Февраль. Достать чернил и плакать!
Писать о феврале навзрыд,
Пока грохочущая слякоть
Весною черною горит.
Достать пролетку. За шесть гривен,
Чрез благовест, чрез клик колес,
Перенестись туда, где ливень
Еще шумней чернил и слез...
Сегодня день рождения у моего любимого поэта. Он родился в Москве, Российской империи, 10 февраля 1890 года. Его отец, известный художник (академик Петербургской академии художеств), делал иллюстрации к книге Льва Толстого "Воскресение".
Он преподавал в известном училище живописи, ваяния и зодчества (как мне нравится это название, которое включает в себя сразу несколько направлений искусства, емко и полно отражает содержимое). Это училище до сих пор находится там же, на Чистых прудах (правда называется оно уже не так, несколько лет назад я проходила мимо и название было что-то типа Академия художеств имени Ильи Глазунова, ничего не имею против него, но чтобы такое почтенное училище назвать именем человека, который что-то где-то там, ну почему тогда не Саврасова? который преподавал в это училище? или есть много других достойных? я не знаю, это как переименовать МГУ им. Ломоносова в угоду какому-нибудь новому ученому и его знакомому депутату). Ладно, проехали.
Оказывается, он (Леонид Осипович) переехал с семьей из Одессы за год до рождения Бориса. Просто под Одессой родилась другой мой любимый поэт - Анна Ахматова. Но о ней в другой раз.
Училище это было по словам Википедии "одно из ведущих художественных учебных заведений в Российской империи". Борис жил там со своими родителями, отец преподавал в этом училище. Он крестился в церкви, которая была рядом (не сохранилась, сейчас на этом месте находится театр имени Калягина Et Cetera). Насколько я помню, когда был уже взрослым.
Борис был крещеным в православие евреем, очень ярким (похожим на арабского скакуна, по словам Марины Цветаевой, знавшей его лично), пылким, романтичным и в то же время, знающим, чего он хочет от жизни. Его родители и сестры уехали из России после революции, а он и его брат остались.
Семья была непростой, родители были знакомы с известными художниками Поленовым, Левитаном, Ивановым, Ге, в доме бывали писатели, в том числе Лев Толстой, устраивали музыкальные выступления с участием Скрябина, Рахманинова. Мать Бориса была пианисткой.
Под влиянием Скрябина Борис серьезно увлекся музыкой, и шесть лет занимался ею серьезно. Потом он решил, что недостаточно талантлив для этого. «ничто не было так чуждо Пастернаку, как совершенство наполовину». Вспоминая впоследствии свои переживания, писал в «Охранной грамоте»: «Больше всего на свете я любил музыку… Но у меня не было абсолютного слуха…»
В гимназию не поступил из-за процентной нормы (не брали больше 10% евреев). Но по договоренности с директором, в следующем году (1901) он поступил туда сразу во второй класс. Закончил с золотой медалью. Поступил в Московский университет на юридический, но потом перевелся на философский.
"Летом 1912 года изучал философию в Марбургском университете в Германии у главы марбургской профессора Германа Когена, который советовал ему продолжить карьеру философа в Германии." (из Википедии)
То есть был, как все гении, талантлив во многих направлениях.
Тогда же сделал предложение Иде Высоцкой, дочери крупного чаеторговца, это его дом чая и кофе стоит до сих пор рядом с Училищем Живописи, Ваяния и Зодчества.
Плыла черепица, и полдень смотрел,
Не смаргивая, на кровли. А в Марбурге
Кто, громко свища, мастерил самострел,
Кто молча готовился к Троицкой ярмарке.
Желтел, облака пожирая, песок.
Предгрозье играло бровями кустарника.
И небо спекалось, упав на кусок
Кровоостанавливающей арники.
В тот день всю тебя, от гребенок до ног,
Как трагик в провинции драму Шекспирову,
Носил я с собою и знал назубок,
Шатался по городу и репетировал.
(из стихотворения Марбург, здесь он отразил свои переживания после отказа Иды)
Вот эта красотка. Я его понимаю ).
Тут жил Мартин Лютер, там - братья Гримм.
Когтистые крыши. Деревья. Надгробья.
И все это помнит и тянется к ним.
Все живо. И все это тоже - подобья...
В этом университете учился Михайло Ломоносов, Братья Гримм, Борис Пастернак, создатель русского фарфора Дмитрий Виноградов.
После того как покончил с музыкой, Борис метался в поисках себя, и мать подарила ему 200 рублей с напутствием, что он может отдать всего себя науке. Что он и сделал, поехал в Марбург.
Далее огромное количество событий, но не для этой статьи ))).
Первое издание стихов Бориса Пастернака:
Как искал себя, писал стихи, издавал, дружил с Маяковским, с Цветаевой, женился на художнице, родился сын Евгений, влюбился, боролся за свою любовь, снова женился и прочее и прочее пропускаю.
В 1935 году заступился за сына Ахматовой, попросил его освобождения, писал письма Сталину. И получилось, Льва Гумилева (историк, основоположник теории пассионарности, автор множества книг, в том числе "От Руси до России") освободили.
Вообще, Борис Леонидович очень большую работу вел в помощь своим друзьям и их детям и знакомым и прочим. Он помогал деньгами дочери Марины Цветаевой, Ариадне Эфрон (она написала прекрасную автобиографию) когда та жила в ссылке. У него было большое сердце, которое болело за всех.
В 1936 году поселился на даче в Переделкино (теперь это дом-музей, кому интересна внутренняя жизнь Пастернака, тот может сходить в него, мне очень понравилась его спартанская комната, ничего лишнего, железная кровать, целая стена с книгами, запомнились старинные огромные энциклопедии Брокгауза и Эфрона), где с перерывами жил до конца жизни. А в Москве жил в доме в Лаврушенском переулке, что напротив Третьяковской галереи.
Мне очень нравится и этот его стих, который называется "Зимняя ночь". Он потом был включен в его роман "Доктор Живаго".
Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
Как летом роем мошкара
Летит на пламя,
Слетались хлопья со двора
К оконной раме.
Метель лепила на стекле
Кружки и стрелы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
На озаренный потолок
Ложились тени,
Скрещенья рук, скрещенья ног,
Судьбы скрещенья.
И падали два башмачка
Со стуком на пол.
И воск слезами с ночника
На платье капал.
И все терялось в снежной мгле
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
На свечку дуло из угла,
И жар соблазна
Вздымал, как ангел, два крыла
Крестообразно.
Мело весь месяц в феврале,
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
Вообще, Борис Леонидович умел привлекать к себе любовь пространства, о которой он писал в знаменитых своих стихах:
Быть знаменитым некрасиво.
Не это подымает ввысь.
Не надо заводить архива,
Над рукописями трястись.
Цель творчества — самоотдача,
А не шумиха, не успех.
Позорно, ничего не знача,
Быть притчей на устах у всех.
Но надо жить без самозванства,
Так жить, чтобы в конце концов
Привлечь к себе любовь пространства,
Услышать будущего зов...
Свой знаменитый роман "Доктор Живаго" он писал десять лет. Потом с большим трудом издал в Италии, в Москве не давали. Ему дали Нобелевскую премию, в Москве начался скандал, который разгорался и разгорался, его заставили отказаться от премии и в итоге довели до преждевременной кончины (я так считаю). Он похоронен на Переделкинском кладбище.
Вот последняя глава из его романа:
"Остается досказать немногосложную повесть Юрия Андреевича, восемь или девять последних лет его жизни перед смертью, в течение которых он все больше сдавал и опускался, теряя докторские познания и навыки и утрачивая писательские, на короткое время выходил из состояния угнетения и упадка, воодушевлялся, возвращался к деятельности, и потом, после недолгой вспышки, снова впадал в затяжное безучастие к себе самому и ко всему на свете. В эти годы сильно развилась его давняя болезнь сердца, которую он сам у себя установил уже и раньше, но о степени серьезности которой не имел представления..."
Очень автобиографично получилось, я считаю.
Не могу не включить сюда еще несколько отрывков, мне очень нравится. Но не все могут это читать:
"Два или три дня конца сентября его дорога тянулась вдоль обрывистого высокого берега реки. Река, текшая навстречу Юрию Андреевичу, приходилась ему справа. Слева широко, от самой дороги до загроможденной облаками линии небес раскидывались несжатые поля. Их изредка прерывали лиственные леса, с преобладанием дуба, вяза и клена. Леса глубокими оврагами выбегали к реке, и обрывами и крутыми спусками пересекали дорогу...
В неубранных полях рожь держалась в перезревших колосьях, текла и сыпалась из них. Юрий Андреевич пригоршнями набивал зерном рот, с трудом перемалывал его зубами и питался им в тех особо тяжелых случаях, когда не представлялось возможности сварить из хлебных зерен каши. Желудок плохо переваривал сырой, едва прожеванный корм.
Юрий Андреевич никогда в жизни не видал ржи такой зловеще бурой, коричневой, цвета старого потемневшего золота.
Обыкновенно, когда её снимают в срок, она гораздо светлее.
Эти, цвета пламени без огня горевшие, эти, криком о помощи без звука вопиявшие поля холодным спокойствием окаймляло с края большое, уже к зиме повернувшееся небо, по которому, как тени по лицу, безостановочно плыли длинные слоистые снеговые облака с черною середкой и белыми боками..."
Кому интересно, рекомендую почитать очень хорошую, толстую книгу Быкова из серии ЖЗЛ про Пастернака. Там огромное количество интересного и подробного. А вообще, о Пастернаке можно говорить бесконечно ). Но я хочу окончить песней Никитина на слова Бориса Пастернака "Снег идет" (ему очень удавались стихи про зиму!)
Снег идет, снег идет.
К белым звездочкам в буране
Тянутся цветы герани
За оконный переплет.
Снег идет, и всё в смятеньи,
Всё пускается в полет,-
Черной лестницы ступени,
Перекрестка поворот.
Снег идет, снег идет,
Словно падают не хлопья,
А в заплатанном салопе
Сходит наземь небосвод.
Словно с видом чудака,
С верхней лестничной площадки,
Крадучись, играя в прятки,
Сходит небо с чердака.
Потому что жизнь не ждет.
Не оглянешься — и святки.
Только промежуток краткий,
Смотришь, там и новый год.
Снег идет, густой-густой.
В ногу с ним, стопами теми,
В том же темпе, с ленью той
Или с той же быстротой,
Может быть, проходит время?
Может быть, за годом год
Следуют, как снег идет,
Или как слова в поэме?
Снег идет, снег идет,
Снег идет, и всё в смятеньи:
Убеленный пешеход,
Удивленные растенья,
Перекрестка поворот.
Все права на статью мои, Ольги Scarletobovsem©
10 февраля 2024 года