Дисклеймер: это ещё одна моя байка студенческого периода. Находится по ту сторону морали и здравого смысла. Только для любителей подобного жанра!
Снова физкультурные нормативы не дают спокойно жить студентам биофака! Нам необходимо получить зачёт за лыжный поход. У хорошо нам известных, намного лучше, чем нам хотелось бы, преподов.
Ну, где наша не пропадала!
Вообще, зная причуды неукротимого зверя Регламента, даже удивительно, что нам нужно ходить на лыжах по снегу. Лыжный поход в июле, примерно в стиле фильмов «ДМБ» меня бы ничуть не удивил.
Часть 1 По бугоркам, по дальним бугорочкам...
Приезжаем на день первый — тренировочный. В Кавголово. Со мной слишком длинные и очень узкие лыжи, позаимствованные у друга (забирать их обратно он, впоследствии отказался, так как был этим спортивным снарядом сыт по горло).
Тренировку проводит наш недобрый знакомый Сизоликий. Демонстрирует нам зараз пятнадцать способов ходить на лыжах. Очевидно, что педагог из него, как из творога пуля. Показывать больше 2-3 способов чего бы то ни было за один раз без длительной отработки совершенно бессмысленно, что знают не только ВСЕ выпускники педвуза, но даже и все дошкольники, имеющие щенка.
Впрочем, мы от него уже давно не ожидаем ничего разумного или доброго. (Вечного-то у него хоть отбавляй! Настоящий палеолит!)
Выясняется, что физруки с нами сегодня не едут... А кто тогда?
Оп-па! Знакомое лицо — Рома со старшего курса приехал погонять нас по Кавголовским холмикам. На лыжах он гоняет прекрасно (насколько я в этом шарю). Из всех наших, Боря держится на лыжне уверенно, девчонки — либо чуть лучше меня, либо так же паршиво.
Ромарио уверенно направляется через покрытое льдом Кавголовское озеро в зеленеющие за ним леса. Тянемся следом.
Потом творится много ерунды. Моментально все перетерялись среди сосен. Холмики довольно крутые — что до меня, я никогда не был в бугристой местности с этими треклятыми досками на ногах.
Как останавливаться на спуске, не имею ни малейшего понятия, поэтому при набирании потенциально опасной для здоровья скорости выбираю сугроб побольше и валюсь в него набок, стараясь не вывернуть себе лыжей ногу штопором — она мне ещё пригодится.
Весь облепляюсь снегом, знать не знаю, где я, где остальные и куда, так его разэдак, возвращаться к электричке. Иногда вижу сокурсников, едущих в любом направлении, а чаще - торчащих ощетинившейся палками кучей малой из глубокого снега.
Грохнувшись в очередной раз оказываюсь на тропе, где и наблюдаю знакомые лица, весело поспешающие в сторону электрички.
Ладно, на сегодня отстрелялись.
Сизоликий объявляет нам о настоящем походе в следующее воскресенье. Поедем от станции «Ладожское озеро» до «Петрокрепости». Нам обещана подготовленная лыжня по берегу озера.
Часть 2 Талый лёд
Прибываем. Солнце. Многовато этого солнца! Мартовское светило бешено сияет, отражаясь от ослепительно белой поверхности льда, покрывающей самое большое озеро Европы. Вспоминается фраза «все беды от альбедо» - тепло от звезды идёт на Землю и отражается от снега и льда обратно в мировое пространство. Иначе сейчас было бы намного теплее.
Впрочем, и так не особенно холодно — снег подтаял и образует наст. Почему-то некстати вспоминается Александр Невский и судьба рыцарей Тевтонского ордена.
Выясняется, что нас жестоко кинули — никакой лыжни нет, (и быть в этих условиях не может) ехать надо прямо по льду озера. Поскольку одного этого сюрприза физрукам показалось мало, они ещё притащили с собой кучу лыжников-профессионалов со своего факультета.
Кто-нибудь, изобретите мне новый мат! Слов не хватает!
Одноглазый притащился, сморчок старый. Деда уже ушли на пенсию, но, поскольку делать ему там совершенно нечего, он продолжает ездить с коллегами в их трэшовые походы. Страшно выбешивая студиозусов двумя своими качествами: жизнерадостностью и несуразностью, возведёнными в абсолют.
Вокруг него собирается стайка наименее способных к лыжам студенток. Отлично — заблудиться здесь негде, главное — держаться от этой группы подальше и, глядишь, обойдётся.
Боря и Катя Корженкова довольно лихо катаются взад-вперёд. Ох уж эта Катя! И это у неё выходит!
Встаю на скользкий, бугристый лёд. По нему метёт позёмка. Ветер близок к встречному — кто бы сомневался! Причём, судя по форме льда, он тут такой постоянно. Заструги под углом к вектору движения восторгов не добавляют — откуда я, чёрт побери этих физруков, могу знать, как ездят по застругам? Лёд имеет форму крупной тёрки. Лыжи на такую работу не согласны — скользят и подгибаются.
Спортсмены, чтоб им всю жизнь офисным планктоном проработать, нарезают вокруг нас круги, гогочут и всячески изгаляются.
Кэт способна перемещаться в этих условиях быстрее меня, поэтому гордо уходит в отрыв. Поставлю крестик на руке...
Нацеливаю слезящиеся глаза против бешеного сияния, выцеливаю фигурку в зелёном балахоне и падаю на хвост. Периодически встречаются огромные — на сотни метров в длину, трещины во льду. Кое где у берега видна вода. Интересно, будут сегодня «жертвы талого льда», или нет? (* Песня группы «Сплин»)
Двадцать километров в таком режиме — не песий совокупительный орган, особенно если раньше никогда таким видом дури не страдал. Башка уже болит от постоянного напряжения глаз — ни фига не видно, одно сияние. Сказали бы хоть, сволочи, солнцезащитные очки захватить. По крайней мере спортсмены уже устали издеваться и умотали за горизонт коньковым шагом.
Несколько раз падаю вперёд. Не успеваю разжать одеревеневшие кисти, поэтому припечатываюсь вторыми суставами пальцев. Средний и безымянный правой руки после этого «похода» примут новую, доселе им несвойственную форму. Неприличный жест стал кривым, как известная часть тела Билла Клинтона.
Вроде бы, конец скоро. Вижу впереди пологий склон с отдыхающими лыжниками. Скорее бы... Э-э-э! Не настолько же!
Ветер, всю дорогу дувший в левую щёку, вдруг круто меняет направление и гонит меня вперёд, словно яхту под всеми парусами! А нужно мне направо, к земле... Вперёд же совершенно неохота. Потому что там река! Меня несёт по идеально отполированному льду прямиком в большую чёрную промоину, где стремительно несётся бурлящая Нева.
Пытаюсь тормозить палками и краями лыж — болт там плавал с мелкой нарезкой и левой резьбой! Чёрная полынья приближается с ужасающей скоростью! Сейчас вот занырну, а всплыву ближе к Литейному мосту! Терпеть не могу всё это хождение по воде — святости во мне кот наплакал. Остаётся только принять йогическую позу лягушки и так затормозить свой стремительный бег на тот свет! Вовремя — лёд подо мной совсем тонок. Аккуратно, на полном приводе, отсюда вон!
Вылезаю на нормальный лёд, срываю с себя опостылевшие деревяхи и шкандыбаю, поскальзываясь, к бережку. Вот и Катюха — она говорит, что уже час тут торчит. Видимо, та фигурка в зелёном была не она.
Чаёк попиваем. Жутко болит низ живота — словно ногой в промежность прилетело. Через прорву времени появляется Одноглазый и начинает нас пропесочивать, что от его персоны, мол, оторвались... Отхожу подальше — если сейчас сорвусь, в лёд его зарою. В глазах так и стоит эбеново-чёрная Нева...
Грузимся в электричку. Катюхины ноги греются у меня на животе под курткой. Кому-то это мешает жить и кажется некультурным. Да, я, блин, некультурный!!! Поговорим об этом?!!
Так я и думал... Ого, срочно нужно попуститься, пока дров не наломал... лыжами.
На следующее утро являемся в полном составе в универ. Первой парой лабораторная у Йохана Палыча. Наряжаемся в обязательные белые халаты... На их фоне особенно хорошо видно, на кого мы сейчас похожи.
Даже обычно невозмутимый и педантичный Палыч смотрит на нас с удивлением и вопрошает — откуда это мы такие заявились?
Рожи у нас красные и опухшие, словно бы мы только из бани, совмещённой с неумеренными возлияниями. У нескольких девчонок ещё и шарфы на горло намотаны и вместо голоса одно шипение. А уж вместо глаз у каждого по набору слезящихся маринадом консервированных помидорчиков — просто вурдалаки в халатах!
Хуже всего пришлось Ольге — у неё кожа самая белая... день назад была. Теперь кумачовая! А нос светится стоп-сигналом, что у твоего Балбеса в «Самогонщиках».
При этом Катерина словно бы с нами и не ездила — смугловатая кожа вид имеет обычный, а белки глаз — и вправду белые. Вот ведь эльфийская магия нашей Эдельвен на что способна!
Йохан на ответ, что вчерашний день мы посвятили физкультуре только хмыкает. А вообще он сегодня из образа вышел — эмоции проявил. Кто-то недобрый ему давным-давно внушил, что настоящий учёный должен быть робот-роботом. А может быть, он стремится к какому-то конкретному нравственному эталону? Например к блистательной фигуре Жоржа Кювье?
Может быть. Но получается у него скорее Йозеф Менгеле, ну или Северус Снейп...