Мы лежали на вершине мелового холма, разглядывая звезды. Уютно потрескивал чуть поодаль небольшой костерок, изредка выстреливая в небо золотистыми искорками, взрывными трелями врывались в ночную тишь сверчки, воздух одуряюще пах чабрецом и черемухой, но прохлада ночи на стыке апреля и мая пробиралась под рубашку, холодила нос и щекотала замерзшие пальцы.
Хотелось зарыться или в спальник, или в того, кто лежал рядом, но я не решалась. Не хотелось тревожить момент попусту: вдруг нам суждено быть вместе всю жизнь? Тогда таких моментов будет вагон и маленькая тележка, еще успею насладиться. А если нет – то разрушу очарование сейчас и насовсем, а мне не хочется.
Словом, искушать судьбу желания не было, пусть все идет свои чередом, решила я, подавив порыв повернуться со спины набок и просочиться исподтишка под руку, прижаться к теплу тела, затаив дыхание, положить своему спутнику голову на грудь, чтобы слушать и слушать каждый вдох, каждое биение сердца. Тьфу, сгинь, наваждение. Это же твой друг, от друзей не должны ползать под кожей огненные мурашки. Друзьям не должно хотеться смотреть в глаза целую вечность и очерчивать взглядом контур губ, потому что пальцами – страшно. Так можно запросто друга потерять, а любовь – так и не найти.
Я и руки убрала подальше, так, на всякий случай, одну под голову, вторую – куда-то прочь, на поиски вкусной травинки. Как смотреть в глаза миллионам невообразимых размеров пылающих гигантов в мириадах световых лет отсюда, и травинку не при этом не покусывать? Никак. Пока я нащупывала подходящий стебелек, друг, похоже, занимался тем же, только результат вышел очень неожиданный.
– Смотри, что нашел.
Я с недоумением воззрилась на крайне странный предмет:
– Что это?
– Понятия не имею.
– Дай-ка взглянуть.
Он протянул мне небольшое прямоугольной формы устройство, невнятно-серебристого в ночных сумерках цвета, увесистое и холодно-металлическое наощупь. Экрана на нем не было, но по всей поверхности бегали какие-то огоньки, оранжевые, синие, красные и лиловые. Мы завороженно уставились на инфернальные пятнашки, пока я, осмелев, не ткнула пальцем в одну из них, самую яркую и крупную. Все цветовые пятна слились в одно большое, ярко-голубое, оно засветилось у меня под пальцами, и приятный женский голос (от которого захотелось выкинуть эту вещь подальше, желательно с холма прямо в реку под ним) произнес:
– Точка бифуркации пройдена. Сохранение невозможно. Запрос на просмотр первичной линии вероятности подтвержден. Фатализация после просмотра потребует верификации пользователем. Приятного погружения!
Это что сейчас было? Я проморгалась, потрясла головой. Где я, кто я… Запах, знакомая голубая форма, халат, ощущение, что я спала часа два, и то вполглаза. Понятно, это хирургия, гнойный блок, подсобка. Моя смена, молоденький ординатор на подхвате истории пишет, а я сплю, пока из приемной снизу не позвонили.
Я с кряхтением поднялась с кушетки, подползла к умывальнику и зеркалу. Божечки-кошечки! Да мне лет сорок, не меньше! Только что же было двадцать! Да нет, не может быть, двадцать мне было ровно двадцать лет назад, а сегодня я стала еще на шаг ближе к смерти или пенсии, что, впрочем, равнозначно. Хирурги общего профиля без работы долго не живут, особенно такие, как я – без семьи, без хобби, с лишним весом и неизменным гастритом, спутником студентов и врачей.
Зазвонил телефон и тут же смолк: в ординаторской подняли. Тишина, журчание голоса за стеной, легкий перезвон от положенной на место трубки: в нашей больнице и сейчас телефоны дисковые, современная медицина во всей красе. Я хмыкнула, прислушалась: шуршит тапками, сейчас в приемное спустится, значит, полчаса есть, даже если пациента срочно надо на стол. Это только в американских сериалах по коридорам, вцепившись в каталку, врачи бегают. У них, наверное, анестезиологи-реаниматологи – неспящие киборги. А нашим подавай чистую операционную, сестричку в помощь, чтоб премедикацию провели, чтоб в анамнез заглянуть, да и нам, хирургам, нужно время.
Как я и ожидала, через полчаса в дверь поскребся ординатор.
– Ленчик, аппендюк, в третью подают.
– Иду.
Мужчина, распятый под безжалостным светом операционного светильника, показался смутно знакомым. Брюнет, с легкой волной волос, спадающей на лоб, приятные черты лица, где же я тебя видела… Точно! Двадцать лет прошло с той ночи на меловом холме. Ты бы меня сейчас и не узнал, да и я тебя – с трудом. Как-то быстро у нас общение сошло на нет, разбросало по разным сторонам и городам, кто ты теперь? Кто теперь я…
После операции я размылась, неторопливо поднялась к себе в отделение. Близилось утро и минутка шоу маразматиков – то бишь утренней планерки, надо успеть записать в историю ход операции, потом заведующему доложить, послушать, что главнюк скажет… Закопавшись в мысли, я не сразу поняла, что стою перед дверью в ординаторскую, почти уткнувшись в какого-то незнакомого мужика, а тот мнет в руках толстовку, смотрит жалобно, почти не дышит:
– Доктор… Как он?
Вот те раз, приплыли! Я думала, жена прибежит, может, мама с папой, а оно вон как обернулось. Не судьба, значит, прекрасной половине человечества, а мне и на душе легче. Я подняла привычное забрало профессионализма и начала сухой отчет:
– Операция прошла успешно. От аппендицита в наш век умереть можно, но сложно. Значит, в первые сутки после операции пить и есть не давать, и не вздумайте жалеть, а то опять в реанимацию уедет – перистальтика должна восстановиться, потом…
– Подтверждаете фатализацию?
На коробочке вспыхнуло три огонька, я с легкой надеждой по наитию нажала тот же, голубой.
– Фатализация временно отклонена. Точка бифуркации пройдена. Сохранение невозможно. Запрос на просмотр вторичной линии вероятности подтвержден. Фатализация после просмотра потребует верификации пользователем. Приятного погружения!
– … я ей и говорю, ты в зеркало-то на себя посмотри. Юбка такой длины, что у меня пояс на джинсах шире, колготки в сетку, губы черные, стилы по колено – Оззи Озборн обрыдался бы от зависти! Вот и что мне с этой малолеткой делать? Ремнем бы выдрал, да возраст уже не тот. А жене, главное, все равно! Лен, ты представляешь? Хотя что я тебе рассказываю, а то ты не знаешь.
Да что ж ты такой невозможно красивый, друг ты мой единственный. Я смотрела на него во все глаза, кивая и подливая себе и ему немного вина, как мы любим при редких встречах, красное, полусладкое, из винограда сорта Бастардо, чтобы на губах оставался привкус шоколада и чернослива, да только оценить его будет некому – в Японии не любят мужей, изменяющих женам, а втихушку поклеветать на более способного сотрудника вышестоящему руководству они как раз любят.
Интересно, что если в России сплетни за спиной, клевета и подлоги – средство продвижения по карьерной лестнице, то там – только способ восстановить мировой порядок и патриархальную справедливость, и никакой мужской солидарностью там и не пахнет. Впрочем, я счастлива. Наверное. Сменила уже третью квартиру, десятого сожителя, живу как хочу. Он тоже, как и хотел, переехал в последнюю на земном шаре империю, нашел послушную покладистую жену. Все довольны, все смеются. Разве что порой это смех сквозь густую пелену слез – смаргиваешь их, смахиваешь, а они все лезут, соленые. Друг только смеется в ответ – не грусти, через год еще прилечу, посидим, и я грустить не буду, а это ничего, так, соринка в глаз попала. Судьба так сложилась, что поделаешь, вылет завтра с утра.
– Подтверждаете фатализацию?
На коробочке вспыхнуло те же три огонька, я с отчаянной злостью в третий раз нажала голубой, чуть не сломав предмет пополам.
– Фатализация временно отклонена. Точка бифуркации пройдена. Сохранение невозможно. Запрос на просмотр третичной линии вероятности отклонен. Требуется связь с производителем. Требуется связь с производителем. Требуется связь с производителем.
Я оказалась в обстановке плохого фильма ужасов или дорогого порно-фильма, смотря как посмотреть – небольшой кабинет с черными кожаными диванами и овальным столом, стены обиты темно-красным бархатом, за пределами стола – тьма, осязаемая, густая настолько, что мне захотелось одновременно и отшатнуться прочь, и протянуть руку – потрогать.
Рядом обнаружился молодой человек – темноволосый, в очках, с небольшой бородкой, молочно-белый свитер, джинсы, потертые и вымазанные мелом, кроссовки, тоже все в меловой пыли и крошке. Пахнет чабрецом, а в глазах утонуть можно. Я его знаю? Мел. Почему-то критически важен был именно мел.
Из почти осязаемой тьмы сконденсировалась рука в белой перчатке, но, как я ни старалась, ее обладателя мне разглядеть в плотном покрове теней не удалось. Рука повелительным жестом развернулась ладонью вверх, а мягкий баритон с чуть царапающими нотками произнес:
– Извольте вернуть фатализатор. Эта вещь попала к вам в руки по стихийному и непредвиденному стечению обстоятельств. Mea culpa. Прошу простить. В качестве компенсации могу предложить вам один удачный поворот событий, нужно только ваше согласие...
– Нет! – вырвалось у меня намного раньше, чем от мозжечка до мозга дошло, что предлагал мне незнакомец. Я чуть помедлила, и намного тише отказалась еще раз: – Нет. Я не привыкла играть с судьбой.
– Разумно. Что ж, тогда, возможно, счастливое везение в однократном крупном размере? Нужно только ваше согласие.
– Не надо.
– Но…
Я покосилась на молодого человека – вид он имел растерянный и несколько глуповатый, но я уже считала одно из выученных мной до последней черточки выражение лица а-ля «по баксу в глазах». Откуда я это знаю? Вот откуда?
– Да, везение, конечно, не помешает. Но что, если один момент большого счастья перекроет тебе ежедневные крохотные радости? Или за одно большое счастье потом придется расплатиться не менее большим горем? Что-то мне подсказывает, что мироздание устроено по принципу маятника, а он не может качаться только в одну сторону.
Не то, чтобы мне не нужно было везение. Но мне очень не понравилась формальная фраза про согласие. И я бы на шоколадке с цельными лесными орехами – душу не продам, но из штанов могу выпрыгнуть – поклялась, что тьма в этот момент тревожно всколыхнулась, а протянутая к нам ладонь чуть дрогнула.
– Не могу не признать резонность ваших доводов. Но, право слово, мне действительно неудобно, может, хотя бы маленький шанс, нужно только ваше согласие…
– Не надо никаких поворотов, шансов и везений. Просто верните нас, пожалуйста, обратно.
– Простите, но «вернуть» я вас могу только в точку бифуркации.
Видимо, выражение у меня на лице говорило само за себя, потому что из теней раздался смешок:
– Туда, где вы принимали судьбоносное решение. Где нашли фатализатор.
– Меня устраивает. Помнить я что-то буду? Сейчас ничего не помню.
– На интуитивном уровне.
– А моего мнения никто не спросит, да?
Парень возмущенно взмахнул злосчастной коробочкой, что я неосмотрительно положила на стол. Меня передернуло, я сгребла знакомого незнакомца за грудки, вгляделась в эти карие с прозеленью глаза, до боли знакомые, родные и такие непонимающие, и хорошенько потрясла:
– Верни эту штуку и больше не разговаривай со мной о судьбе! Нигде и никогда, понял?
– Понял.
Мы лежали на вершине мелового холма, разглядывая звезды. Уютно потрескивал чуть поодаль небольшой костерок, изредка выстреливая в небо золотистыми искорками, взрывными трелями врывались в ночную тишь сверчки, воздух одуряюще пах чабрецом и черемухой, но прохлада ночи на стыке апреля и мая пробиралась под рубашку, холодила нос и щекотала замерзшие пальцы. Хотелось зарыться или в спальник, или в того, кто лежал рядом, задумчиво покусывая травинку и постулируя вслух всякие банальности:
– Знаешь, иногда мне кажется, что жизнь человеческая – как искры от костра. Вот сверкнула – и пропала, не успеешь и понять, была, не была, успела сверкнуть или сгинула во мгле…
Я повернулась набок, подперла голову рукой и с интересом воззрилась на… А кто он мне, если подумать и разобраться? Друг? Любимый? Чужой? Кусочек моей судьбы или она вся целиком? Да кто бы ни был.
– Так, про жизнь ты мне прописные истины рассказал, вот только про судьбу не надо, договорились?
– Мы уже договаривались. Правда, не помню, когда…
Я не стала дожидаться, пока его, как меня сейчас, захлестнет дежавю, просто придвинулась поближе, подлезла под руку, выдернула из губ травинку и поцеловала. Не травинку, разумеется. Судьба или не судьба – сама как-нибудь разберусь.
Предсказание
Ты дошёл до этого момента, дорогой друг, путь был непрост и тебе, конечно, есть что рассказать и чем поделиться. Вырази свои чувства, оставив отзыв в комментариях. Это и награда нам, и весомый повод подискутировать. Ещё тыкни на модную кнопочку «подписаться», если ещё этого не сделал, тогда шанс того, что наши пути ещё пересекутся, возрастёт. Спасибо за проведённое вместе время.
Мы рады видеть Вас в нашей группе в VK "Зачарованный Мир"
Присылайте ваши комментарии, а может быть и работы к нам на почту Charmed-World@yandex.ru
И не забывайте делится в социальных сетях понравившимся рассказом!