Пётр Васильевич исподлобья смотрел на мальчика, который сидел на стареньком диване, положив ногу на ногу и уткнувшись в телефон. Вот же послала Ксюшка на его голову! Что теперь с ним делать?
Пенсионер привык к своему размеренному образу жизни, а жил он, конечно, в деревне. Когда был молодой, пытался обжиться в городе, но его тянуло к огороду, к сливам, яблоням, к черноплодке. Хотелось больше проводить времени на природе. И рыбалку он любил.
"В родной деревне отдыхаешь душой", — считал Пётр Васильевич. Выйдешь, и все здороваются. А в городе даже соседи по лестничной клетке друг друга не замечают…
В общем, когда старик вышел на пенсию, он переехал в деревню, на дачу, куда раньше мог вырваться только на выходные и в отпуск.
Дочка Ксюша отца очень любила и, разумеется, хотела, чтобы он жил рядышком, где-то в городе. Но Пётр Васильевич отказался:
— Ксюш, ты меня тоже пойми. Я всю жизнь отпахал. Жил в этом муравейнике. Стены тонкие. Земля далеко. Ничего не растёт толком. Пыль, грязь, гарь. Всё, больше не хочу. Буду жить в деревне, мне там сподручней. Я ж деревенский все-таки. Умею и печку затопить, и готовить на ней, и по хозяйству мастер. Со всем справлюсь.
— А внук как же?
— А что внук? Я люблю Лешку. Хороший парень растёт. Но ему-то город нужен, здесь образование покрепче. Я образованных уважаю. Да ездить я к вам буду, не переживай!
Ксюша обняла отца:
— Пап, вот что ты так? Я ж тебя видеть хочу почаще.
— Тогда сама почаще приезжай. У вас же, у молодых, сейчас принято планировать. Вот и планируй каждые выходные к отцу в деревню. Я тебя угощать буду. Готовлю я, как ты знаешь, хорошо.
И действительно, Пётр Васильевич отлично готовил и не был чужд кулинарным экспериментам. Он даже умудрился освоить интернет и смотрел там видео с рецептами. Старик радовался, когда удавалось приготовить что-то залихватское из овощей, не тронутых никакими химикатами.
Уже три года Пётр Васильевич жил в деревне. Ксюша с сыном часто приезжали, но надолго не оставались. У мальчика школа, а у Ксюши — её работа в офисе.
Однако, когда Лёше исполнилось четырнадцать лет, всё пошло не по плану. Наступил тот самый буйный подростковый возраст — Лёша начал грубить, до поздней ночи гулял с друзьями, в школу ходил нерегулярно.
Дело осложнялось тем, что Ксюша растила мальчика одна. Отец Лёши пожил с ними первые три года, а потом поминай как звали. Он нашёл себе другую женщину помоложе. Алименты платит, но какие там алименты? На них сейчас и куртки не купить хорошей, чтобы Лёше нравилась.
Но Ксюша нормально зарабатывала, да и дед, пока не вышел на пенсию, помогал. Сейчас, правда, поплоше стало, и в семье денег было немного, но Ксюша крутилась и как-то справлялась.
В какой-то момент Ксюша поняла, что лишилась авторитета перед сыном, что приструнить его никак не может, её слово для него ничего не значит. Она видела, что мальчик учится все хуже и хуже. И плохо даже не то, какие оценки он приносит, а то, что ему школа стала как будто по барабану. В последнюю неделю он вообще отказался туда ходить, говорит, мол, сейчас можно заработать и без высшего образования.
— Девять классов закончу и уйду, — сказал он матери.
— Куда ты уйдёшь? — схватилась за голову Ксюша.
— Куда-нибудь, куда примут. У меня планы есть. Я вкладывать хочу, инвестировать.
— Да что ты будешь инвестировать? Инвестировать-то тебе нечего. Чтобы, прости, вкладывать, надо солидный куш иметь.
— Мам, ты не права. Там всякие способы есть. Всё законно. Можно потихоньку растить капитал.
— Надурят тебя, обведут вокруг пальца. Все, что ты вложишь, заберут, — сказала Ксюша.
Но Лёша её проигнорировал. Сейчас, впрочем, он ничего с финансами не предпринимал, ребёнок все же ещё. Лёша просто вбил себе в голову мысль, что учиться совершенно необязательно, и перестал ходить на уроки.
Он вообще рос, по словам Ксюши, расхлябанным. Никаких мечтаний, никаких особых стремлений. В игрушки поиграть на компьютере, в телефон потупить, интервью посмотреть, с друзьями по улицам пошататься — вот и все развлечения.
— Ты ж помнишь, мы все горели, хотели кем-то стать, планы были, мечты! У этих вообще ничего нет, — жаловалась Ксюша отцу.
Пётр Васильевич поддакивал:
— Я иногда смотрю рецепты, попадётся что-то, что молодёжь снимает. Я больше минуты не выдерживаю.
— Совсем от рук отбились, — повторила банальную фразу Ксюша.
Тут Пётр Васильевич на неё лукаво посмотрел:
— А мы так про вас говорили… Может, это вообще, дочь, общечеловеческое? Мы смотрим на детей, и нам кажется, что у них все неправильно складывается.
— Я хоть в школу ходила. А Лёшка не ходит. По дому не помогает. О спорте речь не идёт. О каких-то увлечениях — тоже. Что прикажешь с ним делать?
— Увозить из города куда подальше, — брякнул Пётр Васильевич. — Вот что надо сделать. Деревня — она облагораживает. Была бы моя воля, я бы вас сюда притащил. Здесь бы Лёшка стал человеком.
Поговорили они так, поговорили, и Ксюше запали в сердце слова отца. Может, он прав, и надо мальчика отправить в деревню.
Только сама Ксюша никак не могла бросить работу. По сути она одна обеспечивала и себя, и сына, и отцу старалась помогать по мере сил. Если она сейчас всё бросит и уедет в деревню, на что же они жить будут? Она точно покинуть столицу не могла. А вот Лёша — другое дело, всё равно школу забивает.
И так в её голове созрел план.
На следующие выходные она привезла Лёшу к деду. Накупила много еды, в том числе нашла и любимые Лёшины йогурты, чипсы, сыр такой, какой сын любит.
Потом женщина отвела отца в сторонку и произнесла заготовленную речь:
— Так, пап. Я никогда тебя не просила с Лёшкой помогать. Не мужское это дело. Я сама со всем справлялась. Но теперь я не могу. Подсоби уж дочке, мне больше не к кому обратиться. Сам знаешь, живу одна, на горизонте никого нет. Я его с тобой оставлю. Глядишь, возмужает. На тебя посмотрит, может, пример возьмёт. В любом случае дело уже так запущено, что назад пути нет. Либо он сейчас образумится, либо, мне кажется, уже никогда. Я боюсь за него. С компанией плохой ещё спутается. Как его от дурного влияния спасать? В школу он уже не ходит. Сидит и смотрит в телефоне подряд всё, что ему в интернете показывают.
— Пользы обществу не приносит, значит, — сказал Пётр Васильевич. — Это надо исправлять. У человека должна быть цель в жизни.
— Вот-вот, — кивнула Ксюша. — Я и говорю. Только я ничем тут помочь не могу. Я его оставлю, сама уеду. Денег вам привезла, если чего-то нужно будет сверх обычного. Пап, ты же не против? Поможешь?
Пётр Васильевич пожал плечами и сказал:
— Дочка, ничего не обещаю. Идея у тебя хорошая. Здесь воздух вон какой! Может, в городе у вас воздух с ленцой? В деревне везде трудов и дел по горло. Скоро в огороде работать надо будет. А пока можно простыми делами заняться. Дрова поколоть, печку нужно побелить. Да и вообще, — окинул он комнату придирчивым взглядом, — давно уж ремонт просится. Лешка помогать будет. Скажу, ты его привезла, чтобы помог деду ремонт сделать. А как дальше пойдёт, это я не знаю. Может, он у тебя не перевоспитается.
Ксюша вздохнула:
— Всякое может быть. Но ты уж приглядывай за ним. Может, заинтересуется чем-то, кроме телефона. А здесь есть ребята его возраста?
— У Людки внучка сейчас с ней живет. У Никиты двое внуков… Забываю все время, как их зовут. Найдёт себе круг общения.
Дочь уехала, а Пётр Васильевич остался один с внуком. Он окликнул мальчика:
— Лёш, тут такое дело. Мать твоя уехала. А ты пока поживешь здесь.
— Как это здесь? Зачем? У меня же завтра школа!
— А ты в нее пойти, что ли, собирался? — язвительно спросил дед.
Лёша сразу спросил:
— Мама на меня жалуется, да?
— Жалуется немного. Но ты тут не поэтому. Мне ремонт сделать надо. Посмотри, всё на честном слове держится. Короче, ты мне поможешь. Я уже старый стал, сил меньше, чем раньше.
— А школа?
— Ты же и так уроки прогуливаешь, правда? Так проведи время с пользой.
— А интернет хоть есть нормальный? — спросил Лёша.
— Есть, всё есть. Откуда мне иначе новые рецепты пюре брать?
— Хорошо, а то у меня мобильный интернет скоро закончится, — сказал мальчик.
— Проведено у меня все. Вот здесь твоё место будет, — Пётр Васильевич показал на письменный стол родом из семидесятых годов. — Только разобрать маленько надо. Но это после ремонта. А пока что спать будешь здесь. И рукомойник надо наполнить на ночь.
Лёша скривился:
— Деда, вроде мы с мамой приезжали, не надо было ничего наполнять.
— Тогда вы в гости приезжали. А сейчас ты тут жить будешь. Привыкай о доме заботиться. Ты же мужчиной должен вырасти, — сурово сказал Пётр Васильевич.