Говорят, что каждой воине оценку дает только время. «Афганской» тоже скоро будет отведено подобающее место. Но это будет далеко не полный образ событий и портрет страны, в котором жили люди моего поколения. В лучшем случае — это будет лишь барельеф прошлого. Яркий и многозначительный.
XX век — это помимо всего прочего и век так называемых «чужих войн». Такие войны, не говоря уже об их итогах, мало ценятся. «Освобожденные» часто «переводят стрелки», быстро начинают оценивать свое «чужое» освобождение как комплекс неполноценности. Так появляются новые оценки и взгляды. Но с нашими «афганцами» произошло все иначе. С их шинелей еще не успела слететь афганская пыль, как они были объявлены у себя на родине чуть ли не изгоями и париями. По возвращении на Родину в их честь не гремели салюты и трубы, им не пели во славу ратной доблести. Долгожданная встреча с Родиной прошла для большинства из них буднично и ничем не примечательно. Их победы и горечи остались только с ними и с их семьями.
Сами же военнослужащие, находясь в Афганистане, верили, что они выполняют долг по защите южный рубежей своего Отечества. Здесь проблема проблем — о нравственности, ответственности отцов и дедов перед детьми и внуками. Воюя в чужой стране, отцы и деды полагали, что тем самым делают короче, проще и естественнее дорогу к счастью преемникам в истории. Применительно к Афгану все произошло наоборот. Точнее, власти сделали все, чтобы не позволить реализовать афганский потенциал внутри страны. Отсюда и разброс позиций: от «мы вас туда не посылали», вплоть до «поражения Советской Армии». Сегодня очевидно, что ни одна из указанных точек зрения не имеет никакого отношения к исторической действительности. Опыт и уроки афганской войны сегодня оказываются как никогда востребованными, ибо мир в целом, и Россия, в частности, вступили в эпоху локальных войн и вооруженных конфликтов.
Советские войска вели активные боевые действия по разгрому вооруженных формирований оппозиции, устраивали засады на караванных маршрутах, обеспечивали проводку колонн с грузами, выполняли задачи по охране коммуникаций, режимный зон, аэродромов и других важных объектов. За время афганской войны они ни разу они не отступили и не сдали свои позиции. Кроме того, многое было сделано и на благо афганского народа. Например, американские военные эксперты, изучавшие опыт ведения советскими войсками боевых действий в Афганистане, были удивлены тому, что, например, Кабул и другие афганские города, памятники истории не были разрушены. Руинами они стали уже в годы бушевавшей гражданской войны.
Разгром наиболее крупных группировок мятежников и базовых районов оппозиции осуществлялись проведением крупномасштабных операций (всего их было проведено 420). К наиболее характерным из них относятся войсковые операции, проведенные в ущельях Панджшер и Андараб, прилегающих к нему районах (1980 — 1985 гг.), в зеленой зоне Джабаль-Уссарадж, Чарикар (провинция Парван), Махмудраки (провинция Каписа), в Кандагаре, в провинции Пактия и округе Хост в конце 1987 — начале 1988 гг. (операция «Магистраль») и многие другие. Для солдат и офицеров, принимавших в них участие, эти боевые действия остались в памяти на всю жизнь, став моментом высшего напряжения духовных сил, проверкой на нравственную и гражданскую зрелость. Так что мне и моим боевым товарищам каяться не в чем.
Другое дело, что в Афганистане не удался советский общественно-политический эксперимент. Сложность ситуации в этой стране усугублялась тем, что в руководстве страны отсутствовало единство взглядов на пути реализации политики национального примирения. Борьба в кабульских высших эшелонах власти бумерангом била и по политике Москвы, где на Старой Площади также образовались различные подходы на пути реализации намеченных целей. Наджибулле с большим трудом удавалось сдерживать нарастающую угрозу раскола в рядах правящей партии «Отечество» и осуществлять курс на нейтрализацию своих противников в различных звеньях государственно-партийного аппарата. В конечном счете афганская оппозиция так и не отказалась от плана свержения режима Наджибуллы вооруженным путем. Одновременно наращивали свои силы и моджахеды. Конечно, кабульские власти пытались маневрировать, стремились найти пути сближения с лидерами оппозиции (особенно с Хекмактияром и с бывшим королем Афганистана Закир-шахом).
6 конце 1991 г. СССР и США объявили об одновременном прекращении, начиная с 1992 г., военных поставок Наджибулле и моджахедам. Это заявление вызвало резкую отрицательную реакцию в Кабуле, который расценил его как предательство.
Стал нарастать шквал критики в адрес Москвы. А в январе 1992 г., выступая по поводу пятой годовщины со дня начала проведения политики национального примирения, Наджибулла заявил, что ввод советских войск явился основной причиной народного восстания в Афганистане, что привело к трагедии.
Прекращение советской военной помощи и взятый руководителями Республики Афганистан курс на компромиссы с оппозицией вызвали негативную реакцию у значительной части генералов и офицеров Вооруженных Сил, принимавших активное участие в вооруженной борьбе с мятежниками. Примирение с оппозиционными группировками они восприняли как собственное поражение, поскольку в будущих коалиционных структурах власти не видели для себя достойного места. Среди них высказывалась резкая критика в адрес Наджибуллы, который обвинялся в предательстве интересов партии «Отечество». Это создавало благоприятную почву для вызревания различных заговоров. Становилось ясно, что для режима это был крах: вооруженное выступление чьей-либо стороны ускорило бы захват власти оппозицией.
Тем более, что руководство афганской оппозиции активизировало политическую деятельность с целью изоляции на международной арене и отстранения от власти режима Наджибуллы. Одновременно стало нарастать и правительственных войск. Настроения неизбежности прихода к власти оппозиции и бесперспективность усилий по заключению с ней взаимоприемлемых компромиссов стали в Кабуле господствующими. Афганский генералитет и старшие офицеры осознавали, что боевая устойчивость частей и подразделений начинает катастрофически снижаться. Негативное воздействие на личный состав регулярных частей оказывала и деятельность племенных и национальных формирований. Командиры «племенников» поддерживали тесные контакты с полевыми командирами, снабжая их отряды продовольствием, оружием и боеприпасами, а некоторые из них даже открыто заявляли о намерении отказаться от сотрудничества с властями и присоединиться к моджахедам. Таким образом, ситуация в Кабуле к концу 1991 г. стала приближаться к критической. Ее особенности: противостояние военных структур быстро переросло в межнациональную рознь среди гражданского населения. Лидеры северных нацменьшинств объявили об образовании общества «Север» и обратились к центральным властям с просьбой об его признании.
Наджибулла ответил отказом. Через четыре месяца моджахеды пришли к власти в Кабуле. Но в последующем вооруженная борьба между формированиями пришедших к власти моджахедов с теми, кто оказался не удел, продолжалась, унося все новые и новые жизни. Мусульмане стали воевать против мусульман. Священная война «Джихад» потеряла свой смысл, но лидеры исламских партий нашли иное применение — оправдание своим действиям. Но к этому времени Россия уже не имела никакого отношения.
Для каждого воина-афганца возвращение домой проходило по-разному. У меня все обстояло так. В конце января 1989 г. все основные части советских войск уже ушли из Афгана. В Кабуле оставались лишь несколько подразделений прикрытия и обеспечения. Среди них был батальон, которым командовал я. Несколько недель мы занимались отправкой на Родину «бортов». Работа была неимоверно тяжелой. Сутками не спали: грузили, разгружали. Иногда приходилось вступать и в бой. В последний самолет еле влезли — столько в него набилось народу. За эту операцию я был награжден вторым орденом Красной Звезды.
Была, конечно, и исторически запечатленная картина вывода советских войск из Афганистана. 15 февраля командующий 40-й армией генерал Борис Громов перешел через Мост Дружбы. Ему навстречу шел его 14-летний сын с букетом красных гвоздик.
Чем стал Афган для каждого из нас и какую роль он сыграл в истории моего Отечества? Российская империя, затем Советский Союз, а теперь новая Россия не избежали испытание Афганистаном, который становится какой-то мистической реперной точкой в истории огромного государства. Но с Россией связано и будущее Афганистана. Для этой многострадальной страны, где друзья и враги имеют свойство меняться быстрее, чем оседает дорожная пыль, опять начинается новая, неизведанная страница истории.
А у меня перед глазами часто возникает посадочная полоса в высокогорном Бамияне, с которого и начинались мои боевые «мемуары». Она лежит на обширном плато, окруженном горными пиками. Когда горы краснеют от солнца, афганские деревеньки тоже становятся красными. Когда горы покрываются цветом охры, дома тоже становятся охристыми, они так близко подходят друг к другу, что трудно бывает отличить стену от скал. А на скатах образуется облако из земли, камней и трепещущих на ветру флагов. Жители глиняных домишек машут руками, приветствуя проезжающий мимо них караван, и машина внезапно перестает подпрыгивать, чтобы начать плавно катиться по утрамбованной дороге. «Добро пожаловать в Афганистан!» — гласит старый щит. Но теперь на него реагируют уже другие солдаты из других стран. Каким он останется в их памяти?
Автор: Владимир Петров Источник: Журнал "Авиация и спорт", 2007, № 1.
Книга "Купола Кремля" здесь Книга "Три власти" здесь и здесь Книга "Встреча с жизнью" здесь
В видео использованы фото из личного архива полковника Петрова. Вечно помни героев, родная страна!