Сейчас у нас снова 20-градусные морозы, стоят ясные и очень холодные дни, как и положено зимой. Но несколько недель до этого в воздухе долго и ощутимо царила весна — она была щедра и настойчива в проявлениях своей невиданной нежности, одаряя нас теплом и светом.
В один из последних дней этого прекрасного периода безмятежных весенних репетиций я успела прокатиться на беговых лыжах по идеальному, как будто уже мартовскому насту, ещё не запорошенному новым снегом. Лыжи, подстрекаемые ветром, сами несли меня вперёд.
Ходила я в тот день до маленькой речушки, расположенной в ближайших окрестностях деревни — путь туда лежит через открытые поля. Ветер задиристо студил щеки, но как же приятно было подставить лицо солнцу и не закрывать его повязкой по самые глаза, как в морозы.
Хотя солнце, отражаясь от снега, очень слепило глаза. Неужели пора доставать солнечные очки, совсем забытые с лета? Глаза непроизвольно щурились и даже немного слезились, и я торопилась побыстрее добраться до реки, русло которой огорожено деревьями, а значит, там не так ярко, как на поле.
Но на поле мне тоже хотелось задержаться, потому что звери оставили на твёрдой поверхности снега целую россыпь интересных отпечатков.
Тут были в основном следы лис и зайцев. Анатомически точные заячьи отпечатки на твёрдом насте выглядят впечатляюще — как будто тут прошёл снежный человек. Точнее, человечек — невысокое существо с маленькими вытянутыми ступнями, по четыре пальца на каждой.
Даже не верится, что такие большие следы, сантиметров пятнадцать в длину, мог оставить заяц, зверь по сути маленький. Но надо помнить, что задние лапы зайцев крупные, предназначенные для лёгкого и быстрого передвижения по снегу, поэтому и отпечатки соответствующие. Но на свежем пухляке они не такие чёткие, как на насте, и, конечно, мало похожи на человеческие.
Солнечные лучи уже по-настоящему пригревали, а ещё рисовали причудливые узоры из света и тени на пористом подтаявшем снегу. Возле деревьев вся поверхность покрова была как будто изъедена — множество маленьких дырочек были оставлены недавней капелью.
Последний раз у этой речушки я была в разгар январских морозов, и тогда каждый из её многочисленных узких рукавов был скован льдом и запорошен снегом. Сейчас же берега кое-где оттаяли, на поверхности показались кочки ржавой травы и местами вместо льда в русле едва слышно журчала вода.
Я прошла вдоль реки вверх по течению, перешагивая на лыжах через её рукава и многочисленные канавы, образованные ручейками-притоками. Территория вокруг реки сырая, заболоченная, и я ещё ни разу здесь не ходила в другое время года, только по ранней весне, когда твёрдый наст и снежные мосты позволяют не проваливаться в снег и воду.
Ещё дальше я нашла следы присутствия бобров — с берега в воду вела грязноватая тропа-бороздка, по которой зверь, видимо, выходил из воды и тянул за собой илистый след (речка эта мелкая с топким илистым дном).
А на самом берегу я увидела маленькие пеньки — кто-то аккуратно срезал тонкие стволы немногочисленных здесь и деревьев, и, только если внимательно присмотреться к месту среза, можно различить следы бобровых зубов.
А кто оставил аккуратные следы прямо на русле реки, я так и не поняла. Сначала решила, что это всё та же лиса забрела сюда с поля, но отпечатки шли не ниткой, а четырёхчёткой. Тогда я подумала, что, возможно, это кто-то из водных млекопитающих вроде норки. А вы как думаете? Правда, размер следов я не зафиксировала, но отпечатки небольшие.
Довольно скоро погода начала меняться, облака заполонили небо, и, как только солнце скрылось за ними, стало ощутимо прохладнее. Поэтому я не стала дольше задерживаться у воды и поспешила домой.
На этом всё. Спасибо, что дочитали до конца. Если вам понравилась публикация, поставьте, пожалуйста, палец вверх. До скорых встреч!