В детстве у меня была одна подруга, звали ее Ольга.
Нас познакомили наши мамы, когда мне было 5 лет, а Оле 6. С первой же встречи мы стали не разлей вода, просто как родные сестры. Все остальные подружки и иная детвора отошли на второй план.
Мы обе были единственными детьми в семье, у обеих родители были уже зрелыми людьми солидного возраста, мамы были при очень хорошем должностном положении и благодаря ему и суперразвитой советской системе блата мы с Олей катались как головки сыра в масле. Мам вот, правда, не так часто видели как хотелось.
С того дня как мы впервые встретились с Олей, ее дом стал моим, а мой дом - ее. Нам даже не нужно было отпрашиваться у родителей, кто где заигрывался - там и оставался. Я, правда, чаще заигрывалась у Оли. Мои родители были в процессе развода и мы с мамой переезжали на совершенно новое и незнакомое место, поэтому мама была даже рада, что я остаюсь с ночёвкой у подружки.
На следующий год Оля пошла в школу и каждый день приносила мне печеньку или булочку, которую им давали в школьной столовой. При том, что мы украдкой скармливали дворовой собаке бутеры с черной икрой, которую в нас запихивала Олина мама,считая ее кладезью витаминов, а нас уже воротило от одного ее вида, печенька или булочка, вытащенная Олей из школьного портфеля становилась настоящим сокровищем, так как она означала , что подруга думала обо мне даже в школе.
Спустя год я тоже пошла в школу. И также начала делиться эмоциями и новостями как и Оля год назад. И тут мы впервые столкнулись со сложностями в наших отношениях. Ольга просто на дух не переносила моих новых знакомых. Любая моя попытка общения с одноклассницами воспринималась в штыки, а даже малейший намек на дружбу приравнивался к государственной измене. Я сначала пыталась договориться, потом просто перестала делиться с нею своими школьными переживаниями.
Время шло, мы взрослели, все больше становясь словно роднее. Но при этом были совершенно разные. Я была мягкая, вся такая принцесска, няньчилась с кошечками- собачками, а Ольга была пацанкой, лет с 9 начала курить отцовский "Беломорканал" за уличным туалетом и драться с мальчишками.
Как-то раз я случайно услышала разговор наших мам. Тетя Люба - Олина мама- рассказывала почему они переехали из далёкого Мурманска на юг. Услышанное меня потрясло до глубины моей детской души. Оля была приемным ребенком. Тетя Люба и дядя Петя взяли ее из детского дома в 2- х летнем возрасте, маленькую затравленную девочку, чья мать была беспробудной алкоголичкой. И намеренно уехали подальше от глаз знакомых и всего того, что может напомнить их девочке жизнь до встречи со своими любящими родителями.
Тетя Люба и дядя Петя отдавали себя Ольге без остатка, вся их жизнь крутилась вокруг долгожданной дочери. Они купили большой дом на Черноморском побережье, машину Волгу, тетя Люба устроилась заведующей на очень теплое местечко, гарантирующее помимо приличной зарплаты почти безграничный блат, и, казалось бы, впереди их ждала безоблачная жизнь в уютном семейном гнезде.
Моя мама заметила меня, замершую в дверном проеме. Им с тетей Любой обеим стало понятно, что я все услышала и теперь знаю страшную правду.
- Инна, иди сюда, - позвала меня мама.
Я подошла, чувствуя, что земля уходит из-под ног.
- Дочь, понимаешь, если ты расскажешь Оле то, что сейчас услышала, то ей и тете Любе будет очень - очень больно, - сказала мне мама.
- Да, понимаю, - сглотнула я с трудом в ответ.
-Инна, пообещай, пожалуйста, что ничего не расскажешь Оле. Никогда! - на глазах у тети Любы выступили слезы.
- Обещаю! - сказала я и убежала на улицу.
Я залезла на крышу бани, как делала каждый раз когда спасалась от раздачи под орех, села под нависающую ветку черешни и расплакалась. Мне так было жаль мою сестру. Именно так я ее ощущала - родной, сестричкой. Я представляла большую комнату, полную других детей - детей без родителей, и девочку - Олю, которая сидела забившись в угол. Олю без мамы. Олю никому не нужную. Олю, сидевшую на узкой казённой кровати вместо большой ванны, наполненной пышной пеной, которой мы играли пока тетя Люба не завернет нас в пушистые полотенца и не посадит пить вкусный чай с бутербродами и кучей конфет. Безумная жалость сжимала мое детское сердечко и там, под веткой черешни я твердо поклялась, что никогда не скажу Оле, что она приемная дочь.
- Выбирай: или я, или Ленка Вишнякова! - в ультимативной форме выдала мне Ольга, застав в нашем дворе соседскую девчонку.
- Оля, Ленка просто моя соседка,- ответила я.
- Все равно, выбирай: или я, или эти твои соседи! - Ольга буровила меня темными глазами.
Разумеется, я выбрала Олю. Ведь она была мне так дорога!
Прошло 9 лет. Мы обе были на третьем курсе университета. Так получилось, что я экстерном закончила школу и мы в один год поступили в ВУЗ. Обе учились на факультете иностранных языков. Только в разных университетах.
В тот год я пошла работать в школу в свободное от учебы время. За 9 лет в стране очень многое изменилось, перестройка сделала нашу с мамой семью весьма стесненной в средствах. Мы выживали как могли. Иногда наступали времена, когда мы могли позволить себе к покупке лишь кости для бульона, крахмал для киселя и дешёвую туалетную бумагу. Все остальное было от нескольких курочек, да огорода с садом. В такие периоды мы собирали грибы и кизил в лесу, чтобы потом продать их возле трассы. А по лету бегали на виноградники за листьями, потом ночью их сортировали, складывая по 10 штуки солили в больших флягах, чтобы к концу осени сдать на рынке армянским продавцам.
Вообщем, в 17 лет началась моя трудовая деятельность. Училась на отлично, успевала ещё и дома маме помочь после работы и в выходные. Старалась ничего на себя не тратить, чтобы покупать домой продукты. Ещё мне были положены бесплатные дрова от работы, что существенно облегчало нашу с мамой подготовку у зиме.
В семье у Ольги с финансами было гораздо лучше: дядя Петя крутил баранку собственной маршрутки, которая возила челноков раз в неделю на рынок в Пятигорск, да и сам как мужик по дому всю тяжёлую работу делал. Никого нанимать им не приходилось. Поэтому Оля и одевалась лучше, и в кафе с однокурсниками ходила, а ещё она ходила на маникюр в парикмахерскую. Что для меня было по тем временам неслыханной роскошью.
Ольга тем не менее очень гордилась мною, тем, что я такая вся умница- разумница. Даже пару раз приходила начистить пятачок тем, кто пытался меня обидеть. Она постоянно звала меня на свои тусовки, но я могла выбраться туда крайне редко.
Спустя ещё год грянула беда. Ольга примчалась ко мне на работу и рассказала, что ее отчисляют из университета. А родители, соответственно , ни разу не в курсе, что она прогуливает лекции и не тянет предметы. Я тогда так испугалась, словно это меня готовили к отчислению. Вообщем, каким-то невиданным образом Оля договорилась , что ей дают последнее предупреждение и она срочно сдает все свои хвосты. Но, выяснилось, что срочно наверстать упущенные знания Оля не могла, поэтому ближайшие дни , я по ночам делала все ее не сданные работы. Ну а за остальное мы заплатили из моих репетиторских денег. И Олю пронесло в тот раз. Но, как оказалось, не на долго. К концу курса вопрос о полной неуспеваемости и не посещаемости встал вновь остро. И родители Ольги успели получить письмо из университета.
В тот день я не поехала домой, а после работы направилась вместе с поджидающей меня Олей к ней домой. Нас ожидал тяжёлый разговор. К моему огромного удивлению, посреди оправданно возмущенного монолога родителей, Ольга резко встала, хлопнула дверью и ушла к себе в комнату. Я старалась успокоить тетю Любу, обещая, что чем смогу опять помогу. Дядя Петя ушел нервно курить на улицу, а тетя Люба плакала на кухне.
Я ушла к Оле в комнату, желая поддержать мою сестру - подругу. И вместо плачущей девочки увидела там собирающуюся на гульки Олю. Она словно витала в собственных облаках. И ей и дела не было до разыгравшейся трагедии у нее дома.
- Оля, куда ты собираешься ? - прошептала я.
- К Полинке, туда все ребята придут, - ответила Оля четко очерченными модным коричневым карандашом губами.
Она стояла передо мною такая вся современная, хорошо одетая в модное чёрное платье с вырезом кармен и поясом на бедрах. Осветленные волосы аккуратно уложены в четкое каре.
- Ой, да брось ты париться! - Ольга слегка толкнула меня по плечу, - пойдем со мною! Пойми, в жизни эта твоя учеба не главное! Главное - удачно выйти замуж! Я вот пасу своего Карена и скоро он сделает мне предложение. А ты знаешь, что его папа держит кучу магазинов и дом у них трехэтажный. А сам Карен ездит уже на кабриолете. И он - единственный сын богатенького папы! Понимаешь?
- Понимаю, ответила я, - машина , действительно, класс! Но разве это мешает тебе учиться? Хоть на тройки посдавай сессию, родители тянутся, платят ведь. Жалко, четвертый курс к концу подходит и вдруг вылететь. Все старания - псу под хвост. А там женись, замуж выходи, хоть после окончания, да хоть летом на каникулах!
- Таких как Карен одних оставлять надолго нельзя! Сразу кто-то да уведет. Больно завидный жених. Да и желающих много. Он со многими подгуливает, - назидательно сказала Оля.
- Как это подгуливает, если зовёт тебя замуж? - у меня буквально отвисла челюсть.
- Он пока не звал. Но позовет обязательно! Я ему очень подхожу по всем параметрам. И всегда рядом, - с этими словами Ольга чмокнула меня в щеку и направилась к выходу.
- Оля, ты куда? - с возмущение встала из-за стола заплаканная тетя Люба.
Ольга выскочила в прихожую игнорируя мать и начала застёгивать дорогущие босоножки.
- Я никуда тебя не пущу! - тебя Люба встала рядом с нею и позвала мужа: Петя, иди сюда!
А дальше случилось ужасное.
Ольга, закончив застёгивать свои дорогущие босоножки, поднялась и с размаху ударила мать по лицу!
- Когда ты только сдохнешь ! - эти слова прозвучали словно набат в моих ушах!
Ольга выскочила из дома и направилась к воротам. Я прижала к себе тетю Любу и что-то внутри сломалось. Я смотрела вслед уходящей Ольге, а перед глазами вновь было то помещение с узкими казенными кроватями и маленькая одинокая девочка.
Я ощутила внутри себя дикое желание догнать Ольгу и сказать, что она не имеет права поднимать руку на свою не просто мать, а Мать с большой буквы! Мне так захотелось ударить этими словами по лицу самой Ольги: "где бы ты была, если бы не тебя Люба? Сдохнуть ей желаешь? Да ты сама бы сдохла без нее!". Перед глазами пробегали словно кадры из фильма воспоминания где мы в большом магазине и тетя Люба в две большие стопки откладывает Оле и Инне платья и трусики. Все по блату. А вот мы на шашлыках, нос воротим от надоевшей осетрины. А вот мы в санатории в Анапе чешем на пляж с панамками на головах и мягким мороженым в руках. А вот мы в небесно - голубых комбинезонах, сшитых на заказ, катаемся на аттракционах. А потом опять кадры казённого дома, откуда пришла Оля.
Но вместе с тем я понимала, что единственный человек, который имел право ей все сказать - только ее Мама! Тетя Люба. А она словно поняв мое настроение, лишь сжала мою руку и, покачав головой, сказала: "Нет, Инна, не надо."
Несколько дней я была с Ольгой холодна. Сказала ей, что только полная дрянь может так поступить с матерью. И пока она не поймет этого - разговор у нас будет короткий. Через неделю лед оттаял, я все же очень любила Олю. Как родную сестру.
Наступило лето. А вместе с ним и больше свободного времени. Так, между домом, огородом, садом, собственными занятиями языками и танцами, репетиторством ради денег в дом, я иногда успевала потусоваться с Ольгой и ее компанией. Но я там была немного белой вороной. Одевалась я скромнее во всех смыслах этого слова, косметикой пользовалась совсем немного - так лишь тушь, иногда тени, да немного помады. Спиртное почти не пила, один бокал могла весь вечер потягивать, курить не курила, с мальчишками не обжималась и не уединялась. Поэтому иногда меня просто не звали, даже если время было свободное. Не в формате я была, так сказать.
В один августовский вечер, когда после уборки класса перед первым сентября в ожидании моих пятиклашек на классное руководство, я пришла к Ольге домой. Она позвала меня на вечеринку в дом родственников Карена. Там планировала собраться вся молодежь их большой армянской семьи и ещё ряд друзей. Ольга шла туда уже как неофициальная девушка Карена. Это такое положение когда толпа друзей знает, что вы вместе тусуетесь. Но родителям и родственникам молодой человек пока даже не намеревается представлять тебя как свою невесту, тем более не идёт к твоим родителям просить руки их дочери.
Мы пришли на вечеринку, там оказались два двоюродных брата Карена, каждый из которых иногда пытался оказывать мне знаки внимания. Но они были настолько мне не интересны, как, впрочем, и все молодые люди вокруг, что их вялотекущие поползновения заканчивались на счёт 3. Они не были готовы инвестировать свои силы в неперспективный на вечер проект. А я не была готова к первому поцелую по пьяни с каким - то Араиком.
В тот вечер что-то пошло не по плану. Мы все прекрасно общались между собою, танцевали, смеялись, пока один из двоюродных братцев Карена, приняв на грудь, не полез ко мне с настырными попытками потанцевать меня в своих тесных объятиях . Он был очень большой и крепкий. Вырваться из его рук легко и просто не получалось. Когда я, почувствовав, что приемлемое расстояние между нами исчезло, попыталась вернуться на диванчик. Но не тут то было. Он буквально впился в мои губы и стал кружить посреди танцующих. Я вырывалась как могла, зажмурив от отвращения глаза. На тот момент я всего лишь пару раз целовалась с парнем.
В какой-то момент в Армена прилетел удар. Он улетел куда-то в сторону, а меня за левую руку удержала чья-то сильная лапа. Когда я открыла глаза, увидела что посреди огромной комнаты дрались Армен и Карен. Я убежала умываться в ванную комнату. За мною ушла и пара девочек, а вот Ольга не пошла почему-то. Смыв с себя противные слюни абсолютно чужого парня я вернулась назад, надеясь посидеть поближе к Ольге весь остаток вечера и постараться не отсвечивать пока не уедем домой.
Но жизнь распорядилась по иному. Едва войдя назад в зал я услышала как громко спорят молодые люди. Армен оправдывал свой нокаут, а Карен доказывал собственную правоту его отправки туда.
- Да чего вы из-за баб ссориться собрались? - бегал между ними мелкий по росту родственничек
- Она - не баба! - резко рявкнул Карен.
- Хорошо, не баба, она не баба - постарался угомонить его мелкий родственник.
И, как полагается в эмоциональных кавказских разборках, демонстративно повел его в сторону "поговорить".
В этот момент Армен сделал тактически неверный ход - он с ухмылкой кинул походя "все равно своего добьюсь". После этого "ненаговорившийся" и не остывший Карен ринулся назад.
"Я на ней жениться хочу! Ты, падла, на мою женщину, считай, позарился!" - с убедительно выпученными глазами и сжатыми кулаками прошипел Карен.
После этого повисла пауза. Немая такая пауза. Когда все обалдели и замолчали. И обалдел каждый по своему.
А я ошарашенно смотрела на Ольгу. Ее лицо окаменело, вытянулось и она буквально заорала какого черта происходит, ведь они с Кареном вместе. Я даже не успела ничего сказать, как Карен спокойно ответил ей, что классно тусоваться - это одно и все было прекрасно. А жениться - это другое.
Ольга выскочила опрометью из дома. Я за нею, параллельно говоря, что мне ничего не нужно. Я смогла догнать Олю лишь в воротах ее дома, где она процедила мне сквозь сжатые губы: "Пошла вон отсюда!"
На все мои попытки уговорить Олю выслушать меня, услышать, что никогда я даже не задумывалась посмотреть в сторону ее "лакомого кусочка" не дали и малейшего результата.
Карауливший меня возле дома Карен был послан далеко и надолго. Он приезжал ещё 4 раза, говорил о серьезных намерениях. Но и это не изменило ничего в моих планах. Я действительно никогда не рассматривала его как потенциального жениха.
А Ольга так меня и не простила за мое "предательство". Она не смогла поверить, что мне не нужен был такой мужчина и что я не делала ничего намеренно для того, чтобы увести его со двора. Хотя я и не уводила и даже не думала об этом.
Так закончилась в одночасье такая крепкая дружба длиною в 14 лет.
Недавно я встретила случайно одну из девушек с той компании. Как оказалось Оля бросила родителей, уехала в Питер, но столкнувшись с неудачей в рабочем плане, вернулась на юг. На фоне постоянных конфликтов дядю Петю хватил инфаркт и он умер. А тетя Люба отреклась от дочери, которой посвятила всю себя и осталась доживать свой век одна.
А Ольга ждёт когда та уйдет в мир иной, чтобы продать тот самый дом, который купили люди из Мурманска чтобы подарить ей счастье и семью. И в котором мы так заливисто смеялись в наполненной пеной ванне.