оглавление канала
Я думала, что только приму горизонтальное положение, и сразу усну. Ага… Щас… Тело конечно застонало от счастья, а вот душа… В общем, сон не шел. Я постоянно вспоминала наше продвижение под землей, пытаясь найти хоть какое-то рациональное объяснение всему произошедшему. А внутри меня ехидненький голосок с усмешкой произнес: «Рациональность – понятие относительное. И зависит от объема знаний каждого индивидуума…» О, как!! Ни больше и не меньше! Кажется, от всех перегрузок, и физических, и моральных, мое второе «я» заклинило на академическом стиле. Мысли метались, пытаясь соединить несоединимое. Привидение Светланы (имя нам теперь уже известно, Егор сказал), мое видение в овальной комнате, которое могло бы смело поспорить по реальности с окружающей меня действительностью, главари банды, убийцы, спрятанные сокровища… В общем, каша была еще та. Нужно было все разложить по полочкам и систематизировать. Получалось пока плохо. И это не давало мне покоя. Я ворочалась с боку на бок, пока легкая дымка какого-то забытья не стала заволакивать мое сознание. Организм нуждался в отдыхе и его мои душевные «метания» не волновали.
Меня окружает серебристая дымка тумана. Но я знаю, что нахожусь в закрытом пространстве. То ли пещера, то ли какой-то грот с очень высокими потолками. Сбоку, словно нос большой ладьи, выступает нагромождение больших камней. Где-то в тумане слышны голоса людей. Я здесь не одна. Но точно знаю, те, которые скрываются в тумане, не мои друзья. Сердце сковывает холодом только от одной мысли, что со мной может случится, застань они меня здесь. Пытаюсь услышать слова, чтобы понять, о чем речь, но туман поглощает звуки, будто огромная акулья пасть свою добычу. И я слышу только невнятное бормотание нескольких людей. Голоса приближаются, и я, идя наощупь, пытаюсь укрыться за каменными выступами. Смутные тени колышутся впереди, с каждой секундой все четче и четче обрисовывая контуры людских фигур. Увы, каменный выступ не может надежно скрыть меня. Я приседаю за гранитным боком, сжимаюсь в комок, стараясь остаться невидимой, моля только об одном – чтобы меня не заметили. Сердце стучит в бешеном ритме, по вискам сползают капельки пота. В пещере довольно прохладно, но меня знобит от ужаса. Человек проходит совсем рядом со мной. Полы его длинного плаща касаются моей содранной на руках кожи. Я чувствую его раздражение, быстро перерастающее в злость. Его фигуру буквально охватывает грязно-багровый ореол гнева. Он говорит кому-то, едва сдерживая раздражение:
- Она не могла далеко уйти!!! Ищите!!! Она где-то здесь, совсем рядом, я это чувствую!!! Если упустите – пеняйте на себя! – Цедит он сквозь зубы. Я понимаю, что это он обо мне, и вцепляюсь, вдавливаюсь в камень еще сильнее, словно пытаюсь стать его частью.
Другой голос отвечает с легкой ноткой заискивания, но при этом эти «нотки» щедро сдобрены отменной порцией яда.
- Не гневайся… Туман… Ничего не видно. Тут мимо горы пройдешь – не заметишь, пока носом не ткнешься. Подождем… В любом случае, ей далеко не уйти.
Первый голос отвечает ворчливо, будто сам с собой разговаривает:
- Это не обычный туман… Я чую… Не обошлось без чьего-то вмешательства. Ей кто-то помогает… Кто-то наводит морок…
Я настораживаюсь. Кто-то из моих друзей рядом? Не может быть!! Прислушиваюсь к себе… Нет, просто сработал защитный механизм внутри меня самой, пробудившийся при появлении смертельной опасности. Так… Теперь нужно успокоиться, усилить, а главное, суметь удержать этот морок. Я пытаюсь расслабить тело, и мир вокруг меня начинает вращаться, скручивая туман в один большой и плотный ком, заворачивая меня бережно в свои мягкие нити, словно мать, пеленающая свое дитя.
Я очнулась от того, что кто-то осторожно тряс меня за плечо. Заполошно вскочила, чуть не сшибив головой деревянную лавку, под которую закатилась во сне. Лучи заходящего солнца косо падают на пол сквозь щелочку в задернутых шторках на кухонном окне. Рядом со мной на корточках сидит Валька, и смотрит на меня испуганными глазами.
- Полька… Просыпайся… - Шепчет она дрожащим голоском. – Там кто-то есть… - Указывает она на двери спальни.
И только тогда я услышала, как кто-то скребется, словно мышь, в окно спальни. Оглядевшись вокруг несколько ошалевшими глазами, попыталась отделить свой сон от яви. С первого раза не получилось. Но мне помогла подруга. Видя, как я бестолково оглядываюсь по сторонам, она стукнула меня «легонечко» по плечу так, что я чуть опять не сшибла лавку.
- Полька…! Да приди ты в себя!!! К нам кто-то ломится!!! – Зашипела она мне в самое ухо.
Я сердито посмотрела на Валентину, и пробурчала, поднимаясь на ноги:
- Да никто к нам не ломится… Наверное, это Егор вернулся. Сама подумай, с какого перепуга кто-то из врагов будет скрестись так осторожно в окно…
Валька на секунду задумалась и ответила мне, потрясая мое воображение своей логикой:
- А вдруг они косят под «своего», а на самом деле…
Я только отмахнулась от нее, и пошла в спальню.
Под окном и вправду стоял Егор и скребся в окно, словно пес, которого злые хозяева выгнали за провинность на улицу. Я открыла окошко, сделав приглашающий жест, мол, добро пожаловать. Но, к моему удивлению, Егор внутрь не полез. Беспрестанно оглядываясь, словно опасаясь, что его кто-то может увидеть, он прошептал:
- Я ненадолго. Просто пришел вам сообщить, чтобы вы не волновались. Николай приехал. Я ему все рассказал. Он сейчас готовит операцию. Я буду помогать. Вам велено сидеть и не высовываться. В общем, сделайте вид, что вас тут нет. Свет не зажигайте…
Я нетерпеливо отмахнулась от него.
- Егор, я понимаю, что значит «сидеть тихо»… Ты мне лучше скажи, это надолго?
Он пожал плечами:
- Не люблю говорить о том, что от меня не зависит, как о чем-то уже решенном. Если все пройдет, как задумано, то завтра вы уже сможете смело гулять на свободе. Я надеюсь… – Он вдруг замолчал, и приложил палец к губам. Повел по сторонам головой, настороженно прислушиваясь и приглядываясь. Я тоже замерла, навострив ушки. Но ничего подозрительного, вроде бы не услышала и не увидела. Обычные вечерние звуки. Егор, вроде бы, выдохнул, и еще тише проговорил: - Полина, пожалуйста, сделайте, как вас просят.
Я послушно кивнула головой, но Егора это, кажется, не убедило. Тогда, я приложила руки к груди и проникновенно проговорила:
- Обещаю…!!
Он, вроде бы, остался доволен. А я про себя подумала, хорошо, что не заставил клясться и землю есть.
- Ну все… Я пошел. Держитесь тут…
Он собрался нырнуть в густые заросли разросшегося малинника, как у меня из-за плеча высунулась Валька:
- Постой… - Она так боялась, что Егор уйдет, а она не успеет задать свои вопросы, что чуть не вывалилась из окна. Егор притормозил, а подруга зашипела: - А чего Кольша сам не пришел??
Егор собрался что-то ответить, как я замахала на него руками:
- Иди, иди… Мы тут сами разберемся. – И, вытаскивая Валентину из окна, закрыла осторожно рамы.
Егор сразу пропал в густой зелени. А я, задернув шторки, потащила Вальку в кухню, на ходу выговаривая ей:
- Тоже мне, нашла время для беседы! Не пришел, значит, не мог. Значит, так надо. Он, наверное, знает, что делает. А помиловаться вы еще успеете, когда все закончится.
Валька, было, собралась на меня надуться, но, по неведомой ей самой причине, передумала, и стала приставать ко мне с вопросами.
- Польк, и чего там?
Я решила прикинуться дурочкой. Вытаращила на нее глаза и спросила:
- Где?
Лицо подруги начало наливаться краской, и, зная хорошо ее привычки в случае чего рявкать так, что, как говорил мой дед, «небо пало», поспешно ответила:
- Велено сидеть как мыши и никуда носа не высовывать. У них там какая-то операция назначена. – Но судя по Валькиному выражению лица, мое объяснение ее не удовлетворило, и я торопливо скороговоркой добавила: - А что там у них за операция, Егор ни слова, ни полслова… Но, думаю, нужно выполнять указания.
Подруга гневно сверкнула на меня глазами:
- Могла бы сразу так и сказать… А то «где»… - Очень похоже передразнила она меня. Вздохнула тяжело, и жалобно спросила: - Как думаешь, очень опасно?
Я усмехнулась:
- Ты кого имеешь ввиду? Если нас, то сидеть тихо в доме, думаю не очень. – И видя, как Валентина опять начинает гневаться, замахала на нее руками: - Да ладно тебе… Это я так, страх свой хочу напугать. Вот и болтаю всякую чушь. Для наших мужиков… Да, конечно, опасно. Но они парни бывалые. Один мент со стажем, а другой «не в стройбате служил». Так что, думаю справятся…
Валька опять тяжело вздохнула, села на лавку, и, подперев голову ладонью, проговорила тоскливо:
- Отродясь такого не бывало, чтобы мужики одни, без баб чего путного придумали. Ой, Полинка, опасаюсь я… Напортачат они там без нас, как Бог свят… Могли бы прийти, посоветоваться… Тревожно мне что-то…
Я нахмурилась.
- Ты бы лучше не каркала… У самой кошки на душе скребут. Но, если сейчас встрянем, то точно еще хуже сделаем. Так что, лучше сидеть и прикидываться мышами. Тем более, что Егор сказал, потерпеть надо всего лишь до утра. В общем, ночь продержаться. И будем думать о хорошем. – Я подошла к плите, и поставила чайник. – Давай-ка, чайку хлебанем. Есть не хочется, а вот чаю попить – в самый раз.
Солнце за окном село, и сиреневые сумерки незаметно превратились в задумчивую синеву позднего вечера. Свет, по понятным причинам, мы не включали. Чай уже остыл, а мы все сидели с Валентиной за столом, каждая погруженная в свои невеселые мысли. И тут я опять услышала слабое царапанье под окном в спальне. Мы с Валентиной враз встрепенулись. Подруга прошептала:
- Никак Егор опять дополнительные инструкции притаранил. Пошли под роспись принимать…
Мы дружненько посеменили с ней в спальню. За окном было еще не настолько темно, чтобы ничего не видеть, но, не настолько и светло, чтобы можно было все как следует разглядеть. То, что под окном маячила чья-то макушка, углядеть я успела, и сразу же распахнула окно. Валька высунулась наружу и шепотом позвала:
- Егор, ты…?
А у меня почему-то вдруг сердце пропустило несколько ударов. Я схватила Валентину за руку, собираясь оттащить ее от окна. Своего порыва я объяснить бы не смогла даже под пытками. Но тут в воздухе что-то тихонько свистнуло, и знакомая боль обожгла мне шею. И все мои предчувствия перестали иметь значение, поглощенные тошнотворной темнотой, как топкой трясиной болота.