Ловите очередная смешная история от уникального деда, про героическое детство деда Григория.
Привет всем на канале Птица-муха!
Июнь этим летом не задался. Солнышко радовало редко, дождей больших не было, но всё же было неуютно и пасмурно. В кои-то веки дед Григорий, давний друг деда Митрофана, вырвался от своей бабки, и теперь они сидели на лавке у дома, покуривая и обсуждая нехарактерную для наших мест погоду.
Рядом с ними в дедовом палисаднике копошился Вовка, внук Надежды Петровны, соседки деда Митрофана, наблюдая за выводком ёжиков.
– Не, Гриша, такова июню, качарыжку ему в рот, я и не припомню за всю жиздню. Энта когда тако было, чтобы в июне солнышка не было? Хорошо ещё дождика нету, а то совсем бы кулубника посгнила. Так хочь и водяниста, а всё жа имеицца.
– Да чаво с неё толку-то? Кислюча, тольки с сахаром исити и можна. Хорошо хочь времена нынче таки, что сахар хоть жо…
Дед Митрофан толкнул друга локтем, кивком показывая на Вовку.
– Скольки хочишь, говарю, типерича сахару, ешь – не хочу, – исправился дед Григорий. – Энтат сахар типерича детишкам и начиста ни сдалси. Не то, что нам тогда. Сахару лизнуть, тольки во сне сниласи. Вовка, ты сахар любишь?
– Н-е-а. Я конфеты люблю, – охотно отозвался Вовка и подошёл к дедам, отряхивая руки.
– Конхфеты! – сказал дед Митрофан, доставая из кармана «Барбариску». – Ну на тибе конхфету. Мы с дедам Гришай, когда пацанами были, конхфет не ели.
– А почему-у-у? Не любили?
– Дак, энта, Вовка, то перва мировая, то революция, качарыжку ей в рот. Каки тама конхфеты! Голод был.
Вовке было годика четыре, совсем малявкой был, но войной и революцией, как и все мальчишки уже интересовался.
– Деда Митрофан, а у нас в деревне революция была?
– А как же, Вовка, была.
– А первая мировая?
– И перва мировая была.
– А расскажи про войну.
– Знаишь, Вовка, в перву мирову мине здеся не было, я энта, с Чапаем сбёг, туды ево в качелю. А вота деда Гриша помнить. Да чаво тама помнить, он жа у нас герой первай мировой, не гляди, что тогда чуть постарше тибе был. Ты про Мальчиша-Кибальчиша слыхал, поди?
– Ага.
– Ну, дак энта деда Гриша и был. Гриша, расскажи Вовке, как оно на самам деле было?
– Э-э-э, друг, давай лучша ты, а то получитьси, будта я хвастаюси, – слился дед Григорий.
– Ну, тада, раз деда Гриша такой скромнай, но не возражаить, слухай, Вовка, сюды. Был тогда деда Гриша ещё не деда Гриша, а Мальчиш-Кибальчиш. Дразнили ево тогда так. Мол, Мальчиш-Кибальчиш, росточкам с шиш! Малинькай он был тогда росточкам, туды ево в качелю.
– А кто тогда был Мальчиш-Плохиш?
– Э-э-э… А Мальчиша-Плохиша, Вовка, вообще не было.
– Как не было? Тогда, кто предателем был?
– Мальчиша-Плохиша, Вовка, энто, как ево? Гайдар выдумал апосля. Не. Не было в природе Мальчиша-Плохиша. Заместа ево была Машка-Замарашка. Энта она типеричи баба Маша, а тогда да… Кхе-кхе.
– Да, чаво тама, Митрафан, – встрял дед Григорий. – Чаво уж тама. Она и типеричи ни дюжа красавица. Ага. Надысь стоить, лицо кремам мажить. Говарю, мол, чаво мазюкаишьси? А она мине, мол, ни тваё дела. Можить, говарить, я и через десять лет такой жа остатьси хочу. Я а ей и говарю, мол, энта что жа? Мине на лучшае уже и не надеитьси? Улучшатьси не сбираишьси?
– А она, чаво?
– Чаво. Полатенцам мине, вота чаво.
– Ясна. Вота она и была тогда предателем. Ну, давай по порядку. Напали, значитьси, буржуины на нашу деревню. Ну, как напали? Уже у Малых Утюжков стояли. Скоро и до нас добралиси бы. Тута посерёд ночи гонец от Малых Утюжков прискакал на коне. Кричить, мол, кто при силах, идити на подмогу, а то неравён час, побьють нас энти буржуины! Ну, все мужики встали, отряхнулиси, ружжа со стен посымали и ушли на подмогу. Осталиси в деревни тольки бабы, да пацанята с девчатами. Билиси, значитьси, наши вместе с малоутюжковцами с энтими буржуинами, качарыжку им в рот, билиси, а те всё не кончаютьси и не кончаютьси.
Тогда опять посерёд ночи гонец прискакаваить, мол, вставайте все на подмогу, не то беда! А кому вставть-то, тольки старики беспомощны, бабы да детвора саплива. Некому вставать. Ой, тута гонец заголосил, мол, чаво энта делаитьси? Энта нас так всех тута буржуины на штыки подымуть.
Чаво делать? Тута уж у деды Гришы, то есть у Мальчиша-Кибальчиша, кровь как взыграла! Мол, не посрамим, пацаны, отцов наших! Айда все с буржуинами воевать! Девки санитарками будуть, кто поварами, а мы, пацаны, покажем энтим буржуинам, где тута у нас раки зимують!
Собралиси, штаны подтянули и пошли с буржуинами дратьси. И энта Машка-Замарашка за ими увязаласи. Да тольки не сбираласи она санитаркай никакой быть, а схотела к буржуинам пербежать за своёй бочкай варенья да карзинкай печенья. Вот ведь, кака стерва, правда, Гриша?
– Да гн&ида она, Митрафан. Гн&ида и есть! – поддакнул дед Григорий, вспоминая, какими словами его совсем недавно крыла бабка, когда он сбегал к другу.
– Дак вота. Билиси мальчиши с буржуинами, почти уже победили, дак тута энта Машка-Замарашка предательства удумала. Приметила, где бомбы и патроны хранятьси у наших, и в один прекраснай момент всё энта добро и подпалила. Оно всё бубух! И нечам битьси с буржуинами.
А сама к буржуинам побёгла, мол, энта я всё сделала, записавайти мине в своё буржуинство. И деда Гришу, зараза така, им сдала. Мол, энта он у пацанов командир. Ево берити, без ево воевать не будуть.
А те, не будь дураками, ево и сцапали. Так и попал Мальчиш-Кибальчиш в руки к буржуинам. А те и давай ево на свою сторону переманывать, кочаржку им в рот, а дед Гриша ни в какую! Тогда, чаво делать? С паршивай овцы, какой толк? Давайти, мол, с ево хоть каку военну тайну вытрясим. Так и решили. Трясли-трясли, не вытрясли. Держитьси дед Гриша, то есть Мальчиш-Кибальчиш.
Давай ево пытать. Да. Есть не давали. Ничаво не помагаить. Не выдаёть тайну дед Григорий и всё тута. Вертить буржуинам дули. Чаво делать? Давай ево обзывать тогда по-всякаму. Не выдаёть! Тогда и пить перестали давать. Дед Гриша держитьси. Даже буржуины ево зауважали. Какой, мол, стойкай энтат Мальчиш, туды ево, Кибальчиш, через карамыслу.
– Так и не выдал? – горящими глазами глядя на деда Григория, спросил Вовка.
– А чаво я энта интерсна мог им выдать? Каку военну тайну? Не знал я никакой военнай тайны! – возмущался дед Григорий. – Мине скольки лет-то тогда была? Лет семь али восемь, уж не помню. Кто мине про энту тайну расскажить? Тольки загубили за здря! Типерича я припомню сваёй бабки энту бочку варенья! Она у мине типерича энтава варенья… Не, Митрафан, ну, кака зараза! А?
– Ага, Гриша. Вота. Так и схоронили Мальчиша-Кибальчиша на нашай Чипинячке на самам бугре.
Плывуть пароходы — привет деду Грише!
Пролетають самалёты — привет деду Грише
Пробегають паровозы — привет деду Грише!
А пройдуть пионеры — салют деду Грише!
Вовка, а чаво энта ты плакаишь?
– Деда Гришу ж-а-а-а-л-к-о!
– Знаишь, Митрафан, мине вот тольки одно непонятна. Откудава тута у нас параходы и паравозы взятьси могли у Чипинячки? – приобнимая Вовку за плечи, спросил дед Григорий друга.
– Ага, тольки энта непонятна? Ой, Гриша, а то ты ни знаишь? Откудава энтаму Гайдару знать, чаво у нас тута есть возле Чипинячки, а чаво нету?
Спасибо, что прочитали.
Все материалы канала можно посмотреть здесь.
Весь дед Митрофан здесь.