Начало
Лёша жил в деревне уже две недели. Он привык к достаточно тяжёлой работе: и воду из колодцев носить, и деду помогать обои обдирать, штукатурить, красить. Приноровился таскать мебель, и голова его освободилась от того роя мыслей, которые Лёше раньше так мешали.
В деревне мальчик почувствовал себя вольно, спокойно.
— Вот знаешь, что мне нравится, деда Петя? Мне нравится, что сразу видно результат. Я пошел, дрова нарубил, — дрова и лежат.
— В этом-то, Лёш, и есть красота ручного труда. Нет никакого, как вы там говорите, отложенного результата. — ответил Пётр Васильевич.
Лёша очень нравилось в деревне. Правда, вопреки тому, на что надеялась его мать, обратно в школу он не хотел. Даже если Лёша и становился душевно здоровее, то учиться в гимназии не желал по-прежнему. Однако он уже не просыпал рассвет, а пару раз встал и вовсе с петухами, безо всяких будильников.
Лёша сам удивился: «Ничего себе».
А ещё мальчик обнаружил, что короткие видео, которые он снимает в деревне, залетают на миллионы просмотров. Дело в том, что деревня у них была самая что ни на есть простая. Это не аккуратные коттеджики, которые строят в Подмосковье, не облагороженная территория городских посёлков, а самая настоящая деревня с избами, с колодцами, с нетронутым лесом.
Когда мальчик снимал здесь ролики, те нравились людям.
— Дед, а, деда, иди сюда! Вот возьми, нажми кнопочку. Я уже все параметры выставил. Сними, как я ведра ношу.
— Ох, и горазд ты выпендриваться, — сказал дед, но кнопку нажал и даже с гордостью посмотрел, как внук носит тяжелые ведра.
— Ну, молодец, выпендрился — теперь работать пошли, — сказал Петр Васильевич.
— Деда, зачем ты это сказал? — подлетел к телефону Лёша. — У меня же еще записывается. Я не хотел звук вырезать!
— Прости старого дурака, — повинился пенсионер. — Давай еще раз переснимем.
Лёша взял телефон, посмотрел видео и сказал:
— Да не, давай так выложим, с твоим голосом.
— Это что ж, в Японии и Мексике будут слушать, как я что-то говорю?
— Будут. Может быть, даже лайки поставят.
Видео закрутилось в соцсетях и превратилось в мем «работать пошли». В комментариях все чаще и чаще звучали просьбы снять деда в отдельном видео.
«Покажи дедушку»
«Почему диктора не видно?»
«Парень — красавчик, а что за дед за кадром комментирует?»
«Дедуля — молоток. Покажи деда».
— Можно, я тебя сниму? — спросил Лёша Петра Васильевича.
— Это как же? — напрягся пенсионер.
— Камеру поставлю, включу. И будешь что-нибудь делать. Готовить вон можешь.
— Да что же я, женщина-мастерица, чтобы рецепты показывать?
— Почему женщина? Много же мужчин показывают, как готовить. Можешь готовить то, что часто готовят не женщины. Расскажи, как мясо пожарить, шашлык замариновать, нанизать. Как из свежепойманной рыбы уху сварить.
Пётр Васильевич улыбнулся:
— А что, это я могу. Я, признаться, внучок, иногда даже замечтаюсь… А что, если бы я видео снимал? Иногда такие рецепты попадаются, половину авторы не рассказывают. Я точно знаю, как лучше.
В свободное от ремонта время Леша установил телефон на штатив, и дед на своей кухне под запись объяснял, как правильно варить уху. Как раз они ходили на рыбалку вчера — несколько окуньков пришлись кстати. Дед нарезал морковку, картошку, выпотрошил рыбу одним движением. Лёша обработал видео, наложил фильтр под названием «Монако».
«Почему Монако?», — подумал Лёша. Но деду «Монако» шло, оттеняло седину.
И мальчик запостил видеорецепт. Ролик вновь произвел фурор. Всем оказался очень симпатичен Лёшин дедушка. Так подросток завёл у себя постоянную рубрику, назвали смешно — «Рецепты от Василича».
Петру Васильевичу, конечно, тоже было приятно. Он начитался, что в интернете полно злобных комментаторов, которые будут писать гадости. Но его пока такие грубые люди миновали. Наоборот, зрители ему слали сердечки, цветочки и солнышки, благодарили за рецепт и вообще были очень милы. Дедушке очень понравилось снимать рецепты на своей кухоньке.
— Будем с тобой, деда, жить в деревне. В гимназию я не вернусь.
— Как не вернешься?
— Я раньше думал вернуться, но пожил тут и все понял. Работать буду руками и видео вот снимать. Можно даже на курсы пойти какие-нибудь операторские — у меня получится. А учиться я не хочу!
— Это ты зря. Потом пригодится. Не глупи, а то потом будешь локти кусать. Тебе совсем немножко осталось, доучись до одиннадцатого и бросай. Насчет высшего у меня самого сейчас много вопросов. Если совсем не лежит к этому душа, так и не надо поступать. Хотя я всегда уважал тех, кто с корочкой. Но не хочешь — не надо, а до одиннадцатого дотяни. Не можешь же ты тут постоянно жить.
— Почему не могу? Что тут, школы нет?
— Слушай, да тут такая школа… Она с твоей гимназией вообще не сравнится!
— Гимназия меня, как ты видишь, не особенно-то прельщала. А здесь я тебя слушаться готов. Скажешь пойти в школу, пойду. Но буду с тобой жить. Неужели деревенская школа настолько хуже моей гимназии?
— Ты себе даже не представляешь. Ух, там ребята резкие… Такие лбы! Они тебя один раз треснут, будешь лететь до самой мамы, до Москвы долетишь.
— Ничего не долечу, я тут натренировался. И вообще, говорят, что подросткам надо предоставлять свободу и поддерживать их выбор. Ты поддерживаешь мой выбор?
— Да я-то не против, — вздохнул дед. — Ты мать свою уговори. Она тебя здесь оставила, чтобы ты в себя пришел и в школу вернулся.
— А ты говорил, что ремонт делать.
— И ремонт тоже, не без этого. Но ты же сам смекаешь. Понимаешь ведь, что не просто так ты со мной остался?
— Да понимаю я.
— В общем, убеждай мать. Хочешь оставаться, я только за. Мы тут почти все разобрали. Компьютер свой можешь на письменный стол поставить. Здесь ковер повесим.
— Только ковер не надо.
— Да что вы так все прицепились к коврам на стенах? Хорошо, тепло, красиво.
— Ладно, не нервничай, деда. У всех свои вкусы, — сказал Лёша. — Дед, покажешь мне, где школа? Я что-то так и не понял, где она.
— Как так? Ты же постоянно приезжаешь сюда.
— Думаешь, мне дело было до того, где школа стоит? Пойдем сейчас, сам мне покажешь.
И они пошли по улице к школе, которая стояла всего в полутора километрах от дома, то есть не очень далеко. Леша уже представлял, как будет ходить туда каждое утро.
И тут мимо них прошла высокая статная пожилая женщина под руку с девчонкой-подростком. У девочки была короткая стрижка и брекеты. Петр Васильевич посмотрел на них и слегка изменился в лице.
— Добрый вечер, Петр Васильевич, — проговорила пожилая женщина.
— Добрый вечер, Людмила Архиповна, — робко ответил пенсионер.
— Перестали вы что-то к нам заходить на огонек в книжный клуб. Почему не пожалуете? — спросила Людмила Архиповна.
Дед замялся:
— Да вот внук у меня приехал.
Женщина смерила Лёшу недовольным взглядом:
— Интересный экземпляр. Что ж ваш внук в школу не ходит? Четверть в самом разгаре.
Дед еще больше смутился:
— На свежем воздухе решил больше бывать. В тутошнюю школу переводится.
— Да вы что, — ахнула Людмила Архиповна. — Из Москвы да в сельскую школу? Вот это да!
— Это научный эксперимент, — вмешался в разговор Лёша. — Людмила Архиповна, сейчас, как вы знаете, в моде разные социальные исследования. Вот я как раз на собственном примере и сравниваю жизнь в московской гимназии и в деревенском учебном заведении.
Девчонка, которая держала Людмилу Архиповну под руку, расхохоталась:
— А что ж ты так мудрёно говоришь? По-человечески не можешь?
Леша сощурился:
— Могу, если попросишь.
— А вот и не попрошу, — сказала девчонка и насупилась.
Людмила Архиповна сказала:
— Это внучка моя, Антонина.
— Не Антонина, а Тоня, — поправила ее девочка.
— Она не любит, когда ее называют полным именем. Непонятно, почему. Такое красивое имя! — вздохнула Людмила Архиповна.
— Ничего не красивое. Напоминает о мужиках по имени Антон и, может быть, о яблоках. Об антоновке. А я не яблоко и не мужик.
Леша улыбнулся.
— Хорошо, Тоня, не яблоко и не мужик. Если хочешь, я тебе расскажу о своем эксперименте подробнее. А пока мы пойдем. До свидания!
Отойдя подальше, Леша спросил Петра Васильевича:
— Это что за бабка?
Петр Васильевич исправил его:
— Она не бабка. Она еще не такая старая, даже моложе меня. Это Людка, они с внучкой тут живут. Внучка её, кстати, в школу ходит, ту самую, куда ты собрался.
— Ты им первый сказал, что я здесь учиться буду! Почему?
— Сам не знаю. — сказал Пётр Васильевич. — Эта женщина на меня странно влияет.
— То есть у тебя с этой Людмилой Архиповной какая-то история? — развеселился Леша.
— Скажешь тоже. Никакой истории. Просто мы с ней давным-давно знакомы.
— И что?
— И ничего, — огрызнулся дед. — Надо еще картошки начистить. Завтра пойдем тебя в школу записывать. Только с матерью поговори.