Многое было написано о романе «Имя розы", первом произведении, опубликованном Умберто Эко, итальянским романистом-семиотиком в 1980 году. Большое количество современных исследований на разных языках не может не свидетельствовать о том, что роман продолжает вызывать у читателей и исследователей подлинный интерес.
Можно также выделить и ряд русских исследований, которые затрагивают различные аспекты как самого романа, так и всего творчества У. Эко в целом . К некоторым из этих исследований мы обратимся в рамках данной работы.
Действие романа происходит в Средние века (14 век) в аббатстве, где есть большая и прекрасная библиотека. Главный герой романа, Вильгельм Баскервильский, разгадывает страшную тайну обители вместе со своим учеником - Адсоном из Мелька.
Поскольку Эко - медиевист, а время и место действия романа "Имя Розы" происходит в средневековом монастыре, многие важные и спорные вопросы, существовавшие в то время среди ученых, обсуждаются в книге. Такие темы, как трансцендентная красота как высший божественный атрибут, взгляды на конечную судьбу человека и его загробную жизнь, и, наконец - отражение первых импульсов современности и религиозной терпимости, вплетены в запутанный сюжет романа. Одной из важнейших тем, которую затрагивает Эко, является "смех", а также другие темы, такие как природа любви и красоты, сна и сновидений и т. д.
Главная особенность текста заключается в том, что Эко переводит свои семиотические, культурологические и философские идеи на язык художественного текста. Сам автор говорил об особенностях своего текста: «В созданном мною мире особую роль играла История. Поэтому я бесконечно перечитывал средневековые хроники, и по мере чтения понимал, что в роман неминуемо придется вводить такие вещи... - как, например, борьбу за бедность, гонения инквизиции на полубратьев и др».
Игнатова предлагает исследовать и анализировать повествовательные особенности в тексте Эко с опорой на исследования Бахтина:
«Важным вкладом М.М. Бахтина в теорию понимания и восприятия стала концепция диалогичности. художественное произведение Бахтин рассматривает как диалог и одновременно как реплику в большом диалоге эпохи – сложную и неоднозначную. Исследователь уделяет особое внимание неоднородности художествен- ного текста и его многоголосию, вводя понятие полифонического романа – такого, в котором множество голосов звучит неслитно, самостоятельно по отношению к единому свету авторского мнения. Образцом полифонического романа М.М.Бахтин называет произведения Ф.М. Достоевского, особо подчеркивая, что и восприятие подобных романов не должно быть монологическим. Концепция диалога как единственной продуктивной формы сосуществования разнородных идей и мнений оказала огромное влияние на философскую культуру xx в.
Говоря о данном тексте нельзя также не обратиться к знаковым работам по семиотике и поэтике постмодернизма . Как справедливо замечает Игнатова: «Исследование произведения У. Эко выявило некоторые особенности романа, отвечающие установкам постмодернизма: вместо множества героев и сюжетных линий, характерных для классического европейского романа, здесь множество, потенциальная бесконечность рассказчиков, пространств и времен. Ощущение бесконечности и многообразия мира создается в произведении за счет множества имплицитных, неслышных голосов – за счет возможности множества голосов, их потенциальной бесконечности. Такой подход к многоголосию текста, через множество потенциальных интерпретаций, характерный для произведений постмодернизма, по-новому реализует полифоническую установку, описанную М.М. Бахтиным» .
Щербитко пишет: «Для романа Эко характерно особое отношение к истории, традиции, которую он переосмысливает. Нить истории связывает библейский сюжет, события романа и современность: рукопись из эпохи средне- вековья словно бы «переиздается» в эпоху постмодернизма, помещая традиционные элементы формы в мир нового содержания» .
Говоря об особенностях повествования в романе У. Эко «Имя розы» следует начать с символики заглавия, которая представляет собой сложное многоголосие смыслов и дает богатое поле для многочисленных интерпретаций.
Заглавие - основной ключ к поэтике романа и оно во многом позволяет грамотно прояснить специфику тех композиционных ходов, с которыми мы имеем дело. Изначальный рабочий вариант заголовка, «Аббатство преступлений», по мнению самого Эко, привел бы к значительному упрощению проблематики произведения, поскольку основные акценты были бы расставлены исключительно на его детективной составляющей. Детективная основа, безусловно, присутствует в романе, но она отнюдь не является центральной и к ней не сводится вся сложность и многогранность тех смыслов, которыми изобилует «Имя розы». «Адсон из Мелька» - еще один вариант названия романа, который делает упор скорее на личной судьбе одного из персонажей, а не на многоплановости его сюжетной и идейной составляющей.
«Имя розы» - это роман, в названии которого изначально заложена полифония его интерпретаций. Как верно указывает сам Эко, роза - символ настолько многозначный, что в какой-то момент он и вовсе теряет все смыслы. Поэма бенедиктинца Бернарда Морланского «De contemptu mundi», цитата из которой фигурирует в конце произведения, говорит читателю о том, что от исчезнувших вещей остаются лишь имена, что выводит проблематику произведения на более глубокий метафизический уровень.
Здесь нам вспоминается и пропавший трактат Аристотеля о смехе, и печальная судьба монастыря, и история несбывшейся земной любви, о которой рассказчик будет вспоминать уже на закате своего земного пути. Все это вбирает в себя роза - символ вселенской гармонии и многообразия.
Вполне очевидно, что особенности повествования подчинены семантике названия. Это также подтверждает и множественность интерпретаций розы, как символа, в истории культуры и литературы: любовь, мученичество, христианская аллегория, символ слова у Данте, война Алой и Белой розы, роза у Шекспира и др.
Сам Эко говорит о названии романа следующее: «Автор не должен интерпретировать свое произведение... Этой установке, однако, противоречит тот факт, что роману требуется заглавие... Заглавие, к сожалению, уже ключ к интерпретации. Название романа по большей части запутывает читателя, дезинформируя его». У. Эко утверждает, что «название должно запутывать мысли, а не дисциплинировать их»
У. Эко использует в своем романе вполне традиционный прием: перед нами найденная рукопись, о содержании которой рассказывается в начале произведения. Найденная рукопись - важный повествовательный элемент, поскольку она органичным образом связана с принципом достоверности в произведении. Принцип достоверности, в свою очередь, позволяет Эко во всей полноте проявлять стратегию образцового автора. Об этом в своей статье подробно пишет Ерохина .
Автор выступает в романе в ипостаси переводчика. Сам же текст проживает вполне разнообразную лингвистическую жизнь. Если верить сведениям автора, то язык изначальной рукописи это средневековая латынь; затем латынь XVII в.; затем французский язык XVIII в.; наконец - итальянский XX в, а в последствии - любой из языков перевода романа «Имя розы». Как замечает С.А. Игнатова в своей статье «Полифония и постмодернизм в романе У. Эко «Имя розы» » : «Сам автор обозначает эпохи, стиль которых отразился в произведении: xiv век – средневековье, которое породило изначальный текст; xvii век – барокко, которому повествование обязано некоторыми элементами эстетики, такими как избыточная описательность; xviii век – классицизм, вдохновленный рациональной философией, его признаком может считаться деление на главы и наличие подзаголовков, кратко описывающих содержание глав, т.е. жесткое структурирование текста. xx век: возникновение и исчезновение рукописи, проблемы перевода и стилизации, описанные автором. xxi век: в произведении намечены проблемы, с которыми неизбежно столкнется переводчик при публикации книги, например, на русском языке в 2010 году» .
Важную композиционную роль играет хронотоп романа. Как мы уже упоминали, в произведении присутствуют детективные черты. В романе "Имя розы" автор с самого начала помещает действие в закрытое аббатство. Во-первых, чтобы помочь читателю представить себе перемещение героев в труднодоступном лабиринтообразном пространстве, а во-вторых, чтобы с самого начала дать понять, что это пространство играет самую важную роль, поскольку без него можно потерять нить важных действий.
Герои - монахи, стремящиеся очистить свои души от греха и спасти их от дьявола. Такие характеристики сюжета и состояние персонажей диктуют замкнутое пространство, изолированное от остального мира. Именно поэтому архитектура бенедиктинского монастыря, в котором происходит действие, призвана изолировать и защитить его. Аббатство представлено как неприступная крепость, расположенная на монументальной скале.
Хотя стены отделяют интерьер от экстерьера монастыря, следует отметить, что сам интерьер разделен на несколько других замкнутых пространств в лабиринтообразной форме, представляющей собой mise en abyme.
Таким образом, это замкнутое пространство, содержащее другие замкнутые пространства, подобно гнездовой структуре: кельи монахов, трапезная, кухни, кузница, лавка травника, чердак, зал совета и скрипторий - это доступные помещения, а крипта, ведущая в подземелье, является тайным местом, в то время как библиотека, "величайшая библиотека в христианстве ", это недоступное и даже запретное пространство, нарушение которого представляет собой настоящее приключение; оно находится в центре лабиринтного перекрестка галерей, ловушек или эхо-камер trompe-l'œil, как цитадель, возведенная для защиты аббатства, оставаясь вдали от социальной и политической жизни страны.
«Закрытость» монастыря от внешнего мира в каком-то смысле глубокого символична, поскольку она свидетельствует о сложности тех знаков, которые призваны разгадать герои. Более того, устройство монастыря во многом дублирует структуру повествования. Мы еще ни раз убедимся в том, что перед нами «рассказ в рассказ», композиционные части которого во многом схожи в с многочисленными комнатами и лабиринтами древнего монастыря.
Структура романа построена таким образом, чтобы ввести читателя в это пространство и выпустить его только в конце повествования, совпадающем с развязкой романа.
Как пишет Игнатова: « Исследование времени-пространства произведения, его хронотопа, показывает, что роман несет в себе следы множества веков и множества стилей. на первый взгляд, повествование заковано в жесткие, почти классицистические рамки временного и пространственного единства: действие происходит в одном итальянском монастыре в течение семи дней. Роман «Имя розы» конца xx века подчеркнуто воспроизводит время-пространственное единство, постулированное в xviii веке только для театра. Это «избыточный», утрированный признак стиля другой эпохи, тонкая пародия на попытки исторического романа соблюсти объективность и достоверность повествования» .
Первые страницы романа являются своего рода «испытаниями», преодоление которых позволяет читателю войти в аббатство и прожить там семь дней; они отражают его архитектуру. Мы, читатели, остаемся «запертыми» в монастыре освобождаемся только с выходом Вильгельма и его послушника после апокалиптического конца - сожжения всего аббатства. Что же касается открытой среды в романе, то она почти отсутствует, представляя собой внешнюю среду.
Другая важная нарративная черта текста Эко - его особая интертекстуальность. Говоря о намеренных отсылках в «Имени розы», Эко признается: «...для меня была важна модель «Доктора Фаустуса» Томаса Манна. <...> мало кто из критиков нашел связь с «Доктором Фаустусом», но многие отыскали аллюзии на диалог между Нафтой и Сеттембрини из «Волшебной горы» Томаса Манна» .
Как замечает Суханова: «В связи с вопросом о возможности установ- ления факта влияния или заимствования одного автора на другого вспомним выражение А. К. Жолковского: лучше бы всего спросить! Жолковский действительно спросил нескольких писателей-современников и не получил в ответ ничего определенного. Тем ценнее опыт Умберто Эко, в чьем лице мы имеем одновременно и автора, и исследователя. Однако, как видим, и в его уникальном случае (что называется, «сам во всем признался») – далеко не всегда есть что-то определенное в плане фактов».
Французский исследователь А. Лейдуан говорит в своей работе еще об одной характерной черте построения повествования у Эко. Эта особая «сериализация» нарративного воображаемого, а также критериев, лежащих в основе его критического анализа и его эстетической оценки.
Даже самый беглый анализ работ, посвященных данному роману показывает многоплановость и неоднородность его структуры.
Перед читателем своего рода «шкатулка» с множеством маленьких ящичков, каждый из которых хранит большое количество слов и смыслов. Настоящий сюжет романа «Имя розы» - это не только детективная история о поиске трактата Аристотеля и попытке разгадать тайны лабиринта древней библиотеки. Структура произведения намного сложнее, а хронотоп охватывает и различные эпохи. Роман Умберто Эко целиком и полностью соответствует ключевым чертам поэтики постмодернизма, поскольку сохраняет игровое начало и в каком-то смысле обманывает ожидания читателя. Также следует отметить, что само произведение может быть прочитано несколькими образами.
Настоящий сюжет романа - это попытка разгадать ключевые символы и реконструировать факты. Роман "Имя розы" просит читателей разделить задачу Вильгельма по интерпретации загадок, проследить полифонию знаков, замедлиться, прежде чем принять решение о ключевом смысле, и сомневаться во всем, что обещает прекратить поиски смысла. Таким образом, Эко открывает чудо самой интерпретации.
Мы возвращаемся к мысли о том, что автор преследует цель восстановить подлинность произведения. Читатель и сам в каком-то смысле становится неумолимым детективом, который оставляет свои собственные заметки на полях «Имени розы».
Литература
Аверинцев С.С. Судьбы европейской культурной традиции в эпоху пере- хода от античности к средневековью // Из истории культуры средних веков и Возрождения / Под ред. В.А. Карпушина. М., 1976. С. 17–64.
Барт Р. Избр. работы. Семиотика. Поэтика. М., 1989.
Жолковский, А. К. Блуждающие сны и другие работы [Текст] / А. К. Жолковский. – М. : Наука. Издательская фирма «Восточная литера- тура», 1994. – 428 с.
Ильин И. П. Постмодернизм от истоков до конца столетия. Эволюция науч-
ного мифа М., 1998.
Ильин И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. — М.: Интрада, 1998.
Киреева Н.В. Постмодернизм в зарубежной литературе: Учебный комплекс для студентов-филологов/ Н. В Киреева.- М.: Флинта: Наука, 2004. – 216 с.
Костюкович, Е. Утомить читателя [Текст] / Елена Костюкович / Беседовала Майя Кучерская // Ведомости, No 3503 от 26.12.2013.
Лотман Ю.М. Выход из лабиринта / Эко У. Имя розы. М., 1989. С. 468–481.
Лотман Ю.М. Выход из лабиринта // Эко У. Имя розы. СПб.: Симпозиум. - 2000. С. 650-670.
Усманова А.Р. Умберто Эко: парадоксы интерпретации. 2000. – 356 с.
Философский энциклопедический словарь / Редакторы-составители Е.Ф. Губский, Г.В. Кораблева, В.А. Лутченко. М.: ИНФРА-М, 1997. 576 с.
Эко У. Заметки на полях «Имени розы» // Эко У. Имя розы. СПб.: Симпозиум, 2000. С. 597-644.
Эко У. Имя розы / Пер. с итал. Е.А. Костюкович. Предисл. автора. Послесловия Е. Костюкович, Ю. Лотмана. СПб.: Симпозиум, 2000. 677 с.
Эко, У. О литературе [Текст] : эссе / Ум- берто Эко / пер. с ит. С. Сидневой. – М. : Изда- тельство АСТ : CORPUS, 2016. – 416 с.