Дед Матвей шел в магазин. Надо было макарон, кефира, хлеба купить.
Слегка прихрамывая на левую ногу, опираясь правой рукой на деревянную палку с вычурно вырезанной деревянной ручкой. Ох уж эта ручка!
Когда его сын, Борис, привез эту палку отцу в подарок, как уж дед Матвей его костерил!
-Да на что мне эта заморская дребедень? Мы люди простые, нам и обычной клюки, в аптеках продающейся хватило бы! Вот же ж, до сорока лет ужо дорос, Бориска, а дЕньгами так и не научился управляться! Не правильно это!
А Борис стоял перед отцом, как провинившийся школьник, и с тоской вспоминал, как с женой Татьяной долго выбирали отцу и свекру подарок, думали, чем старика порадовать. Сошлись на резной палочке, вспомнив, что у Матвея его-то клюка уже старая совсем, того и гляди сломается.
Порадовали, блин… Ну вот как после такого к отцу чаще в гости заезжать? Зачем? Чтобы снова от него про «не правильно» выслушивать? И внучку привозить деду всякое желание отпадает…
В магазине дед Матвей долго стоял у холодильной витрины с молочными продуктами. Подошедший работник магазина, занимавшийся выкладкой нового товара на витрины прилавков и витрины и прилавки, прикатив тележку с пакетами кефира, стаканами сметаны и прочей молочной снеди, открыв дверь витрины, заставил Матвея на шаг в сторону отступить.
- Вы что, не видите, что покупателю товар мешаете выбрать?! – зло спросил работника Матвей. Где у вас тута начальство? Никакой ориентированности на клиентов! Не правильно это!
И ушел, так и не взяв из витрины ничего, хотя стоял возле нее ну никак не меньше пятнадцати минут.
На кассе стоимость покупок деда Матвея получилась на сумму 99 рублей и 98 копеек. Долго копошась в кошельке, перебирая несколько сотенных бумажек, дед выбрав самую затертую купюру положил ее кассиру.
Тетка, сидевшая за кассой, взяв сто рублей, положила ее в ячейку кассы, пробив чек, протянула его Матвею. Тот, спрятав чек в карман, уперся взглядом в тетку, не спеша уступать место следующему покупателю.
- Чего тебе, дедуля? – кассирша уже начавшая пробивать покупки стоящей в очереди за Матвеем супружеской паре, бросила взгляд на деда.
- Как- чаво? Сдачу! По чеку – девяносто девять рэ и девяносто восемь копеек, где две копейки сдачи?
- Дед, ну откуда сейчас в кассах копейки сдачи-то? Уже пару лет, как отменили монеты в одну и пять копеек. Ладно бы – пятьдесят копеек было – их у меня в кассе нет-нет да можно найти, ну а 2 копейки…Ну ты, дед, даешь!
- Дайте мне мою сдачу! Не правильно это!
- Дедуль, на тебе рубль, ну не задерживай ты очередь-то, - мужик, стоящий за Матвеем, протянул ему рублевую монету, а его жена осуждающе глядя на деда покачала головой.
- Не надо мне твоего рубля, мне 2 копейки мои пусть кассир отдаст! А рубль твой – не правильно это!
Пока звали администратора, пока тот бегал в подсобку, где в нескольких мешках мелочи, отложенной для пополнения кассы для возможности дать сдачу покупателям, пока перевернули все эти запасы, все таки найдя две монетки по одной , очередь в кассу уже несколько десятков метров насчитывала, извиваясь причудливой змеей по всему магазину, и не было в ней ни одного покупателя, который бы в мыслях не устроил деду четвертования, аутодафе, расстрела пять раз подряд, и все пять – насмерть…
Проходя мимо одного из домов по пути, увидел у дверей подъезда лежащий пакет с мусором.
- Ну что за нелюди-то? До помойки лень донести? Надо прямо тут, у подъезда бросить? Не правильно это!
Идя обратно к своей «хрущевке», Матвей увидел в своем дворе, вечно заставленном автомобилями, так, что поиск парковочного места для водителей превращался в непроходимый квест, как желтое такси, стоит прямо перед дверями подъезда, соседнего с подъездом деда Матвея, мешает проходу жильцов, мигая аварийными огнями.
- А людЯм, значит корячиться, обходить этого таксиста, так что-ль? Ох, неправильно это! – проворчал дед, и пошел к себе – звонить на горячую линию, чтобы пожаловаться на нарушителя правил парковки.
Уже зайдя к себе в подъезд, не видел Матвей, как вышел водитель такси, ведя под руку свою пассажирку, девушку лет двадцати пяти, правая нога которой была в гипсе, а за ней – идущего парня, несущего костыли.
Так, изо дня в день, вечно искал Матвей, что бы еще в неправильное определить. Все ему было не так – и росшие у дома деревья, свет солнечный загораживающие, и соседняя стройка многоэтажного дома, от которой грязь по всему микрорайону грузовики развозят, и детвора, играющая во дворе в мячик, и собаки, идущие с хозяевами на поводке, но без намордника. Даже такого размера, как шпиц или чихуашки, и длинна волос у парней молодых, а у девчонок – юбок, и сосед Витька, выходящий курить на улицу, к дверям подъезда.
- Не правильно!
******
Как-то вышел зимой Матвей на улицу. Слышит – лай собачий рядом раздается. Не успел еще понять – что, да как, чья собака не правильно себя ведет, как что-то сильно толкнуло деда в валенок левый. Опустил глаза вниз Матвей, а там – кот рыжий. Вцепился всеми лапами в войлок валенка, мяучит жалобно…А из-за угла дома дворняга бесхозная уже летит к Матвею. В грозном лае пасть раззявила.
Дед двумя руками палку, подарок сына, перехватил поудобнее да покрепче, машет ей на собаку:
- А ну пшла отсель, пшла, говорю!
Собака, напоследок зло глянув и на Матвея и на кота, развернулась и припустила себе восвоясье.
Дед же, нагнулся, отодрал кота от валенка, держит перед лицом своим.
- И что мне теперь делать-то с тобой? Ладно, пошли, молока тебе дам. Но потом чтоб духу твоего в моем доме не было! Я мальцом-то был – не привечал котов, да собак, а тут, на старости лет бездомного кота шоль оставлю?
Не правильно это!
Лукавил, конечно, Матвей. Был у него и котенок в детстве, и аквариум с рыбками стоял в коридоре. Да то ли забыл он уже от старости, что когда-то был таким же ребенком, как все дети, то ли себя так отговорить хотел кота рыжего оставить.
Сидит Матвей на кухне, наблюдает, как кот молоко пьет из миски, а сам уголком рта улыбается. А рыжий, допив все, облизнулся и…как прыгнет деду на колени. И трактором заурчал, мордой о руку деда Матвея трется…
******
Год прошел с того дня.
Дед Матвей в магазин идет. У соседнего дома пакет с мусором прямо у подъезда лежит. Покачал дед головой, нагнувшись, поднял молча пакет, до помойки донес, в контейнер выбросил.
У витрины с молочными продуктами работник магазина товар выкладывает.
- Пашка, что из молока сегодня посвежей? - спрашивает дед. А работник, еще издали увидев Матвея, уже пакет ему протягивает:
- Вот, дедуля, твоему Лучику самое свежее!
- От, спасибо, милок, уважил старика! – улыбается Матвей.
На кассе прикладывает для оплаты к терминалу карточку пластиковую. Кассирша улыбается:
- Освоил все-таки электронную оплату, дедуля?
- Ну а что ж, Машенька, так оно и мне удобнее. И тебе мороки меньше, да и народ в очереди со сдачей не задерживаем, - подмигивает ей Матвей.
У подъезда Витька, сосед, курит. Проходя мимо него, Матвей по-доброму ворчит:
- Ты тока, Витёк, мимо урны окурок-то не кидай.
- Да, дед, конечно. Что ж я – не понимаю чтоли?
- От это – правильно!- хитро прищурился Матвей.
Из подъезда выскочили двое ребятишек, мяч в руках держат. Матвей им дверь придержал, пропустил мальчишек, а сам вслед им улыбается:
- От же – пострелята!
Придя домой, бережно поставил в угол трость резную - подарок сына. На кухню пронес пакет с продуктами, обращается к снохе Татьяне:
-Танюш, разберешь продукты то, аль помочь тебе?
- Да разберу, конечно, Матвей Кузьмич! Вы лучше к Анечке идите – соскучились по внучке то, наверное? И она по деду всю неделю скучала, все спрашивала, когда к деду и к Лучику поедем!
- И то верно, Танюша, пойду уж.
В комнате Борис к отцу обратился:
- Эх, бать, знать бы, что Лучик тебя так изменит – намного бы раньше тебе котенка или щенка подарили с Танюшей!
- Нет, сынок, всему – свое время. Раньше бы подарили – Лучика аль собака бы порвала, аль замерз без дома зимой. А так оно – в аккурат самый.
Так оно – правильно! – улыбается дед Матвей, наблюдая, как внучка с рыжим котом играет, звонким смехом всю квартиру Матвея наполняя….