Перефразируя замечательное утверждение А. Клесова, которое легло в основу моей предыдущей статьи (ссылка https://dzen.ru/a/ZcHaBnY11GsTyG_n ), отмечаю, что «арийский язык был основой для раннего русского, а ранний русский» - был основой для венедских, славянских, и ряда других европейских языков.
Сколь бы это не удивительным было для некоторых лингвистов, в этом утверждении имеется твердая сермяжная правда, от которой так им хочется отвернуться. И показывать это начну с так называемых восточнославянских языков.
Но прежде напомню об открытии А. Зализняка, который на основе изучения новгородских берестяных грамот показал, что древненовгородский диалект русского языка потому и древний, что архаичнее многих, добавлю, если не всех, образовавшихся позже языков славянской группы, а также других европейских языков.
Конечно сам академик, в силу своей научной щепетильности, так заявлять себе не позволял, но показал, в частности, что в русской лексике берестяных грамот Новгорода отсутствует смягчение согласных (падение редуцированных) по типу 2-й палатализации, присущее славянским языкам.
«При изучении всех разновидностей славянской речи в древней Руси обнаруживается необходимость подразделить их историю на два периода: ранний и поздний. Лингвистической границей между ними служит процесс падения редуцированных…. Судя по данным берестяных грамот, в древненовгородском диалекте (по крайней мере, в узком смысле) данный процесс завершается в 1 четверти XIII в.» [1]
Коротко говоря, в берестяных грамотах Новгорода лингвистам не удалось уловить «сатемизацию первоначального индоевропейского палатального «k»». О чем на самом деле речь? О том, что в некоторой древности в образующихся славянских языках произошло замещение начального «к» на «с, ц». Но этот процесс, не затронул древненовгородский диалект, где в определённый период «палатальные "к"» сохранялись. Академик А. Зализняк обнаружил древненовгородскую бересту с нетронутым целым «к» там, где должно было стоять славянское «ц».
«Важнейшая особенность древнего новг.-пск. диалекта состоит в том, что в нем отсутствует эффект второй регрессивной палатализации заднеязычных; точнее, *k, *g, *x в позиции перед ě и i здесь лишь смягчены (т. е. дали [k՜], [g՜], [x՜]), но не перешли в свистящие»[2].
«Цел» на древненовгородском звучало как «келы». Там писали кена – цена, крикети – кричать. И другие примеры:
«В корнях: къле "цел", хърь "серь", "серое (некрашеное) сукно", кьркы "церковь"; в современных северо-западных русских говорах кеп "цеп", "кепы"(нитяные петли в ткацком станке) и т. п., кевь, кевка "цевка", "катушка", кедить "цедить","келить" (дразнить, сердить) и т. п. и производные от них; топонимы Хъдово, Хърово и т. п.»[3]
Отсутствие в древненовгородском материале берестяных грамот палатализации привело к признанию, что древненовгородский диалект, по-видимому, оказался в изоляции. И пра-древненовгородский отделился от массива остальных славянских раньше прочих и раньше, чем произошла вторая палатализация в остальном славянском мире (сатемизация, или замещение «к» на «с»).
И, скорее, не столько отделился, сколько находился в архаичном состоянии как ранний потомок языка древнеарийской общности Русской равнины до ее расхождения.
По мнению академика, «Это была решающая новость». Суть которой в том, что древненовгородский язык сохранил безумную древность, которая во всех остальных славянских языках была утрачена.
А. Зализняк, между тем, отметил и архаизм – сохранение в новгородском диалекте праславянских сочетаний *kv, *gv (КВят, ГВязда), которые в восточнославянских языка трансформировались в cv, zv (ЦВет, ЗВезда). К слову, сочетание *kv, *gv сохранились только в польском. Также и в литовском и латышском, как и в восточнославянских языках, произошел переход от праязыкового сочетания *gv к žvzv – Žvaigždė (жваигжде), Zvaigzne (зваизгне).
В более старых берестяных грамотах отклонения были более многочисленны, чем в поздних. Зализняк также отметил, что открытие древнерусского новгородского диалекта развеяло представление о восточнославянском языке как об однородной языковой группе. И восточнославянские языки можно было рассматривать как области гораздо большего диалектного разнообразия. Где выделялись две диалектные группы: прото-новгородско-псковские и все остальные восточнославянские диалекты. И, предположительно, др.-новгородско-псковский диалект сохранял архаичность языка русов, что легла в основу современного русского.
Что позволило древним новгородцам сберечь архаические следы в своем диалекте русского языка? Определенная изоляция? В принципе, территорию Приильменья, Карелии, Вологодской области, не оставались безлюдными и во времена ямочно-гребенчатой керамики, 7-5 тысяч лет назад. Новгородский историк В. Передольский под слоем красной глины в Коломцах открыл останки людей возрастом 7-8 тысяч лет.
«Его находки, а так же современные краниологические серии с озера Лача свидетельствовали о том, что ильменьско-беломорский тип восходит к древнему палеолитическому населению Русского Севера»[4].
И если вести речь о населении рассматриваемого региона северо-запада древней Руси, то можно рассматривать его, начиная с исторически верифицированной культуры ЯГК. Ее, видимо, можно рассматривать в качестве предшественницы культуры шнуровой керамики (КШК), 5,5 т. л.н., которая дала миру, как полагают, индоевропейский язык, разлившийся изначально по Русской равнине (фатьяновская культура), а затем пустивший ветви других ИЕ языков на далекий восток и юг, а также на запад Европы. Наибольшая плотность КШК предполагается в центральной Европы – в Южной Балтии, ставшей в дальнейшем источником языка предков русов.
Вопросом остается, на каком языке говорили носители ЯГК. Ответить на него никто не может. А ведь больше всего поселений с ямочно-гребенчатой керамикой известно в бассейне Водлозера, на северо-восточном, восточном и западном побережье Онежского озера, в низовье р. Выг, на озере Сямозеро. Но, как отмечают исследователи, их мало по побережью Ладожского озера и в северо-западной Карелии.
Сходство с подобной керамикой поселений в бассейне озер Воже, Лача и Белое (Вологодская обл.) позволяет предположить, что такая керамика возникла в районах, лежащих к югу и юго-востоку от Онежского озера, откуда и началось ее распространение.
Стало быть, приход фатьяновцев мог послужить основанием для перехода предыдущего населения на праиндоевропейский язык (древнеарийский) КШК. Но как быть тогда с доиндоевропейским субстратом северной части Русской равнины, большая часть которого обнаруживается в топонимике названий озер и рек с древнеарийским звучанием?
Об угорских, зауральских племенах древности в 10-3,5 тысячи лет назад на Русской равнине забудем, поскольку эти племена перевалили туда через Урал уже после указанной даты.
"Будущие финны прибыли на территорию будущей Финляндии
только в первой половине I тыс н.э., до того финнами они не были,
передвигаясь миграциями по Русской равнине со стороны Урала, откуда
они появились примерно 3500 лет назад, на Балтику". [Вестник Академии ДНК-генеалогии, т.17, №1,2024, с. 50]
Так или иначе, с миграцией славян на северо-запад Руси XIII в. их влияние на язык новгородцев свое действие возымело. Тем не менее, можно рассмотреть ряд примеров, которые покажут, что частично некоторая архаичность сохранилось, а затем перешла и современный русский язык.
Простой пример – русское "кто". Это доставшееся нас в наследство то самое архаичное "к". Но, скажем, русское "что" результат первой славянской палатализации к→ч. И дальше пошло смягчение по славянскому типу – в восточной группе славянских языков – що (укр.), што (бел., совр. русск). И для сравнения – "цо" в польском и чешском языках.
Вообще-то, лингвисты ведут слово "кто" «от ПИЕ корня *kwo-». Только не понятно с какой стати здесь затесался некий w? Оттого, что на латыни имеем – Quis? Но латынь это не первичный праязык. Для сравнения проще сравнить с санскритом – ко (кто), также и в сербском имеем «ко»! То есть, изначально и в древнерусском было «ко». В принципе, этимологи и приводят церковнославянское «кото», что есть «ко то» (кто то, кто это».
К слову, ранее я показывал происхождение английского слова whole (целый) через древнюю его форму hal от праиндоевропейской (арийской) его формы – *kailo-, что идентично древненовгородскому «къле». Но исследования академика Зализняка до английских этимологов не дошло еще.
Кстати, и английское who (кто) – это вариант староанглийского вопросительного hwa. Др.саксонский – hwe, датский – hvo, др.фризский – hwа, от ПИЕ корня *kwo-. Видимо, изначальное твердое «ко» на германской почве зазвучало как «куо», что и сопровождалось появлением буквы «w». Эта буква в английском перешла из переднего в среднее положение во всех словах, где имелось сочетание hw (which, whom, why, who, white и пр.). Что касается германского перехода k→h, то он описан законом Гримма (1-й акт).
Оставлю пока в качестве не отвеченного следующий вопрос:
А не могли ли носители культуры ЯГК, не будучи племенами финно-угорской группы языков, являться носителями некоего пра-арийского языка? История об этом умалчивает, но иногда побрасывает некие подсказки. И не является ли такой подсказкой, например, обнаружение у озера Лача вполне европеоидного человека с датировкой 11,5 тысяч лет назад и гаплогруппой R1a-YP1306, ветви, которая считается сегодня тупиковой, и не относящейся к ариям? И это не единственный экземпляр такого субклада в культуре ЯГК (есть на Онежском озере и в Эстонии), правда, меньшей древности, совпадающей со временем этой культуры.
Подписывайтесь, делитесь, комментируйте
Приглашаю подписаться на закрытый телеграмм канал и поддержать мою работу. Там обещаю ещё больше эксклюзива на изучаемую тематику, обсуждение уже того, что есть, и возможность общения и связи со мной в режиме онлайн. https://t.me/tribute/app?startapp=sSU
Б. Новицкий
[1] Древненовгородский диалект. 2-е издание, переработанное сучетом материала находок 1995-2003 гг. М.: Языки славянской культуры, 2004. С. 8.
[2] Там же. с. 42.
[3]Там же
[4] В.Я. Ларионов. Скифская Русь. Таинственный исток русской расы. М., Яуза – ЭКСМО, 2009