Мою последнюю статью, где я рассказываю историю одной мариупольский матери, Дзен обозначил, как шокирующий контент. И ограничил ее показ только для подписчиков. Видимо, Дзен считает, раз вы - мои подписчики, значит вам не впервой шокироваться. А других нужно поберечь.
Смешно, конечно. Но я ничего другого и не ожидала.
***
Сегодня я хочу рассказать о своей двоюродной сестре, которая оказалась на территории Украины и теперь не знает, как оттуда выбраться.
Ирина жила на левом берегу Мариуполя, в Ленинградском микрорайоне, со своим мужем и двумя дочками, одной из которых на момент начала боевых действий было всего 5 месяцев.
Они снимали однокомнатную квартиру в многоэтажном доме.
24-25 февраля мы с ней постоянно созванивались. Они никак не могли определиться, стоит ли им оставаться в квартире или пора бежать.
Мы в этот момент были уже в западном районе города, у брата. И у нас тогда было еще тихо.
А к левому берегу в это время уже вовсю приближалась война.
Ира долго не могла решиться бежать. Так как единственное место, куда они могли поехать - это на западную Украину, к матери ее мужа.
К нам они наотрез отказывались ехать, учитывая, что нас тогда уже насчитывалось 15 человек.
Я, конечно, пыталась ее убедить, что "в тесноте, да не в обиде", но она была непреклонна.
Моя двоюродная сестра - очень скромный человек. У нее была достаточно сложная жизнь в анамнезе. И она всегда себя чувствует крайне неудобно, когда кого-то обременяет.
Итак, они еще некоторое время колебались в своем решении, пока, наконец, не увидели из окна дома танк, который подъехал к перекрестку и, по всей видимости, здесь и собрался отсреливаться от врагов. Ну а где же еще, как не в жилом квартале?
Это была последняя капля. Они собрали то, что можно было взять с собой в небольшую сумку, положили малышку в коляску и выдвинулись в путь.
Еле втиснувшись в автобус, они приехали на ж/д вокзал. Первые день-два (точно не помню) еще можно было уехать из города на поезде. Потом в Волновахе был подрыв железной дороги, из-за чего движение поездов было полностью остановлено на неопределенный срок.
Их путь можно было бы описать в отдельном произведении. Так как в тех реалиях сесть на поезд - совершенно не означало на нем же и уехать. Они долго стояли, умирая от жажды. Малышка хотела есть и постоянно плакала. Она была на искусственном вскармливании. Смесь Ирина, конечно же, взяла с собой, но она даже не догадывалась, что длительное время (около 2 суток) ей просто негде будет достать теплой воды, чтобы эту смесь развести.
Ребенок от голода плакал, не переставая, как впрочем, и остальные дети на искусственном вскармливании.
После долгого стояния в набитом поезде, их всех высадили и отправили автобусами в Запорожье. В общей сложности (с момента приезда на мариупольский ж/д вокзал) путь до Запорожья у них занял 2 суток.
Оттуда они уже добирались до Волынской области на поезде, в котором также было мало приятного. Скажу только, что ехали они всю дорогу стоя, в набитом вагоне. Мне почему-то этот эпизод напомнил кадр из документального фильма, как немцы везли в товарных поездах евреев в концлагерь.
Нет, я все понимаю, беженцев много, средств мало. Но я просто сравниваю. Россия нас эвакуировала на поезде совершенно по-другому. Для военного времени это было почти что "all inclusive".
Первое время, после прибытия в деревню к матери, волонтеры и просто добрые люди помогли им с вещами первой необходимости. Также им начали платить пособие для беженцев.
Весной муж Ирины устроился к какому-то "пану" на хозяйственные работы. Делал всё, что можно и, как вы понимаете, за гроши.
Весна-лето-осень - сезон огородных работ. И получалось даже заработать на более менее приличное питание. Этой осенью Ира тоже присоединилась к мужу. Малышку отдала в сад, а сама пошла перебирать картошку, целый день не разгибаясь. А по вечерам возвращались домой, в деревню. Туалет на улице, водопровода нет. Ребенок за два года жизни ни разу ванны не видел.
И все бы ничего, да сезон работ закончился. А это значит, что всю зиму муж сидит дома и, естественно, денег ни на что не хватает. А в этом месяце полностью сняли пособие для беженцев.
Приплыли, называется.
Поехать в город на заработки? Так там своих безработных хватает. К тому же, велика вероятность засветиться, и вместо работы получить повестку.
Если рассматривать их политическую ориентацию, то она очень далека до нужного Украине идеала. Я бы сказала даже прямо противоположная ему. Да и местные настроения, по их словам, тоже не блещут патриотизмом.
Видать, что-то пошло не так в стране европейского благополучия и свободомыслия.
Но меня тревожит другое. Эти ребята хотят покинуть страну пшеничных полей, но в силу известных обстоятельств сделать этого не могут. Если бы Ирина выезжала без мужа с детьми, то проблем бы не возникло. Но с мужем прорваться через границу не получится.
Сидят теперь без денег, без работы и без уверенности в завтрашнем дне.
Вот такая она, жизнь по-европейски. Здесь есть всего два варианта: погибнуть на фронте или умереть от голода. Выбор не велик, но зато с весьма очевидным результатом.
А если на чистоту - такая тупиковая ситуация, аж зло берет.
Да что это за рабство-то такое в центре Европы? Почему женщина с детьми должна жить в полной нищете? Причем, независимо от того, пойдет муж на фронт или нет. Работы-то все равно нет.
Ирина с мужем мечтают вернуться в Мариуполь и видеть, как он развивается всем врагам на зло. Но, я думаю, это возможно будет только после Победы.
***
Еще много русских людей находится в рабстве желто-голубой страны.
Но мне почему-то кажется, что это такой своеобразный обряд инициации, который проходит русский человек, чтобы стать русским по-взрослому.
Кто-то прошел его в Мариупольском аду. Кто-то проходит в этом тупиковом рабстве. Наверняка, мы, "русские украинцы", где-то все же нагрешили против матушки Руси, что Господь только через боль дает нам возможность вернуть свое историческое право.
Очень хочется привести слова из песни, которую мы частенько напевали себе под нос последние 8 лет жизни в Украине:
"Мы - русские, мы - русские, мы - русские,
Мы все равно поднимемся с колен..."
Чего и желаю всем остальным русским, которые пока еще кажутся побежденными.