Всё, что Мик о ней знал: это невысокая девушка с пучком огненных волос, в длинном синем платье. Она шагала где-то впереди торопливо и неловко, юбка “в пол” мешала её движению, опутывая ноги.
Мику это было только на руку. Горячие — слишком эмоциональный народ, если с ними случалось что-то непредвиденное, они сразу же теряли контроль: нервничали, кричали. Мик считал, что быть холодным куда проще. Он не представлял, как сложилась бы его судьба, родись он под светом синей звезды, а не красной. От этих мыслей по его позвоночнику пробежала дрожь.
На секунду Мик остановился, чтобы понять, куда делась девчонка. Сейчас мир, которого они так долго ждали, рушился на глазах.
Всё началось, когда триста лет назад люди поняли, что красный карлик, звезда их планеты, остывает. Тогда учёные озадачились вопросом создания второго светила. Синяя искусственная звезда стала перестраховкой для сохранения жизни. По сей день она вращается по дальней орбите вокруг красного карлика так, что планета постоянно находится между ними. Но люди даже не представляли, как это решение повлияет на их жизнь.
Дело в том, что двадцать часов единственный материк на поверхности повернут к красной звезде, и двадцать часов к синей. Дети, рождённые под разными звёздами, становились полными противоположностями друг друга. Вырастая, они попросту не могли ужиться на одной территории. Так появились холодные и горячие.
Рожденные под светом красного карлика, холодные были уравновешенными, сдержанными и рассудительными. Они никогда не понимали горячих — людей, как им казалось, взбалмошных, экспрессивных, живущих одними эмоциями.
Никто до конца не верил, что политический брак между сыном и дочерью правителей двух государств спасет положение. Но в последние годы в народе всё чаще появлялось недовольство, люди устали от вражды. Каждый день кто-то терял своих детей, братьев и сестер, когда те рождались под иной звездой. Таковы были правила.
Всех, рожденных под красной звездой, определяли в государство холодных. А что было делать родителям, которые жили в этой стране, но роды затянулись и планета успела повернуться в сторону другой звезды? Правильно. Навсегда распрощаться со своим чадом, отдав его в государство соседей.
Именно из-за этого небольшого опоздания Мик никогда и не видел свою сестру.
«— Нам же вернут её, пап, — Мик дергал отца за рукав, когда они стояли в маминой палате.
— Не знаю, сынок. Возможно, она успела родиться до синей звезды, — тихо ответил он.
— Не давай ему ложных надежд, Кирт, — голос мамы был уставшим. — Я видела: наша дочь родилась горячей».
Мик помнил, как почувствовал в тот день, будто его сердце стало ещё холоднее. Конечно, он понимал, что придумал это в своем воображении пятилетнего ребёнка, ведь такого не могло произойти, он и так был холодным.
Сестру сразу забрали. Он даже не знал, какое ей дали имя и как она выглядела. Но у него не было сожалений на этот счет. Такова система. Он жил и работал в ней. Он сам и есть система.
Президент горячих, Хортон, пухлощекий рыжеволосый добряк, из-за своей импульсивности привел свой народ на порог нищеты. Но они всё равно оставались улыбчивыми, с их вечными праздниками и развлечениями. Мику казалось, что горячие будто даже не понимают всю плачевность своего положения.
Другое дело — их президент, Рампл, солидный, высокий, черноволосый. И как все холодные, человек умный и уравновешенный. Он делал всё для процветания их государства. Мик отлично знал это как его советник.
Идея примирения тоже пришла в голову их президента. В какой-то момент Горарт окончательно убедился, что вражда наносит неимоверный вред экономике страны, высасывая все ресурсы.
Дочь Хортона и сын Рампла – молодые люди одного возраста. И хотя это был союз по расчёту, их брак стал огромным шагом для обеих стран. А теперь всё рушилось, потому что эта эмоциональная, импульсивная Нэйси, как оказалось, изменяла жениху и не постеснялась уединиться с любовником даже во время свадьбы. Мика успокаивала только мысль о том, что всё ещё можно исправить, ведь свидетелями были только он, президент Рампл и еще одна дама, из горячих. Но последняя, в отличие от них с Горартом, собралась доложить обо всем без пяти минут супругу.
«— Останови её любой ценой, — получил Мик приказ Рампла. — Я готов проглотить это ради мира, но Лим не простит такой плевок в свою сторону. Мне нужно время что-то придумать».
И теперь, в самый разгар свадьбы, Мик петлял между столиками и цветочными беседками в поисках нарушительницы спокойствия. Наконец в толпе гостей мелькнул её силуэт. Мик был рядом. Еще секунд пять-шесть, и он смог бы дотянуться рукой до плеча девушки и остановить её в каких-то двадцати метрах от шатра жениха.
«Безумная женщина! И как мы будем с ними жить?» — сокрушался Мик.
— Стой! — он одним рывком развернул к себе девчонку. Получилось резче, чем он рассчитал.
— Пусти! — она повела плечом, пытаясь избавиться от хватки.
— Неужели ты не понимаешь? Перемирия не будет, если ты всё расскажешь.
Она вгляделась в лицо Мика и улыбнулась, будто расслабившись:
— Я тебя знаю!
— Конечно, ты меня знаешь, я советник президента.
— Тогда, как человек такого высокого ранга, — она произнесла это с сарказмом, — ты должен знать некоторые нюансы из жизни горячих.
— Так и есть.
— Меня зовут Мира.
— Очень символично, с учетом того, что сейчас ты как раз пытаешься помешать перемирию. Но при чем здесь мое положение?
— Ты же знаешь, что в отличие от холодных, государство горячих не скрывает от своих людей их происхождение: имена, внешность близких и прочее.
— Допустим, я об этом слышал, — Мик скрестил на груди руки и теперь смотрел на собеседницу настороженно.
— Моих родителей зовут Кирт и Лона. Оба политологи. И оба холодные. Еще у меня есть брат, старше меня на пять лет. Мне говорили, он неплохой малый, высоко поднялся, один из советников президента. А еще умный и порядочный человек.
— Ты это только что придумала, — вырвалась глупая фраза, будто Мику снова было пять лет.
— Но сейчас я смотрю на тебя и понимаю, что ничего подобного, — она скопировала его позу, засунув руки под мышки, и с вызовом посмотрела в глаза.
— Если ты лжешь, я легко это проверю.
— Не сомневаюсь, что тебе это по силам. Но ты даже не искал меня.
— Мы из разных государств и никогда бы не смогли общаться. Так зачем это нужно?
— Вот потому я и собираюсь обо всём рассказать жениху! Вы, холодные, такие бесчувственные, не умеете любить! Вы хотели жить с нами в мире? А что это за перемирие, которое начинается с обмана? Неужели вашему жениху нет дела до чести?
— Иногда высокие цели требуют жертв. Нам всем нужен этот мир. Разве тебе не жаль своих людей, которые прозябают в нищете? Разве ты не хочешь для них лучшей доли?
— Как ты не поймешь? — недовольно вздохнула Мира. — Они и месяца не проживут вместе. Слишком разные.
— Это уже не твоя забота.
— Не думаю, что ваш парнишка идиот. Считаешь, Нейси не изменит ему снова? Рано или поздно он заметит.
— Это. Уже. Не твоя. Забота, — отчеканивая каждое слово произнёс Мик. — Сейчас из-за своей импульсивности ты можешь разрушить судьбы сотен тысяч людей. Ради чего? Нельзя жить одними эмоциями. Иногда стоит взять паузу, выдохнуть и подумать.
— Считаешь себя самым умным? А может быть, кому-то не достаёт тех самых эмоций, чтобы научиться понимать простые вещи? Не знаю… — она с грустью вздохнула, немного успокоившись. — Как можно так жить? Вы, холодные, преследуете только свои цели. Словно роботы, а не люди.
Мира перевела дыхание, а потом сделала шаг Мику навстречу и приложила ладонь к его груди, растопырив пальцы:
— Брат…
— Что ты хочешь? — он непонимающе помотал головой.
— Когда ты в последний раз виделся с мамой и папой? Когда благодарил их за жизнь? Ты хоть что-нибудь ощущаешь вот здесь? — она слегка надавила в области сердца. — Есть у тебя что-нибудь там, в глубине?
Мик снова покачал головой:
— Просто не делай этого.
— Знаешь, как тяжело осознавать, что родные люди, у которых тебя забрали, даже не вспоминают о тебе? Они и друг друга-то не любят, а тут еще какой-то неправильный ребенок. Ты знаешь, как тяжело расти сиротой среди счастливых семей?
— Тогда я тем более не понимаю, почему ты пытаешься разрушить то, что нам наконец-то удалось сделать.
— Потому что все должно быть не так! Потому что мира без любви не бывает!
— Сплошные эмоции, Мира. И я вспоминал…
— Обо мне?! — её глаза заискрились.
— Только сегодня.
Она все еще не убирала своей руки от его груди.
— Значит, вы не так безнадежны.
Рядом запела веселая толпа горячих с раскрасневшимися от шампанского лицами. Мик прикрыл глаза и потёр виски:
— Ты все равно попытаешься рассказать всё жениху?
— А ты сможешь остановить меня?
— Я это сделаю.
— Я поняла. Я только хочу сказать тебе кое-что.
— Мы тут только и делаем, что болтаем.
— Я всегда вас любила и сейчас люблю.
— Вряд ли. Ты ведь никогда нас не знала.
— Но вы всё равно были и остаётесь моей семьей. Я люблю маму и папу. И тебя я люблю, Мик.
— Ты просто заговариваешь мне зубы, — Мик упрямо качнул головой.
— В отличие от вас, мы умеем любить! И для этого нам не нужны поводы.
— Безумный народ.
— В детстве я представляла, будто вы с родителями тоже горячие. И как мы играем с тобой. Я наряжаю кукол, а ты отламываешь им головы.
— Очень по-холодному.
— Очень по-мальчишески.
— Вообще-то я так и делал с игрушками других девочек в детском саду.
Мира грустно улыбнулась. Мик посмотрел на юное, нежное лицо: никакого расчета, только искренние эмоции. И впервые за двадцать лет со дня её рождения он почувствовал что-то тёплое в груди. Что-то, что было там всегда, пока не обросло ледяной коркой, которую ни деньги, ни доставшаяся ему власть не могли растопить.
А вот она смогла.
Эта отчаянная рыжая девушка смогла сделать невообразимое.
Мик задумался о её словах. Сейчас он понимал, что брак между детьми президентов не продержится и месяца. Сестра права. У дочки Хортона есть возлюбленный. Такая эмоциональная, импульсивная женщина не сможет жить с нелюбимым. Она будет испытывать терпение Лима до тех пор, пока тот со всей холодной расчетливостью просто не убьет её.
И вот тогда разразится такая война, которая никому и не снилась. Какими бы наивными глупцами ни казались горячие, их взрывной характер способен разнести всю планету. Но всё это стало очевидно только когда они узнали об измене Нейси, поэтому Рампл и попросил выиграть время.
— Но как же мир? Если сейчас ты всё расскажешь Лиму, что тогда?
— Ты не так безнадежен, брат. Я рада, что ты смог меня услышать, — она довольно улыбнулась и похлопала Мика по плечу.
— У тебя есть мысли, как исправить ситуацию?
— Есть одна идея.
Мира поведала брату о своей задумке. Мик отметил, что это не самая плохая идея и поделился ею с Рамплом.
Об измене Нейси Лиму рассказали в тот же день. Сын президента отреагировал на новость с привычным спокойствием. И когда шумиха вокруг несостоявшейся свадьбы улеглась, холодные и горячие стали воплощать идею Миры в жизнь.
Начали с ближайшего окружения. Родители Мика услышали признание в любви от своей дочери, и это сработало. Ледяная корка треснула. Потом и Рамплу достался кусочек любви от его старшего брата, который тоже жил у горячих. Дети, дяди, тети, братья и сестры, повсеместно горячие начали признаваться в любви холодным, растапливая их ледяные сердца.
Шло время. Месяц, два. Холодные будто потеплели, а горячие, выплеснув копившиеся в них эмоции, стали спокойнее. Поэтому, когда общая температура двух народов относительно уравновесилась, они наконец, смогли услышать друг друга.
Оба правителя вновь сели за стол переговоров, согласившись, что свадьба без любви была не лучшей идеей. Теперь они сделали важный шаг на пути к миру, которого так давно хотели.
