Не секрет, что женское любопытство беспредельно. В поиске нового, необычного они неутомимы и способны на любые подвиги. Они даже без денег готовы обойти все магазины, а уж если с деньгами… То ли дело мужики. Ну, скажем, приехал к моряку в Германию отец. Он наверняка воевал, или знает о ней не понаслышке. Ну, походили по городу, памятники осмотрели, нашим павшим солдатам поклонились, тем, кто брал Штральзунд в 45-м. Зашли в магазин, нет не за шмутками какими, за бутылкой водки. Взяли пару поллитровок «Сашенька» по 5 марок (там на этикетке лихой казачок гопака танцует), да и вернулись на корабль. Вот и весь интерес. А женщины? Ну скажите, какая жена упустит возможность побывать за границей, где она не день и не два, а скажем, неделю может ходить по разным магазинам, подыскивая себе что-нибудь такое, чего нет там у нас, чтобы подруги обзавидывалась. Сашкина упустила. Её в то время обуяло желание перебраться на постоянное жительство к родственникам в Москву. Брат со связями обещал помочь. Для этого потребовался фиктивный развод. Сашка согласился, хоть и не имел особой любви к столице. «Что я там буду делать, без моря? — Спрашивал он. — В министерство устроим, — обещал брат жены».
Приглашение для родных оформлялось в консульстве в Ростоке. Моряки написали анкеты, где указали данные начиная с даты рождения, адреса прописки, места работы, должности и т.д. Затем старпом, Толя Лаптев, с которым Сашка был знаком ещё в бытность его третьим помощником на БМРТ «Атлант», сел на дизель и повёз анкеты в Росток. Вскоре начали приезжать родственники. Проблем не было, если не считать единственного случая. К нашему мотористу должен был приехать отец из Чувашии. А тут по северу ГДР был объявлен карантин по ящуру, и его не пускали. Но отец у парня был не промах. Он прикинулся, что не понимает другого языка кроме чувашского. Чиновники в нашем консульстве промаялись с ним несколько дней, но так как не смогли найти переводчика с чувашского на русский во всей ГДР. В конце концов они привезли «тракториста из колхоза», так его сын написал в анкете, прямо к борту судна на чёрной «Волге». Сын был очень рад и удивлён.
К Сашке в Штральзунд приехала мама. Не трудно представить, чем была Германия для женщины, пережившей все тяжести войны с немцами. Отец пропал без вести в 42-м где-то в болотах под Ленинградом. Старший брат тоже не вернулся с войны. Голод, всё для фронта всё для победы, с детских лет тяжёлый труд в колхозе, затем, уже в конце войны, на лыжной фабрике. Каково ей было видеть, что проигравшие войну немцы живут лучше, чем мы, победители. Трудно было понять, что война на самом деле не закончилась, что здесь в центре Европы идёт непримиримая схватка двух идеологических систем, борющихся за своё выживание. Каждая из них пытается сделать свою Германию витриной благополучной жизни, не жалея для этого никаких средств. Только у Запада это делается за счёт ограбления колоний, а у нас за счёт своего народа.
Сашка с мамой нагулялись по Штральзунду, поучаствовали в нескольких шефских мероприятиях, среди которых были интересные автобусные экскурсии в разные места, такие как город Засниц на острове Рюген, где ещё хранится тот самый вагончик, на котором Ленин в 1917 году покидал Германию, чтобы организовать в России революцию. Под конец Сашка решил свозить маму в Берлин. Ехать надо было самостоятельно, без экскурсий и сопровождающих. Впрочем, это Сашку не пугало, к тому времени он уже неплохо говорил по-немецки. Из Штральзунда в Берлин ходил поезд. Билеты туда-обратно стоили 40 марок на человека. Не дёшево, но для него терпимо. Официально делать этого было нельзя, никто разрешения не давал, но и особо не запрещал (под свою ответственность).
Выехали рано утром и через три часа были уже в Берлине. Бросалась в глаза схожесть железнодорожного вокзала с Калининградским. Из окна поезда увидели кусок Берлинской стены. Бетон, колючая проволока, будки с часовыми. Впечатлило. В центре города сели на экскурсионный автобус и посетили исторические места, — Бранденбургские ворота, Трептов парк. На Александр плац поднялись на телевышку. Посмотрели на Берлин с высоты. Красиво. Затем походили по магазинам. Накупили кроссовок, не дорогие, качественные, на вид как «Адидас». Мама что-то купила себе — кофточка, сумочка, парфюмерия. Где-то в два часа ночи вернулись на корабль. Через пару дней мама уехала. Судно становилось в док и пребывание на нём становилось для родственников не комфортным.
…
В конце июля в Штральзунде состоялась городская олимпиада. Немцы, зная, что на «Русском поле» есть спортивные ребята, пригласили их поучаствовать в состязаниях. Наши выставили две команды, футбольную и волейбольную. Соревнования, как и принято на олимпиадах, проходили по олимпийской системе — проиграл вылетаешь. В футбол у нас как-то не сложилось, во втором туре нарвались на сильных соперников и проиграли. А вот в волейбол дошли до финала, довольно легко высадив три команды. По условиям соревнований каждый матч состоял из двух партий. Побеждала команда, выигравшая обе партии или набравшая больше очков если счёт был 1:1. Финал собралось посмотреть много народу. Тут были и немцы, и наши моряки. Страсти кипели не шуточные, как на настоящем международном матче ГДР—СССР. Играли четыре на четыре, то есть по четыре игрока на площадке. Нашу представляли братья Паскарюки, Толян и Сашка. Учитывая, что соревнуются не профессионалы, организаторы натянули сетку сантиметров на двадцать ниже стандарта. Это делало игру интереснее, давая возможность игрокам более зрелищно бороться над сеткой, делая нападающие удары и ставя блоки. Сашка хорошо умел и то, и другое, имея ещё со школы второй разряд по волейболу. События развивались драматично. Первую партию наши выиграли со счётом 15:8. Болельщики за СССР неиствовали. Немцы приуныли. Это сказалось на ходе второй партии. Она началась удачно для наших. С каждым забитым мячом вспыхивала буря восторженного ора с лозунгами типа «даёшь победу!», «шайбу-шайбу!» и т.п. На эти крики со всех сторон подходили ещё люди и включались в переживания за ход борьбы. Когда счёт дошёл до 7:0 в нашу пользу никто уже не сомневался в победе моряков, ни игроки, ни болельщики, ведь по условиям соревнований для победы в матче нашим оставалось забить всего один мяч. Назревало небывалое событие — впервые на городской олимпиаде команда с советского корабля, приглашённая скорее для количества, чем для серьёзной конкуренции могла победить. Да могла, но судьба решила иначе. Почувствовав вкус близкой победы наши расслабились, стали больше позировать, чем играть. Каждый хотел сам вколотить немцам победный мяч. Первым это сделал Фима, продемонстрировав супер подачу крюком над головой. Подача была хороша, но мяч слегка черканул сетку. В ответ немцы забили свой первый мяч. Затем наши ребята, отыграв подачу, попытались снова одним ударом поставить победную точку. Сашка получил возможность атаковать, красиво впрыгнул, пробил, но попал в удачно выставленный немцами блок. Может ему надо было просто перекинуть мяч, обманув защиту, но хотелось именно врезать со всей дури. Когда счёт сравнялся, в глазах у немцев появились икорки надежды, а вместе с ней пришёл кураж. Теперь уже наши, отбросив пижонство, взялись за игру по-серьёзному, но счёт неумолимо рос в пользу немцев. Казалось, что вся олимпиада собралась вокруг волейбольной площадки, где разворачивались драматические события финальной встречи. В конце концов немцы победили со счётом 15:7, забив нашим 15 мячей в подряд. Да, они конечно понимали, что победа досталась им случайно, но именно потому и радовались, что моряки практически подарили им победу на глазах у всех болельщиков, за что были нашим очень благодарны. А что наши? А наши приняв приглашение на участие в олимпиаде особо и не рассчитывали что-то завоевать. Да, победа была очень близка, но и почётное второе место было совсем не плохо. Вечером пошли обмывать это событие в сады к Полковнику.
…
Место, куда после олимпиады отправились наши ребята, было популярным у моряков. Это была самая ближняя к верфи пивнушка, если идти с третьей, дальней проходной. А если через забор, как это уже делали наши, то до неё вообще было рукой подать. Полковник, бывший начальник полиции, а потом председатель садового кооператива, держал на своём участке заведение, куда ходили местные «садоводы», в основном молодёжь, и куда так полюбили ходить моряки. Сашка с друзьями спортсменами бывал там практически через день. Один вечер они посвящали себя спорту, гоняя мяч в спортзале, а на другой шли к полковнику попить пивка. Там было всё что нужно, — всегда свежее пиво, боквурсты с горчицей или хреном, и непринужденное общение с местной молодёжью. Через какое-то время Сашка заметил интересные особенности местного пива. Первые две кружки заходили легко, можно сказать незаметно под обычную болтовню. Стоило ему пригубить третью, как тут же тянуло облегчится, что он и делал. После третьей резко пробуждался аппетит, и в ход шла сосиска с хреном. После четвёртой начинал заплетаться язык. А после пятой, что было довольно редко, заплетались уже и ноги. В тот вечер после олимпиады выпили по пять. Угощали немцы, молодёжь, те, кто принимал участие в соревнованиях или просто болел и видел, как всё происходило. Наши чувствовали себя героями, принимая комплементы от немцев, прямо говорящих, что они были лучшими. На корабль возвращались держась друг за друга поздно ночью, через забор.
Наутро, часов в 10, когда Сашка ещё сладко спал, его разбудил Начальник.
— Тебя комиссар ищет, — сказал он, растормошив Сашку.
— Валера, ты не знаешь зачем? — забеспокоился тот.
— Там немцы какие-то пришли, народ собирают на собрание, — бросил Начальник и ушёл.
Первое, что пришло Сашке на ум было: «Неужели я вчера что-то натворил по пьяни? А может немцы нас засекли, как мы через забор…?» Он быстро умылся, оделся и под звуки трансляции: «Всему экипажу собраться в салоне команды» пошёл к месту сбора.
В салоне уже было много народа. Капитан и первый помощник сидели в президиуме Рядом с ними четыре немца. Вид у них был не рабочий, скорее торжественный — костюм, галстук. Моряки расселись по местам, и капитан объявил, что сейчас немецкие товарищи сделают важное объявление. Когда немец начал говорить, чувство тревоги всё ещё не отпускало Сашку. Но вот заговорил переводчик и сразу стало понятно, что беспокойство было напрасным. Немцы пришли на корабль, чтобы вручить вчерашним волейболистам их заслуженные награды. Они получили грамоты, вымпелы и медали «Призывник ГДР». Причём Сашка удостоился наград дважды. Дело в том, что между партиями в волейбол, гуляя по стадиону, он увидел площадку на которой шли соревнования по стрельбе из воздушки. Эдакий тир на открытом воздухе. Принять участие могли все желающие. Сашка принял. Немецкая воздушка была не такая как у нас, которую для заряжание пульки надо сгибать пополам. У немецкой была обойма с пульками в виде шариков, а взводилась она небольшим рычагом.
Сашка стрелял хорошо. Ещё в детстве, когда в его родном Полесске, небольшом совсем городке, прямо напротив кинотеатра появился тир, ему так понравилось стрелять, что частенько вместо кино он шёл в тир и тратил выданные ему на билет 10 копеек на три пульки, которые стоили по три копейки за штуку. Он знал какая из четырёх винтовок как бьёт, под обрез или по центру. Его охватывал настоящий восторг, когда метко подстреленный им «клоун» снимал свою шляпу. А когда он однажды пришёл домой подстриженным на голо, объяснив, что сэкономил на стрижке 10 копеек, чтобы пострелять в тире, ему стали давать деньги специально на тир. Мама даже один раз сходила с ним, чтобы посмотреть, как он стреляет. Сашка сбил «шляпу», затем ещё несколько фигур, а работник тира предложил пострелять на приз. Мама заплатила 30 копеек и Сашка в малюсенькой мишени выбил 27 очков из 30-ти возможных. Его первым призом стали духи для мамы за полтора рубля. Потом, когда он был уже старшеклассником отец, разрешал ему пострелять из судовой мелкашки, которая зимой, вместе с другими ценными вещами с отцовского корабля, находившегося в отстое, хранилась дома. Сашка рисовал мишень и шёл во двор тренироваться. Жили они тогда на окраине в отдельном домике. В итоге по стрельбе из мелкашки на 50 метров у него был третий разряд ещё со школьных времён.
Стреляли на олимпиаде с пяти метров. Мишень была с пятикопеечную монету. Три пульки давались для пристрелки и пять для зачётной стрельбы. Сашка на пристрелке определил, что винтовка бьёт по центру. Стреляя в зачётную мишень, он с удовлетворением отметил, что первые три выстрела сделал в десятку. Затем, ещё после двух, в центре мишени образовалась дыра. Это ему запомнилось хорошо. Теперь на судне разглядывая свою мишень, которую немцы принесли с собой, он с сожалением увидел, что судьи расценили дыру в центре как четыре девятки и десятка, то есть сорок шесть. Этот результат потянул на третье место и ему вручили ещё одну медаль «Призывник ГДР» с вымпелом и грамотой. Пользуясь тем, что Сашка после пережитой тревоги теперь пребывал в прекрасном настроении, Начальник тут же выпросил у него одну из медалей себе на память.
…
«Русское поле» встало в док. Тут же на судне появились зеки. Оказывается, рядом с верфью была зона, откуда строем приводили полосатиков. Они выполняли самые тяжёлые работы, по зачистке и покраске корпуса судна. Норму были обязаны выполнять все, а кто выдавал две нормы, тому засчитывали день за два. Команду предупредили, чтобы всё было на замках.
Кроме обычных доковых работ, таких как зачистки и покраски корпуса судна, предстоял ремонт гребного вала главного двигателя. Его надо было снять, расточить и поставить назад. У Сашки особых забот в связи с постановкой в док не предвиделось. Надо было только вовремя слить воду из бака эхолота «Сарган», чтобы не порвалась резиновая мембрана в днище судна и потом залить её снова, когда судно спустят на воду. С гребным валом были проблемы, и вместо 10 дней к радости экипажа судно простояло в доке 15. Соответственно, на 225 марок увеличились и доковые.
Чтобы скоротать время Сашка не сидел на судне, а предпочитал гулять по городу. Иногда с друзьями, но чаще один. Он обошёл весь город, включая самые дальние окраины, такие как Книпервест. Ради интереса посетил все 24 городские пивные заведения. Поиграл в старинной церкви на старинном органе, который когда-то отремонтировал советский лейтенант, о чём была надпись на мраморной плите с благодарностью местных жителей. Познакомился с реставраторами, поляками. Они уже полностью восстановили в Варшаве «Старый город», а теперь восстанавливали крепостную стену Штральзунда. По субботам, с друзьями спортсменами, скидывались по десять марок и шли на танцы в один из ресторанов, где отдыхала молодёжь. Брали по бутылке сухого и поесть. Играли на танцах югославы. С ними Сашка тоже познакомился. Ему, как музыканту, было о чём с ними поговорить.
Тем временем, интересная история приключилась с братьями близнецами, Васей и Фимой. Братья вместе в город не ходили, кто-то из электриков всегда должен находиться на судне. Как-то на танцах Вася познакомился с девушкой. Звали её Марта, настоящая немка, вчерашняя школьница, белобрысая, крепкая, симпатичная. Впрочем, как хорошо всем известно, некрасивых девушек в 18 лет не бывает. Вася, наш скромный Вася, потанцевал с девушкой, пообщался и проводил до дома. В следующий раз на танцы пошёл Фима. Марта, ничего не подозревая, очень обрадовалась встрече, они весь вечер не отходили друг от друга. Было видно, что девчонка по уши влюблена в красавца молдаванина. Он, как и Вася, пошёл провожать Марту домой, но в отличии от скромного брата, на судно вернулся только утром. Какое-то время братья продолжали пудрить доверчивой Марте мозги, ходя на свидания по очереди, пока она не почувствовала, как женщина, что их двое. Были слёзы, истерика, а потом она всё же выбрала Фиму. Может потому, что тот был веселее, а может и потому, что пообещал жениться.
…
Ремонт подошёл к концу. В последний вечер перед отходом к Сашке в каюту заглянул Вацлав.
— Саня у тебя пластинки остались? — поинтересовался он.
— Только Битлы, а что?
— Мы тут с ребятами подумали, а не сходить ли на прощание в сады к Полковнику. Денег, сам понимаешь, ни у кого уже нет, вот к тебе послали, а вдруг. Если что, дома рассчитаемся.
У Сашки оставалась ещё одна пластинка кроме Битлз. Это был последний альбом Джона Леннона «Двойная фантазия», совсем новенький, и с ним он расставаться не хотел. Сашка считал, что это лучшее, что есть у участников распавшегося квартета. Но предложение Вацлава было заманчивым. То, что пластинку в садах у Полковника кто-нибудь купит сомнений почти не было. Последний альбом Леннона был очень популярен в связи с его недавней гибелью от рук безумного фанатика. Сашка, немного поколебавшись, всё же согласился.
С судна ушли вчетвером, как будто бы в спортзал, прихватив для виду мяч. Перелезли, как обычно, через забор и вскоре оказались в у Полковника. Объяснили тому что и как, и получили по кружке пива в кредит. Пластинку поставили на виду, так, чтобы было понятно зачем она тут стоит. Не сразу, а где-то через полчаса, когда ребята уже забеспокоились, к ним подошёл один немец и предложил 40 марок. Торговаться не стали, сразу согласились, рассчитались с полковником за кредит и тут же взяли по второй, а затем и по третьей с сосисками. Неожиданно появилась Марта. Оказывается, Фима посылал за ней знакомого паренька. Прощание было трогательным. Ни у Марты, ни даже у Сашки и его друзей не было сомнений, что Фима и Марта обязательно поженятся. Что было в голове у молдаванина сказать трудно. Верил ли он сам своим обещаниям, готов ли был перебороть все трудности на этом не лёгком пути, никто не знал. Зато друзья точно знали, что завтра утром отход, и что Леннона надо пропить до конца. Марки ГДР дома не нужны.
Ссылка на весь контент:
Предыдущая книга автора: