- Ну, кто там, доктор? - спросила я, почти теряя сознание от усталости.
Вокруг меня суетились люди в белых халатах, а из всех предродовых палат длинного коридора торчали пузатые женщины, глядя на всё происходящее с испуганным любопытством.
- У вас девочка! - нетерпеливо буркнул мне чернокожий врач, -Таня! Срочно в реанимацию, внутриутробная гипоксия!
Как только обрезали пуповину, синюшного ребёнка во что-то обернули и унесли.
"Ну, вот, опять девочка! - мелькнула в моей голове первая мысль, - Санька расстроится, он так мечтал о сыне!"
А потом до меня дошло, что мою девочку унесли в реанимацию, а вдруг с ней что-то случится, а вдруг она умрёт?
Что со мной было потом я не помню напрочь, шла ли я сама или меня отвезли на каталке, как меня чистили, зашивали, переодевали.. Очнулась я уже палате. Всё это время я просила Божью Матерь, чтобы она сберегла мою доченьку. Я не знала ни одной молитвы, последний раз была в церкви в раннем детстве, но чувствовала, что сейчас только она, Пресвятая Дева Мария, может помочь моей маленькой дочурке.
Проснулась я от стука колёс телеги, которую везла буфетчица с ужином по коридору. Перловая каша, кусочек белого хлеба с маслом и компот. Сказать, что аппетита не было, это ничего не сказать. Кусок в горло не лез, даже усталость после родов не могли заставить меня перестать думать о том, что же с моим ребёнком.
На вечернем обходе к нам в палату заглянул доктор, тот самый, чернокожий.
- Доктор, миленький! Что с моей девочкой? - вскочила я.
- Лежите, лежите... С вашей девочкой всё хорошо! На удивление сильный организм! Эту ночь она ещё побудет под наблюдением, а завтра с утра вам принесут её на кормление.
"Господи! Какое чудо! Пресвятая Дева Мария, это ты, ты сотворила чудо! И пусть моя дочь будет носить твоё имя!"- возликовала я мысленно.
Врач убежал, его смена уже закончилась. А я, успокоенная, в предвкушении завтрашней встречи, провалилась в сон.
Утро! Больничная суета. В послеродовом отделении, мне казалось, всегда такая особая атмосфера. Женщины в измученном состоянии, но при том, в состоянии эйфории. С одной стороны, некая гордость за себя, за то, что ты справилась, преодолела ту адскую боль. С другой стороны - счастье, несмотря на швы, растяжки, лопнувшие капилляры в глазах, увидеть своего малыша и взять его на ручки.
- Подъём! Женщины встаём! - командирский голос старшей медсестры доносился из коридора.
Если честно, никогда не понимала зачем нас будили в шесть утра, если забор анализов в семь, а завтрак вообще в восемь, только не сегодня. Проснулась я раньше, чем медсестра принесла градусники. Я с нетерпением ждала встречи с моей новой доченькой, с Машенькой. Я представляла , какая она красавица.
Время будто предательски замерло. Чтобы хоть как-то его ускорить, я сходила в душ, надела чистую рубашку и поменяла простыню. Только сейчас я начала чувствовать тянущую боль от наложенных швов.
Наконец я услышала долгожданные знакомые звуки доносящиеся из коридора. Дребезжанье огромной металлической тележки, тарахтящей колёсами по кафелю, перемешанное с разноголосым мяуканьем, ни с чем и никогда не перепутать. Этот звук, наверное на всю жизнь останется в моей памяти, как звонок, сообщающей от приближении чуда. Я надеюсь вы поняли, что это везли детишек на кормление?
Когда этот пассажирский поезд добрался до нашей палаты, моя ночнушка уже начала пропитываться молоком.
Ну вот, наконец…
- Что это? Простите, это точно мой ребёнок? Вы перепутали. Заберите.
- Фамилия на бирке ваша? Значит и дитё ваше! Не отвлекайте, а то сейчас точно кого-нибудь перепутаю.
- Да нет, что ж я не вижу? Это не мой ребёнок. Вы, наверное, бирки перепутали.
Пожилая медсестра вздохнула, благо кулёчки в тележке кончились, наша палата была последней в коридоре, и привычным движением развернула пелёнки на малыше.
- Смотри! Бирочка на ножке и бирочка на ручке. Совпадает фамилия, дата?
- Да! - пробормотала я, краснея от стыда. - Но, это какая то ошибка…
Смотрите, вон у всех детишки розовые, красненькие, а моя вся бледно-голубая, с зелёными пятнами? Что это? Лохматая. Боже, а ногти? Что с ними? Почему они такие длиннющие? Ну как? Это же лягушонка, а не ребенок. - всхлипнула я, не сдержавшись, и зарыдала.
- Глупая! - усмехнулась медсестра, - Да нормальный у тебя ребёнок! Просто переношенный. Домой приедешь, отмоешь её как следует, ноготочки подстрижёшь, и будет красоткой! Вот увидишь!
Женщина запеленала девочку, вложила мне в руки и приказала:
- Корми, скорее, смотри уже молоко течёт. Дурёха!
Я достала грудь и засунула сосок Машке в рот. Та нахмурилась, пошевелила губами и выплюнула.
- Ишь ты, какая! Не хочет она! - усмехнулась медсестра, - Давай, лентяйка, соси. Никто тебя из соски кормить не будет! Теперь придётся самой молоко добывать.
Словно поняв, что это обращаются к ней, Машка коротко всплакнула над своей нелёгкой долей и принялась с жадностью сосать грудь.
- Ну вот, смотри какая умница, а ты говоришь лягушонок!
Дальше всё пошло по накатанной. Машка развивалась хорошо, врачи остались ей довольны и только невропатолог предупредил, что из-за внутриутробного кислородного голодания в дальнейшем у ребёнка могут возникнуть проблемы. Но заранее волноваться не стоит.
Посетителей в роддом не пускали, но в воскресенье, когда не было обходов и оставались только дежурные врачи, можно было просочиться в отделение, где лежали женщины на сохранении. Им посещения не ограничивали.
Санька пришёл с букетом розовых астр, да но не один. Сзади топталась Пелагея.
- Олечка, умница моя! Девочка это хорошо! Будут дочки вместе играть, дружить. А сына мы с тобой
ещё заделаем! - от Саньки пахло портвейном и видно было, что уже не один день он празднует рождение дочки.
- Я с тобой поговорить хотела, а ты навеселе! - рассерженно зашептала я ему, - Я же просила, чтоб ты один пришёл.
- Ну как я один-то? Мама знаешь, как переживала? - обнимая меня оправдывался Сашка.
- Доченька! Олюшка! Радость-то какая! Мы тебе вот тут конфеток принесли и цветочков, сама с клумбы срезала, самые лучшие выбирала!
Голос Пелагеи громыхал так, что все заоглядывались.
- Тише, мама, нас сейчас выгонят отсюда!
- Родная! Доченька моя! Как там моя внученька? На кого похожа? - лебезила свекровь. - Мы тут с деданькой подумали, надо внученьку Ниночкой назвать, как мою подруженьку. Хорошее имя, красивое!
- Нина.. Ну, я не знаю... Я вообще-то уже назвала её Машенькой! - полушопотом сказала я.
От услышанного Пелагея на секунду застыла с открытым ртом. Перечить ей запрещалось.
- Конечно, мать разве надо слушаться? Когда мать нужна все к ней, денег займи, с Любкой посиди, выпить найди.. Только дай, да надо!
- Ой, мам, не начинай! - перебил её Санька. Его уже развезло в тепле и он еле ворочал языком. - Давай, Оль, рассказывай, что ты там хотела..
Я, дрожащим голосом,рассказала про Машкино рождение, и то, что сказал невропатолог. Я боялась реакции свекрови, и не зря…
- Тааак! Нам такой подарок не нужен. А ежели она инвалидом станет, позору не оберёшься. Нет! Нет и еще раз нет! Ты Ольга, давай, собирай вещи, пошли. А энта пусть здесь остаётся..
Первые несколько секунд я не знала, что сказать. Ком в горле казалось перекрывал дыхание. Слёзы потекли градом. Бросить ребёнка в роддоме? Мою девочку, которую я вымаливала у Богородицы?
- Да ни за что! - выдавила из себя я.
- Я свою дочь не брошу! Да она ещё меня в старости кормить будет! Да она… - много чего ещё хотелось сказать, но я молча развернулась и ушла.
Пока я ковыляла по лестнице в своё отделение в голове кружилась только одна мысль: всё, хватит! Вернусь домой - сразу подам на развод! Жить с такими людьми я не буду!
Продолжение следует…
Спасибо всем за интерес к моим рассказам. Буду рада комментариям и предложениям.
Если понравилось - нажимайте пальчик вверх.
#любовь
#семья
#роды
#свекровь
#счастье
#роддом
#проблемы