского флота. Дело было так – я как-то где-то описывал ситуацию, поэтому себя же и цитирую:
«Корабль ТЛ-860 участвовал в тактических учениях. Короче, с авианосного крейсера «Минск» в Японском море запустили торпеды нового поколения, сверхсекретные. Экипаж ТЛ-860 обязан был выловить этот боеприпас, доставить на борт крейсера. Выловили, доставили. Пора возвращаться в бухту базирования. И тут грянул шторм в 8 баллов, критический уровень для тралолова – 5 балов. За штурвал встал сам командир «восемьсот шестидесятого» Олег Полетаев. Вспоминает бывший матрос Юрий Семенов:
«Была такая качка, что теряешь ориентацию, где верх, где низ. Все, что было плохо закреплено, оторвалось и летало. Кругом текла вода, через микрощели в иллюминаторах, через щели в дверях надстройки и рубки, через вентиляцию. Катер почти полностью уходил под воду. Потом выныривал. Было очень страшно. Волны, как расплавленный свинец, высотой с 3 этажный дом, рев ветра, который все заглушал. Наверное, каждый молился Богу, всем святым, чтобы остаться живым. Я помню ощущение ужаса и безысходности. Мелькала мысль: скорее бы уж сдохнуть и не страдать, но только мелькнула. Все боролись за жизнь, каждый на своем боевом посту. Мы в буквальном смысле слова молились за моториста Мишу Раенбакова: заглохнет машина – и всем капец».
Измаил больше беспокоился за друзей – матросов Юрия Семенова и Анатолия Хутько. Они там, наверху. Только шумно в «машине».
Командир держал корабль носом к волне. Иначе – оверкиль. Так безопаснее, но все дальше от курса. И вдруг заглохли двигатели – кончилось топливо. Без хода в нейтральных водах. Куда вынесет? В объятия 7-го флота США ?
Когда шторм утих, ТЛ-860 взяла на буксир подводная лодка Тихоокеанского флота».
... Конечно, до конца дочитали мой опус лишь самые терпеливые – ну, румыны! Слава им!
В качестве иллюстрации к тексту предлагаю ряд снимков. Фото мои, автора этих строк, а также из открытых, флотских, источников. Давайте смотреть.
Это я, автор, на флотской службе!
Вот он, спасатель.
На дне мины!
Из "дембельского" альбома - почти весь экипаж "Валдая".
А это - сегодня!
Однотипный "Казбек" на базе.
Свистать всех наверх!
"Хибины" на параде.
На рейде.
Служим Отечеству!
Мой друг Измаил в День военно-морского флота
Честь имею!
"Валдай" ушел в море...