На этот фильм я ходил два раза. Это какая-то мистика, но для меня это было как два разных фильма. Или - точнее - его как будто смотрели два разных человека)) Хотя разница во времени была сравнительно не большая - всего несколько недель. В первый раз мне было интересно смотреть фильм, но он совсем не захватил меня эмоционально. Я отмечал про себя зрелищную сторону, актерские работы. И зрелищная сторона, с одной стороны, конечно впечатляла, но, с другой стороны - не трогала, потому что я все время чувствовал какую-то за все этим специальную работу по усилению эффектов. Если, например, Москва - то это как прям шампунь или кофе "три в одном", блюдо с усилителем вкуса. Если атмосфера 30-40 -х , то - как из брандспойта. И лично у меня в таком случае срабатывает обратный эффект, то есть эффект не срабатывает. Как говорил Л. Н. Толстой о Леониде Андрееве: "Он пугает, а мне не страшно". Финальная сцена - с взрывающейся Москвой произвела впечатление (в контексте текущих политических реалий) сублимации какого-то чисто личного человеческого желания режиссера. Как будто на балконе с Воландом, его Ко и довольно безучастно наблюдающим за всем происходящим Мастером с Маргаритой где-то там на заднем плане разместился еще и украинский Генштаб, корректирующий огонь и наслаждающийся зрелищем погибающей Москвы...
Через какое-то время мне захотелось проверить свои первые впечатления от фильма, и я пошел на него еще раз. И, не знаю почему, но в этот раз, фильм уже прочитался совсем по другому.
Есть (для меня) три "Мастера и Маргариты": М. Булгакова, В. Бортко и М. Локшина. Они все разные, но они есть. И их можно сравнивать только ... с самими собой, то есть в контексте тех задач, тех "правил игры", которые выбрал каждый из авторов.
Сериал, как говорят, ближе к роману. Ближе в том смысле, что его в большей степени можно назвать именно экранизацией литературного источника. А фильм М. Локшина может быть в большей степени (можно назвать) именно кино, как таковым (видом искусства). Он явно не следует задаче экранизировать литературный первоисточник и совершенно свободен в монтаже. Монтаж подчинен единственной задаче - передать эмоциональную (и смысловую) волну, которая задана с первой минуты и катится, нигде не прерываясь, до последней минуты. То есть это такой серфинг. На мой взгляд, в искусстве это - высшее мастерство. Но и от зрителя это также требует определенного "мастерства" - способности "прокатиться" вместе с командой режиссера на его "доске".
Я раньше никогда не задумывался, что стоит за тем или иным персонажем романа и фильма, о чем он и зачем он. На просмотре эти пазлы у меня как-то сложились.
Прежде всего - Мастер и Воланд, Мастер - это, понятно, писательское "я" Булгакова, его видение или представление некого идеального себя. Воланд - на мой взгляд - порождение Мастера. Именно Мастера. Потому что он нужен именно ему, как компенсаторный механизм (сила) по восстановлению справедливости. И тут возникает интересный вопрос: почему у Булгакова миссия восстановления справедливости и "творения добра" возложена на "зло"? И это при том, что в романе есть Иисус (Иешуа). Мне думается, что Булгаков здесь ничего специально не придумывал, а просто как гений считал, то, что витало в воздухе. А в воздухе, как реакция на террор, витало желание наказания и даже мести - как формата сатисфакции. И что, Иешуа будет кому-то за кого-то мстить? Нет, для этого нужен как раз именно такой персонаж как Воланд . И вот Булгаков-Мастер порождает Волонда, и это - как реакция на боль. Сила этой боли и очаговая степень таковы, что здесь никакой вымышленный супер-герой типа Че Гевары или Робин Гуда не подойдет. Его просто не было и не могло быть в то время в тех реалиях. Поэтому эта задача возлагается на высшую иерархическую единицу инфернального мира, то есть на дьявола.
Тогда возникает следующий вопрос: а зачем дьяволу делать что-то пусть даже условно хорошее? Мне видится здесь несколько ответов. Во-первых, советское атеистическое общество, аннигилировавшее понятие Бога, тем самым аннигилировало дуальность: Бог/Дьявол и ... создало новую дуальность: искореженное общество/Дьявол. Общество заняло место Дьявола, а Дьявол - место Бога.
И тогда Бог (Бог в Булгаковском понимании) "делегирует" свои полномочия Дьяволу - так как взаимодействовать с безбожным обществом может только он (дьявол). Дьявол выступает горьким, но необходимым лекарством. По принципу гомеопатии: подобное лечить подобным.
И тогда становится как-то понятно зачем Воланд вообще "миссионерствует" (на свой манер: например, споры Воланда на Патриарших на тему кто во что верит) и выполнять, так сказать, по идее не свойственные ему задачи.
Кто кому служит: Воланд Мастеру или Мастер Воланду? По сюжету - Воланд никому не служит кроме как самому себе. Но по сверхзадаче романа - Воланд через Мастера служит Булгакову. Он, как я уже сказал - компенсаторный механизм, сила, восстанавливающая справедливость. В фильме несколько раз повторяется гетевская цитата: "я часть той силы, что хочет зла, но вечно творит добро". То есть: хоти чего хочешь (кто бы ты ни был, пусть даже сам дьявол), но будешь делать то, что прописано в сценарии Бога.
Зачем тогда нужен Иисус (Иешуа)? Получается, нужен. Нужен Булгакову. Этот мир без Иешуа очевидно будет неполноценен. И наверное даже более того: уродлив и безобразен. Здесь на мой взгляд срабатывает честность булгаковского гения. Иешуа нужен, но невозможен (в реалиях жизни страны Советов), поэтому он переходит в... другое измерение. Он помещен в условно другое время. Советское общество должно сначала "прожить", "переварить" Воланда и только потом, может быть когда-нибудь... Но этого конечно уже нет в романе, это просто мое предположение в контексте перспективы.
И, если принять этот взгляд на роман (и фильм или фильмы), то все остальное (остальные персонажи, логика их сюжетных линий) дальше, на мой взгляд, легко раскладывается.
Единственное, надо признать, что сцена между Левием Матфеем и Воландом (она идет в конце сериала), где они препираются друг с другом по поводу того, кто будет заниматься дальнейшим устройством дел Мастера , не вписывается в эту концепцию И тут я себе позволю высказать дерзкую мысль: мне кажется, это не очень удачная сцена романа. Тут на мой взгляд Булгаков-Мастер взял верх над Булгаковым- автором ВСЕГО РОМАНА. Препирательство между этими двумя "инстанциями", да еще по такому поводу, как-то по моему бьет по их "статусу". И прежде всего, конечно, по "канцелярии" Бога. Это уже не Бог тогда, а ... некий конституционный монарх, который в легком клинче с другой "ветвью власти". Может быть я, конечно, ошибаюсь, но для меня эта сцена выбивается из контекста повествования.
Можно еще сказать пару слов о бале Сатаны, о смысловом значении этой сцены. Как мне представляется, Булгакову недостаточно "убить" тех, кто по его мнению этого заслуживает . Ему нужно зафиксировать, что каждого ждет воздаяние и потом, "там", где его будут судить по его поступкам и по его вере (что является взаимоопределяющими понятиями).
И еще хотелось бы сказать о самом фильме. В порядке дисклеймера: я не буду ничего писать ни о прекрасных актерских работах, ни о сценографии и т.д и т.п. Это все безусловно стоит того, чтобы об этом написать, но думаю, что это уже и так сделано без меня. Я хотел бы сказать о двух вещах, которые были наиболее важными именно для меня. Первая - это художественная честность и последовательность режиссера по отношению к заданным им же правилам игры. Она создает эффект вогнутого зеркала, которое помещает, я бы даже сказал, вталкивает зрителя в его собственную правду жизни. То есть - со зрителя по крайне мере на время просмотра фильма слетают (могут слететь) те пошлые роли-маски, которые носят персонажи Булгакова того времени и которые мы ... носим (вынуждены носить по тысяче причин) прямо сейчас. И в этом и есть имхо в принципе смысл искусства, если он есть вообще в чем-либо.
Эффект вогнутого зеркала работает примерно так (ну по крайне мере со мною). Это как если представить, что вы стоите на берегу моря, на который одна за другой накатывают волны. Первая волна сбивает вас с ног. Вы делаете кувырок, барахтаетесь, но все таки кое как возвращаетесь в исходное положение. Вторая, третья волна - опять тоже самое. А потом - уже не важно, какая по счету - и... все! - привет, буфет! - вы выпадаете из ЭТОГО пространства. Прощай, Минск! Прощай, Беларусь и т.д.! Вы - как бы попадаете в ВЕЧНОЕ ВРЕМЯ, где временная
и пространственная точка не фиксирована, как бабочка иголкой коллекционера на однонаправленном векторе, а свободно перемещается по нему влево и вправо. Это ощущение абсолютной полноценности, законченности, если хотите, счастья, когда вы например не думаете, как что-то сделать или сказать правильно. Нет зазора, куда могла бы прийти мысль о том, что что-то может быть сказано или сделано неправильно. Заслуга режиссера здесь - задать нужный ритм и достаточную силу волн. Если чего-то из этого не будет, то не будет и эффекта.
И второе, что мне хотелось бы сказать, это - то ,что "Мастер и Маргарита" существовали, существуют (и очевидно будут существовать) в некоем мире, в некоем пространстве архетипических образов и ... ВНЕ ЗАВИСИМОСТИ ОТ БУЛГАКОВА. Булгаковский гений просто ввел их ОТТУДА в ЭТОТ мир, открыл их нам и сделал доступными нашему восприятию.
В чем ценность подобной может быть экзотической идеи? В том, что на мой взгляд, М. Локшин работал может быть не только и не столько с литературным источником, а сколько именно с этим миром архетипических образов. В этом мире "Мастер и Маргарита" - это не про то, что 90 лет назад, а про СЕЙЧАС. Про сейчас сквозь призму и в преломлении того, что было 90 лет назад... И тогда не удивительно, что в фильме нет многого из того, что есть в книге (и в сериале) и, с другой стороны, есть то, чего там нет. Например, совершенно потрясающий образ санитарки из дурдома. Убери его из фильма и... чего-то уже не будет хватать...
Финальную сцену фильма, я конечно "ждал" во время второго просмотра. Мне было естественно интересно: какое же будет теперь ее восприятие. Скажу так: оно было другое. Огонь, которым была охвачена Москва в этот раз я увидел не как разрушающий, а как прежде всего очистительный.
И еще мне подумалось, что и роман (и наверное и фильм и сериал) несут в себе огромный психотерапевтический заряд и потенциал. Только тут "лечится" не отдельный индивидуум, а ... целое время, ЭПОХА.
Ощущение искареженности, искалеченности - его уловили многие...
...Когда судьба по следу шла за нами,
Как сумасшедший с бритвою в руке. (А. Тарковский)
Я один, все тонет в фарисействе... (Б. Пастернак)
Век мой, зверь мой, кто сумеет
Заглянуть в твои зрачки
И своею кровью склеит
Двух столетий позвонки? (О. Мандельштам)
Вот Булгаков и склеил. В мире ОБРАЗОВ и СМЫСЛОВ. И это немало! Склеил так, как настройщик с камертоном в руке клавиша за клавишей восстанавливает звучание расстроенного рояля...
И так мы приходим к тому, что как больной ждет врача, так и наше время, как расстроенный рояль, ждет... своего Булгакова, своего настройщика... Если бы поэт Иван Бездомный (в версии М. Локшина) вдруг уловил бы эту идею (тогда, конечно, он был бы уже не Иваном Бездомным), то на известном писательском собрании он залез бы на стол, протянул руку вперед и патетически бы бросил новый слоган в массы:
- Даешь каждому времени своего Булгакова!