Здравствуйте! С момента родов прошло чуть больше пяти месяцев, и я решила, что пора мне рассказать свою историю. На первый взгляд ничего плохого со мной не произошло. Все как у всех. Но почему меня до сих пор не отпускает? Я снова и снова переживаю этот день, думаю, как все могло бы быть, если бы... Но начнем.
Мне 28 лет, первая желанная беременность протекала без проблем от дня зачатия до самых родов, которые случились точно в срок. Утром 7 июля у меня начала отходить пробка, а около девяти вечера схватило живот. Потом еще раз. И еще… Интервал – 15 минут. «Если это оно, то все не так уж и плохо!» – подумала я. Муж включил схваткосчиталку, новый сезон «Игры престолов», налил мне чаю. Я не переставала улыбаться, чувствовала себя самой счастливой женщиной в мире. Постепенно интервал между схватками сократился до 5-6 минут. Я приняла душ, очень аккуратно и тщательно побрила нужное место, еще раз заглянула в заранее собранные пакеты, и муж вызвал такси. В приемный покой роддома мы приехали около четырех утра. Первым делом меня повели на осмотр. Больно. Очень больно! А у меня ведь высокий болевой порог… Я невольно вскрикнула. Врач, который меня осматривала, сказала: «Какая нежная! А как ты рожать будешь?!» При этом ее руки были испачканы кровавой слизью (наверное, остатки пробки). Открытия не было, шейка матки была не готова. Я вздохнула, расслабилась и засобиралась домой. Тем более, что схватки прекратились (потом мне объяснили, что они были подготовительными). Меня не отпустили. Сказали, что рожу в ближайшие день-два, смысла нет туда-сюда мотаться. Переодели в казенные сорочку и халат, подняли в патологию. И так как соседний роддом был закрыт на мойку, этот был переполнен. В отделении не было мест, мне предложили погулять по коридору, «пока кто-нибудь не начнет рожать и не освободит койку». На часах шесть утра, я безумно хочу спать, а мне советуют расхаживать мои подготовительные схватки (что было бессмысленно, потому что эти безболезненные сокращения – не схватки даже). Место появилось только к восьми. И только я положила голову на подушку, как всех позвали на завтрак. Потом УЗИ, КТГ два раза, измерение давления и температуры, несколько болезненных осмотров, после которых сильно кровило… К слову, в роддоме не было горячей воды, и хоть летняя жара компенсировала ледяной душ, комфорта это не добавляло. Вечер… Выключили свет, я легла, закрыла глаза. «Ну наконец-то я смогу поспать!» – размышляла я. Ага. Как же. В час ночи отошли воды. Встала, пошла на пост. Меня отправили в процедурный на клизму (ничего страшного, как оказалось), а потом поместили в отдельный родблок. На вопрос, когда я могу позвать мужа, ответили, что еще рано. Дали фитбол, показали, где туалет, куда бросать использованные прокладки/пеленки. Провели еще одни болезненный осмотр. Раскрытия нет, схваток тоже. Шейка по-прежнему не готова. Положили под КТГ. Зашла медсестра. «Вы что, во время беременности волосы красили?!» «Да. А что?» В ответ она лишь фыркнула и ушла. Я скакала на мяче, ходила по коридору, писала SMS мужу, делала селфи – была в хорошем настроении, несмотря на дикое желание спать. Схватки начались только к девяти утра. Они то появлялись, то пропадали. Опять осмотр. Я дергаюсь, вскрикиваю и инстинктивно уползаю от врача. Меня опять обвиняют в излишней нежности. Снова КТГ. Лежать неподвижно со схватками мучительно. Через 15 минут в аппарате заканчивается бумага. Никого нет рядом, чтобы поставить новый рулон. Через какое-то время заходит санитарка. Кое-как делает это. Уходит. Через час выясняется, что рулон поставили неправильно, поэтому мне нужно еще полтора часа лежать под датчиками. Мне обидно. Непроизвольно текут слезы. К одиннадцати приехал муж. Привез свежесваренный кофе в термосе и шоколад. Стало легче. Его присутствие изменило все. Если раньше ко мне никто не подходил, даже если я звала, то теперь в родовую заглядывали каждые 15-20 минут, спрашивая, все ли у нас в порядке.
К часу дня родовая деятельность так и не началась, раскрытия не было, схватки опять пропали. Я начала волноваться: «Моя детка без вод уже 12 часов!» – мне отвечали, что все нормально, шейка матки стала короткой, скоро пойдет открытие. В итоге в четыре часа дня оно было всего 1 см! Я была измучена. Еще бы… Две ночи без сна! Поставили окситоцин. И тут я узнала, что такое ад. Если до этого схватки были раз в 15-20 минут, то теперь они обрушились на меня лавиной… Минута через две. Я кричала, материлась, полностью потеряла контроль над собой. Муж массировал мне поясницу, успокаивал меня, наливал воду, держал за руку, уговаривал. Я умоляла врачей сделать кесарево или убить меня. Просила обезболить. Обещала заплатить любые деньги за эпидуральную анестезию… Они только отмахивались от меня и говорили, что я отвратительно себя веду, что я безответственная… «Тебе не может быть так больно!» «Неужели нельзя потерпеть?» «О чем ты думала, когда решила ребенка завести?» «Постыдилась бы при муже так себя вести!» «Какие вы все нежные стали!» Тем временем, моя доченька была без вод уже 15 часов… В итоге к шести часам вечера я была никакая. Я хотела умереть. И мне уже было плевать, чем все это кончится – умру я или выживу, что будет с ребенком… Все равно! Я даже перестала сопротивляться этим жутким осмотрам…
Как выяснилось, они были такими болезненными, потому что мне вручную растягивали шейку, потому что даже окситоцин не помогал. Врач из новой бригады (уже третьей) – заведующая родильным отделением – предложила поставить так называемый «сон», обещая, что я смогу отдохнуть от схваток и этого ужаса. Согласилась. В итоге я отключалась на две минуты, на схватке снова приходила в себя, но уже не понимала, что происходит, где я, почему мне так больно, кто все эти люди (даже мужа не узнавала). И если до этого я хоть как-то пыталась дышать на схватках, то сейчас я задерживала дыхание, сцепив зубы, и выла. Через пол часа меня разбудили, сказали, что пора рожать. Я умаляла дать мне еще 10 минут покоя, но они уже разбирали кровать. Засунули мои ноги в тканевые бахилы, задрали окровавленную сорочку до шеи. Муж держал одну ногу, акушерка вторую. К слову, в родблоке было полно народу: два врача, два акушера, неонатолог, медсестра и даже санитарка! Мне предложили «какать», как почувствую потуги. А я ничего, кроме всепоглощающей боли не ощущала! Очень хотелось спать. Сил не было вообще. Из последних сил я начала тужиться. Показалась головка. И тут все начали орать на меня, что я не стараюсь, что я буду дер*мовой матерью, что я калечу своего ребенка… И все это вперемешку с командами тужиться/не тужиться/расслабиться/дышать/не дышать. Ладно, если бы это говорил кто-то один. А то все хором! Я не знала, кого слушать. Муж транслировал мне сказанное специалистами, я пыталась сфокусировать свое внимание на его голосе, ничего не получалось… В итоге с криком «Да пошли вы все в ж*пу!» я начала тужиться из последних сил…
Почувствовала обжигающую боль. Эпизиотомия. Меня даже не спросили, согласна ли я на это! Порывались надавить на живот, но нажали уже на пустой – дочка выскочила из меня с третьей потуги. Зачем, зачем было резать и давить? В ней было всего 3000 г! Маленькая, сморщенная, серая, как инопланетянин. Почти 18 часов без вод! Заплакала сразу. Перерезали пуповину, одели шапочку, носочки, отдали счастливому папочке. Я родила послед. Опять осмотр. Кровь. Стенка между вл@галищем и толстой кишкой порвана, огромный разрез после эпизиотомии… Мне дали подписать согласие на капельницу с окситоцином и эту самую эпизиотомию. Как вовремя!
Мою девочку положили мне на грудь и начали меня зашивать. Сказали, что это не больно. Больно! Еще как! А я даже пошевелиться не могу – боюсь кроху уронить. Швы накладывали почти час. Я тихонько постанывала, но уже пыталась шутить. Извинялась перед бригадой за свое плохое поведение (хотя не за что было). Ребенка забрали измерять/взвешивать. Я спросила, здорова ли дочка, мне ответили, что все в порядке. Раскритиковали шапочку и носочки, которые я приготовила. «Почему голубые? Вы мальчика ждали?» Акушерка залезла в пакет с моими вещами, достала другие носочки и шапочку – более подходящие на ее взгляд. Затем дочку запеленали, приложили к груди, положили в прозрачный кувез и увезли в детское отделение. Мне на живот плюхнули грелку со льдом, мужа отправили в магазин за едой для меня. Я была измотана, но счастлива, что все это закончилось.
Через два часа меня переложили на каталку и повезли в послеродовое. Я попала в блок из двух комнат с душем. Мне досталась трехместная палата. Помогли перебраться на кровать, сказали лежать два часа, зайти в пять утра на обработку швов, напомнили, что сидеть нельзя три недели. Другие койки пока были пусты. Пришла детская медсестра вместе с моей доченькой. Сказала, что я должна подписать согласие на прививки, а затем встать и смотреть, как правильно ребенка мыть и пеленать (я смогла только на локтях приподняться). Горячей воды в роддоме не было, поэтому медсестра вытерла дочку влажными салфетками, взяла кровь на анализ, вколола витамин В и прививку от гепатита В, быстро запеленала ее, положила обратно в кувез и ушла.
Через пару часов я встала, приняла ледяной душ, покормила дочь, съела принесенный мужем ужин. В палату привезли еще одну родильницу. Поспать и в эту ночь не получилось – у дочки пошло откашливание околоплодных вод из легких, я боялась, что она захлебнется.
Утром пришла неонатолог, отругала меня за ужасное поведение в родах, сказала, что я всю жизнь буду дочь таскать по неврологам из-за гипоксии, которую она получила – нет, не из-за 18 часов без вод – из-за моего неправильного дыхания на схватках. Я расплакалась. Отвечать на мои вопросы она отказалась. Мол, некогда ей. Не описать словами, как мне было больно в тот момент. Я чувствовала себя бесконечно виноватой…
Мне нужно было выяснить, какой у дочки резус-фактор (у меня отрицательный). И если у нее он положительный, отправить мужа покупать иммуноглобулин, который ставят в течение 72 часов после родов. В итоге про резус узнала только в понедельник (а родила в пятницу вечером) – еле успели укол вовремя поставить. К слову, она по два раза в день осматривала ребенка и говорила мне, как все плохо. Я рыдала. Не могла спать и есть. От недостатка сна начала заговариваться даже.
Каждый день приходила акушерка. Говорила постелить на кровать одноразовую пеленку, лечь, задрать сорочку, снять трусы и замолчать. Беглый осмотр, щипки за грудь. Ей было плевать, что в этот момент я кормлю дочь или меняю ей подгузник. «Все бросила и легла!»
На третий день я рассчитывала оказаться дома, но на УЗИ обнаружили сгустки в матке. Ставили капельницы с кроворазжижающими препаратами, но это не помогло. Назначили чистку под общим наркозом. Соседок по палате выписали, за моей девочкой некому было присмотреть. Я просила забрать ее в детское отделение на часок, но мне сказали, что процедура не займет больше 15 минут, и она даже не проснется в мое отсутствие… Но во время чистки началось кровотечение, и меня не было около часа. Она все это время истошно вопила, но к ней никто не подошел.
Когда я отошла от наркоза, меня отвели в палату. Дали утку на случай тошноты. Слабость дикая, дочку страшно на руки взять. А она кричит – пора кормить, подгузник менять… Стою я на четвереньках над уткой с белыми губами, в палату заходит заведующая послеродовым отделением. Я понимаю, что если она увидит, как мне плохо, то не выпишет нас домой на следующий день. Тем более, у меня гемоглобин был низким очень после кровотечения. Я улыбнулась через силу и говорю: «Это я утку под кровать запихиваю, чтобы она вид не портила!» Врач поулыбалась и ушла.
В итоге нас выписали на пятый день. Угрозы неонатолога не подтвердились, дочь абсолютно здорова. А я до сих пор думаю о том, что могла бы лучше подготовиться к родам и чувствую себя виноватой за то, что не смогла лучше со всем этим справиться.