Практически каждый релиз видеоигры на историческую тематику сопровождается публичной дискуссией о соответствии (а чаще несоответствии) игры реальным событиям. Так было например со стратегией Company of Heroes 2, скандал вокруг которой закончился снятием игры с продаж на физических носителях.
Во время подобных дискуссий рано или поздно появляется аргумент о том, что выявленные исторические несоответствия в игре порочны, так как подрастающее поколение формирует свои знания о прошлом именно по таким материалам. Организуются компании бойкота, собираются подписи за запрет игры, думающая общественность всячески пытается оградить молодых людей от пагубного влияния лжеистории.
Но на обочине этого процесса часто стоит небольшая группа людей, убежденная в том что ничего опасного в исторических искажениях игры нет. Аргумент этой группы прост: игры созданы для того чтобы развлекать, и никто в здравом уме не будет принимать за чистую монету происходящее на экране. Такие люди уверены, историю нужно учить в школе по учебникам, по толстым многотомных талмудам, но никак не по играм. Подобные аргументы кажутся логичным и убедительными. Действительно, мухи отдельно, котлеты отдельно. Здесь мы учимся, там развлекаемся.
Однако с точки зрения исторической науки правда находится где-то посередине. Действительно, нельзя учить историю по играм. Но мы обречены это делать, и вот почему.
Изобретая историю
Главным вопросом для любой науки, в том числе истории, является вопрос метода исследования. Как изучить прошлое? Что вообще изучать? Какие инструменты при этом применять?
Это может показаться странным для неисторика. Какие ещё инструменты? Всё же просто - находишь древний пергамен, читаешь его и пишешь. Но именно от такого основного метода историческая наука к 19 веку начала уходить. В то время историкам стало ясно, что просто читать источник и переписывать его смысла никакого нет, так как никакого научного знания из этого не получится. Необходимо анализировать источники, определять степень их достоверности, искать новые. Именно в это время зарождается археология, источниковедение и другие вспомогательные дисциплины. Но все равно на фоне достижений в биологии или физике история выглядела очень блекло. Заимствование приемов из естественных наук делали историю "мёртвой" наукой, далёкой от своего главного объекта - человека, и его прошлого.
В 20 веке в истории наступил своеобразный кризис, из которого удалось выйти благодаря сближению с социальными науками о человеке. Появилось напраление новой истории в виде французской школы Анналов. Её представители изучали ментальность людей прошлого и их самосознание. Со временем ряд представителей школы Анналов переключился на изучение прошлого в настоящем. Теоретической базой для новых концепций стали труды французского социолога Мориса Хольбвакса, который в своё время предложил термин "социальная память". Так он описывал представления различных национальных или этнических групп о своём прошлом. Хальбвакс прямо говорил о том, что эти представления, как правило, имеют мало общего с действительностью, однако отрицать существование этого явления нельзя.
Эту концепцию и переняли ряд представителей школы Анналов, образовав новую историческую поддисциплину - "memory studies", или как переводят его отечественные исследователи "историческая память".
Есть две истории. Или ещё больше?
Что же такое "историческая память"? История как наука не монолитна. Есть история, которую изучают в академиях наук и специализированных учреждениях. Это можно сказать "ванильная" история - чистое, выверенное и доказанное знание. Есть история, которая преподается в школе. Это тоже чистое знание, но поданное в виде готовых материалов, которые должны быть с легкостью усвоены детьми. А есть история, которая формируется в нашем с вами сознании.
Суть этой истории - память. Память о прошлом нашей семьи, города, региона, народа или страны. Конечно, в прямом смысле слова мы не помним нашего самого первого предка, как не помним основание нашего города или формирования нашего народа. Но живя в обществе, мы получаем разного рода информацию, которая впоследствии будет выстраиваться в наше собственное представление о прошлом. Именно о том прошлом, свидетелями которого мы не могли быть. Источниками для конструирования становятся рассказы старших родственников, уроки в школе, посещение музеев или памятников, чтение книг и просмотр фильмов на историческую тематику.
Может ли историческая память у нас различаться? Да, но не существенно. Мы ходили в одни и те же школы с одинаковой программой, в наших городах примерно одинаковые памятники, мы смотрели одни и те же фильмы. Но кто-то много слушал рассказы бабушек и дедушек как тяжело им жилось в молодости. Или смотрел немного другое кино. А может быть в вашем городе вместо памятника Пушкину стоит бюст Лермонтова. Все эти переменные формируют в каждом из нас уникальную историческую память, несколько отличную от других людей.
Дальше - больше. Историческая память поддается масштабированию. В классической работе Марка Ферро "Как рассказывают историю детям в разных странах мира" наглядно показано различие исторической памяти в разных странах. Каждый народ и государство формирует свою историю, в которой на первое место ставятся достоинства, и затемняются недостатки. В американских школьных учебниках очень скупо пишется про бомбардировку Хиросимы, а в немецких наоборот размещены фотографии последствий ядерного взрыва, что несколько сглаживает углы у прошлого немецкого народа. Различия можно найти и в отношении бомбардировок Дрездена во время Второй Мировой. В английских учебниках сказано, что причиной атаки на Дрезден стали массированные налёты немецкой авиации на английские города. В немецких учебниках об этом, конечно же, умалчивается, изображая события в Дрездене как пример бесмысленной жестокости.
Подобные различия и формируют историческую память в различных странах. Американские академические историки не отрицают ужасные последствия бомбардировок Хиросимы и Нагасаки, как и немецкие не отрицают холокост. Однако для массового сознания подобные темные моменты тушуются, размываются на фоне других событий, делая свою историю "правильной" и "приятной" для сограждан. И это свойственно для абсолютно всех национальных государств. В итоге Марк Ферро приходит к выводу о невозможности построения единой всемирной истории, так как каждый стремится к обелению своего прошлого на фоне других. Именно это различие и составляет предмет национальной исторической памяти, которая в свою очередь дробится на локальную историческую память малых групп. В итоге даже в рамках одного государства мы не можем получить общую единую историю, она как бы дробится на маленькие истории, которые будут идентичных в общих чертах, и различаться в деталях.
Так, а что с играми?
А всё очень просто. Наравне с другими источниками, игры тоже конструируют наше представление о прошлом. С этим невозможно бороться, и невозможно этому противостоять. Игры встали в один ряд с книгами, фильмами, памятниками, музеями, праздниками и рассказами родственников в деле формирования нашей исторической памяти.
Любопытно тут то, что все эти источники являются своеобразным преломлением событий прошлого. Ваша бабушка расскажет вам только то что видела сама и то что отложилось в её личной памяти. Фильм, книга и игра - осмысление автором некой истории, которую он пропустил через своё сознание и выпустил в виде готового продукта. Памятник В. Ленину в центре вашего города - привет из прошлой эпохи, в которой у этого персонажа была своя, малопонятная нам сегодня смысловая нагрузка. Все эти источники - переосмысление личного опыта, или как сказал классик, пятикратно переваренный (ну вы поняли).
Ни по одному фильму, ни по игре, академическую историю учить нельзя. Даже по Europa Universalis IV или Civilization. Это коммерческие продукты, цель которых развлечение. Они могут быть очень хорошо сделаны с исторической точки зрения, но все равно останутся развлекательным продуктом в историческом антураже. Играйте в них на здоровье, но всегда держите в голове, что серьезный исторический спор основываясь на знании из этих игр вы выйграть не сможете.
Ответ на вопрос, формируют ли игры представление об истории думаю очевиден. Да, формируют. Как и многое другое что нас окружает. Однако, справедливы ли были наши претензии например к Company of Heroes 2? Как ни странно, да.
Чтобы разобраться в этом необходимо немного погрузиться в теорию. В рамках memory studies есть два термина, "исторический конценсус" и "конфликт памяти". Конценсус означает однозначную оценку исторического события или персонажа в общественном сознании. Например личность князя Александра Невского в российской исторической памяти однозначно положительная, что позволяет говорить о конценсусе вокруг этого персонажа. Пример однозначно отрицательного персонажа - Лжедмитрий. Иногда мнение исторической науки совпадает с помятью общества, иногда нет. Об Александре Невском можно составить целую библиотеку исторических трудов, в которых однозначная оценка князя будет стоять под сомнением.
Другой термин - конфликт памяти - наоборот говорит о полярности мнений по историческому вопросу. Иван Грозный, И. Сталин, Революция 1917 г., продажа Аляски - по этим историческим темам согласия в общественном сознании нет. Рунет буквально ломится от бесчисленных форумов и коментариев под постами, в которых тысячи людей отстаивают "правильную" (свою) оценку этим персонажам и событиям.
И Company of Heroes 2 попала именно в ту тему, которая для нас является историческим конценсусом. Россиское общество выработало своё мнение о моральном облике советского солдата, придя к однозначному выводу о невозможности его аморального поведения. Этот случай оказался одним из немногих, когда историческая память общества оказалась на одной стороне с исторической наукой. И никакие доводы защитников игры в том, что это просто игра и она ни на что не влияет результата не принесли. Конценсус в исторической памяти о моральном облике советского солдата оказался настолько прочным, что идущая в разрез с ним видеоигра была снята с продажи в магазинах.
Тезис, который выдвигали сторонники запрета игры сводился к негативному влиянию игры на подростоющее поколение. И этот тезис абсолютно уместен в подобном вопросе.
Конечно, учить историю по видеоиграм нельзя. Но вопреки запрету, невольно, мы встраиваем полученные из видеоигр исторические представления в наше сознание, формируя тем самым свою историческую память. И на индивидуальном уровне, и на уровне всего общества.