Продолжение. Начало здесь: Эмтегей 85’ Колыма реальная и мистическая
Промокшие, но с отличным настроением, вваливаемся в прокопчённую темноту пропахшей дымом избушки. Она, как и тысячи ей подобных, раскиданных по всем распадкам на Колыме, представляет собой низкий сруб, обитый снаружи рубероидом или вентиляционным рукавом, который используется в шахтах. Вентрукав — это пропитанный смолой брезент в виде широкой трубы для устройства воздуховодов в горных выработках.
Внутри тоже всё стандартно. Слева от низкой двери — печь-буржуйка, справа — небольшая полка на стене, выполняющая функцию обеденного стола, и нары из тонких стволов лиственницы от стенки до стенки, занимающие почти всё пространство. На них свободно размещается несколько взрослых мужиков.
Напротив «буржуйки», под нарами, последний гостивший здесь путник оставил кучку сухих дров. Это закон тайги. Никто не имеет права покинуть жилище, не оставив запаса сухого топлива и тех припасов, которые ему уже не пригодятся в пути. На полке под потолком мы находим несколько банок консервов. Тушёнка «Завтрак туриста», рыбные котлеты, пара банок сайры и банка сгущённого какао. Кроме того — пачка галет, несколько пачек грузинского чая, фанерный коробок спичек, две свечки и полпачки папирос «Север». Солидно. Галеты свежие, значит, кто-то недавно здесь был.
Не знаю, как другим, а мне очень нравятся эти таёжные приюты для странников. Несмотря на аскетизм и неказистость, они не вызывают чувства убогости. Наоборот. Войдя в такой дом, ощущаешь волнение и трепет в груди. Какое-то необъяснимое тепло, уют и покой. Воздух тут пронизан духом тайны, потому невольно начинаешь думать о тех, кто всё это строил, когда, зачем и кем они были. Сколько людей тут побывало, с какими мыслями и чувствами они тут находились.
Каждый раз с тревогой и необъяснимой надеждой на чудо открываешь дверь зимовья и представляешь, что же сейчас ты увидишь? Не так давно в одном зимовье охотники нашли останки человека, умершего на нарах много лет назад. Даже одежды почти не осталось — одни лохмотья вперемешку с костями. Умер в одиночестве от болезни или внезапного приступа. Говорят, что это был шакал. Нет, не животное типа дикой собаки, а человек, который шакалит золото. Шакалами у нас называют старателей-одиночек, которые нелегально моют в тайге золото и продают ингушам из Сусумана.
Менты их ищут, с вертолёта разыскивают тайные схроны-землянки. И как ни маскируют шакалы свои жилища и шурфы с отвалами породы, всё равно каждый год их отлавливают до десятка.
А бывало, что и беглые зеки использовали такие зимовья для пристанища. С этими вообще всё просто. Они в тайге долго протянуть не в состоянии. Их участь — либо умереть от голода и болезней, либо пулю словить от спецназа «краснопёрых». Краснопёрыми у нас называют солдат внутренних войск, которые охраняют зоны. Но среди них есть особая каста — «сверчки». Это взрослые мужчины на рядовых и сержантских должностях, которые окончили службу по призыву, «срочку», и остались на сверхсрочной службе уже за зарплату. У них специальный отряд, натренированный разыскивать и уничтожать беглых зеков. Настоящие звери, знают и боевое самбо, и карате. Человека им убить — что курёнку голову свернуть.
Читать продолжение...