1 Часть. ГЛАВА 5. ПОД ЗЕМЛЁЙ
Из ресторана выйдя, свернул направо. Не доходя до рощи — с левой стороны, и проходной цементного завода, вновь повернул направо. Через сто метров оказался на плацдарме — открытом мысе.
Любуясь берегами живописными — реки, стараясь не показывать всех намерений, боясь — не столько наблюдений за собой, а что делиться станет нужно, если его вдруг провели безбожно. Если следят — невероятно подло.
Внимательно сверяясь с местностью и с планом, искал возможный ход под землю. Не все отметки с планом совпадали, местами грунт перемещая, вели рельефа перепланировку, под цемзавод, ж/д дорогу — промзону для Аксая создавая, восточнее Ростова.
Слева — промзона с ж/д дорогой идущей в балку — к цемзаводу. До балки доходить ему не нужно. Ж/д дорогу строить невозможно без изысканий основания грунтов. Согласно техусловий, ГОСТов.
Подсказывало Я второе — там нужно ход искать, идти на запад от ж/д дороги — прямо. Туда лишь могут привести провалы с балки — расположенной левее.
Справа, вблизи террас нерукотворных — гигантской лестницы, участок небольшой степной земли, с растительностью выгоревшей — скудной, укромно спрятался — вначале балки.
Обследовал его — провал увидел.
Полез в него и, испугался — огромную змею увидев — в провале обрамлённом стенами, под цвет ракушечника — желтоватыми.
Любуясь и панически боясь, Влад замер, словно под гипнозом, пока смотрела на него змея — внимательно, решая — укусить или не стоит… А может, та смеялась, видя — огромный человек стоял — беспомощно, к защите не готовясь. Что уничтожить жизнь его — одним укусом может, если — это захочет.
Влад понимал — от страха душа стонет, но сделать ничего не может. Мог лишь смотреть — не в силах отступить назад, хотя признался — сильно испугался. Наверное, так все боятся, когда приходится спускаться в Ад?!
От безысходности — будто окаменел, ноги не двигались, не мог пойти обратно, и…, продолжал ей любоваться — немного сжатой головой с боков и, закругленной спереди — овально. Часть головы, словно расплющенная — плоская, а тело со спины — чуть толще шеи, бурое. Заканчивалось кончиком коротким. Вверх от хвоста до головы, с различной ширины и формы пятнами.
Заметно выделялась полоса — бегущая зигзагом, квадратами вдоль всей спины, с боков, посередине, угольниками разными — тёмно-коричневыми
Две полосы продольные с неправильными пятнами, у темени сближаясь с треугольником, обхватывали ромб на голове.
По краю морды, округлённые чешуйки — создали полукруг, а между ними и щитками — над глазами, отдельно — несколько других. Сзади, чешуйки — формами длиннее, шли по бокам, спине и, на хвосте — блестели тускло, отсветом стальным играя, словно доспехи витязя во тьме.
Большие круглые, горящие огнём глаза, притягивали — в страх ввергая, благодаря надбровным бугоркам, с закрытыми щитками — будто забралом витязя.
Чувствуя — человека, ей не нужно опасаться, гадюка — прошипев, прощаясь — вероятно, из стойки нападения/защиты выйдя, вниз тело опустила, шурша, внутри провала скрылась — быстро.
На копии Кобяковского плана, отметив положение провала, обследовать продолжил местность Влад, спускаясь вниз по склону, пройдя ж/д дорогу, почти что подойдя к стеклозаводу, с надеждой — найти клад.
Усталость оценив, после обеда сытного и, время дня — давно за полдень, решил перенести осмотр на утро, чтобы не походить на сбитень.
Глаза слипались, спать хотелось. — Почти без сна провёл всю ночь, вино и сытость — через меру, валили напрочь.
Так незаметно пролетело время, и в туалет он захотел….
— Сегодня сделал много, подумал Влад, чему я очень рад. Возможно, сделаю я остальное — завтра.
«Задумавшись», присел Влад на террасе, от глаз случайных спрятавшись за кочку, уставившись устало в одну точку.
Заметив, в метрах сорока — правее, что-то внезапно появилось и исчезло. Вокруг себя он осмотрелся, насколько для него, возможно, из положения — «на корточках», сверх неудобно. Как не старался, не увидел больше ничего.
Поднявшись, обнаружил — там, где, что-то показалось, и находился тот провал, где встретился с змеёй — недавно. Заросший по краям бурьяном, был незаметным ходом.
Он подошёл к нему — поближе. Как было видно по краям, обрушенным немного — недавно кто-то пользовался им.
На копии провал отметив, чтобы найти его с утра, немного постояв с ним рядом, мечтая мысленно отправиться в него — сейчас, нежданно для себя — достал одежду и переоделся.
Забрав рюкзак, фонарик, деньги, спустился вниз — с надеждой, оставив дипломат в бурьяне, с одеждой чистой, трусостью врождённой. Решил — пойду искать сегодня. Не стал откладывать на завтра.
Ход из провала — в неизвестность, он обнаружил тут же, (дорогу к храму или к кладам?).
— Таинственность звала, но не нужна поспешность, себя Влад сдерживал полу успешно.
Времени — вечность неизменная, к выводам Мерфи привела, не только наше поколение.
— Вступил на путь — мне неизвестный, и буду верить — мне благоволит судьба, раз привела меня сюда.
По компасу ход строго шёл на север, размеры не меняя по пути, уклоном уходя вниз — постепенно. Глаза привыкли быстро к темноте.
Бесстрашно, но и, крайне осторожно, фонариком путь освещая — вошёл в тоннеля расширение. Мысль об опасности — не прогоняя.
— Явно — ход не природный — рукотворный, подумал Влад — значит иду по верному пути. Бояться нечего — это не Ад. Так быстро — туда не дойти.
Какой я молодец, не думая особо, хоть и боясь, в расщелину провала — решил идти.
Сегодня день такой — должно мне повезти. Удача мне благоволит, ангел хранит. С утра — удачно складывалось всё.
Чтобы не сглазить явное везение! Оно ведь — не случайно! Нет сомнения.
Сердце внутри стучало — возбуждённо. Стараясь не шуметь, готов был ко всему — наслышан ведь о многом, читая мифы — раньше.
— И главное, что я сейчас — не сильно трушу! Шагаю — почти смело.
Он вскоре — получил сюрприз — наткнулся на обглоданные кости, добавившие небольшой мандраж в груди. И задрожали ноги.
Не будучи хирургом, антропологом, думал вначале, что останки человека. Но приглядевшись, Влад вздохнул спокойнее — челюсть, что он нашёл — коровья или лошадиная, не человеческая.
Второе Я подсказывало — пора остановиться, но обозвав подсказ — обычной трусостью, Влад путь продолжил дальше.
Дело не в том, был или не был трусом; не мог Влад допустить, что кто-то мог подумать, что он боится, струсил. Тем более — на схеме первый крест был близко, и, вероятно — это клад. Отлично!
Пройти быстрее непонятное в пути — естественно стремился…, и в неизвестное, пока что, для него — пустился. Желает он — быстрей дойти до клада или храма, там — злато, драгоценности найти. Богатство. Проститься с бедностью — навечно!
Красные точки — на уровне груди увидел впереди — по ходу, услышал — явное сопение. Влад понял, что не кажутся они ему.
Вот и начало приключения! Кого я встречу?
— Наверное, об этом чудище — рассказывали девушки, подумал Влад — испугано приглядываясь в темноте.
Взяв кирку в руку, нож в другую, фонарик положив на землю — впереди и, отступив на несколько шагов назад, рюкзак надел на грудь, Влад к битве подготовился. — Назад же не бежать, подставив спину зверю?! Догонит, не опомнишься. Без клада — так останешься.
— Я не готов принять эту потерю! В себя — я верить продолжаю!
Видя, что чудище к нему не продвигается, стоит на месте, Влад, без движений резких — свой острый нож убрал, фонарик медленно поднял. Пока менял местами инвентарь, точки исчезли, сопения стало неслышно.
— Возможно — показалось, подумал он, понять стараясь — как появиться рядом с ним — сопение могло, откуда, если видел только точки.
Игра воображения? Дыхание моё? — пытался обмануть себя и успокоиться.
Немного постояв, продолжил путь.
По ходу продвижения, он видел вновь не раз — всё те точки. Казалось, слышал вновь сопение. Сознания — побочки?
Прекрасно зная правило — готовым нужно быть к случайностям — всегда, и приключениям нежданным, Влад останавливаясь, выжидал — исчезнут они или вновь приблизятся.
Затем, когда те снова исчезали, он шёл вперёд. Понятно было, кто-то ведёт его — куда-то, заманивает, может быть… туда, где спрятано сокровища и злато. — Придётся выбирать, лишь только ценное. Не унесёшь обратно, жалко — многое.
— Игра, разве не стоит свеч?! — поддерживал себя Влад мысленно, и, смелость города берёт.
О том, что жутко не было ему — врать было самому себе, бессмысленно. Командуя — вперёд, подталкивал себя словами, от страха опасаясь — возвращения. Зачем тогда спускался? — Не понимал — никчёмность операции, стараний, квартиры ограбления?
— Так, всё-таки ты трусишь? Не нужно было начинать! — Смеялось Я второе.
Не стал Влад — благородно, своё Я обижать. И снисходительно над ним смеясь, продолжил путь…, всего боясь. Себя стараясь успокоить, загадывал — осталось мне, пути — совсем немного, если идти — без промедления. Прошёл немало, осталось, точно — не очень много. И план об этом говорит. И ощущение надежды, веры в себя (нет под землёю бога).
Когда тоннель стал ещё шире, одновременно — в нём идти могло четыре человека, друг другу не мешая, по ходу спереди — свет появился, тусклый. Уклон исчез, пол стал горизонтальным.
— Скорей всего, отсветы освещения фонарика от стен, я принимал за точки красные, вздохнув, подумал — с облегчением, с души сняв страх, тревогу нападения. Надеждой обрамляя путь дальнейший, почувствовал — после нагрузок, устали ноги, спина — немного.
— Дорога оказалась трудной и далёкой. Пришлось мне нелегко. Но свет подсказывает — финал вблизи, недалеко, и путь короткий — впереди.
Он, с облегчением — фонарь в рюкзак забросил. Видя достаточный обзор, решил привал недолгий сделать.
Нож с киркой положив под бок, прилёг на тёплый пол. Издалека донёсся звук ручья — журчащий,
— Как захотелось пить воды манящей, вкусной! Только сейчас Влад понял — что хочет пить, вдобавок — желает кушать (?).
Гудели ноги, голова, словно вчера пил водку, сегодня был с большого бодуна; ныла спина и бок — вдобавок. Он был не рад, что и вина, почти бутылку выпил. Хотя, прошло немало времени уже…. Сушняк давал знать — всё равно о выпивке и шашлыке — в большом количестве (от жадности?).
— А сколько времени, сейчас? — спросил себя, достав часы из рюкзака, чтобы увидеть числа.
Судя по цифрам — утро дня, следующего за днём, когда в провал спустился. Тогда — желание покушать, мне понятно.
— Я ночь блукал по этому тоннелю? — спросил Влад неуверенно себя, понять пытаясь — на самом деле это или часы — заглючило. Вряд ли — так быстро время пролетело?
Взяла свое усталость, Влад чувствуя, что если он продолжит отдых, то неминуемо заснёт, пытался встать. Не тут-то было.
Подсказывал интуитивно — разум, что раз до этого, плохого не случилось, во время отдыха, конечно не случиться, так как по ходу было можно, немало мест найти в пути — для встречи с ним, чтобы прогнать обратно или уничтожения метод найти.
Это сильней расслабило. Влад разрешил себе прикрыть глаза лишь на минутку, зная, что не откроет их и через час.
В момент, какой-то попытался удержать, открыв их. Налились веки тяжестью и, как он не старался, не смог держать, чтобы не закрывались те… Поник.
Заснув, не видел, как с ним рядом оказался — в набедренной повязке симпатичный юноша с венком на голове. Если увидел бы, подумал — приснился тот во сне диковинном. Есть в Подземелье — жизнь подземная.
Пытаясь разбудить, дотронулся тот до плеча. Влад не проснулся.
Тогда тот стал легонько Влада тормошить.
Тогда очнулся, испугался.
Вскочив, фонарь включил, хотя и так прекрасно видел человека.
Влад руку протянул (из вежливости) — поздороваться. Но человек, в ответ лишь улыбнулся и, не ответил, как положено — заставив этим Влада растеряться, и разозлиться на того, за поведение его — неуважительное.
Осознавая, что не дома, поэтому сдержался, приветствуя — чуть слышно. Не позволяло воспитание — послать того (в гостях) подальше. Создалось мнение у Влада, что человек с венком из маков, высокомерен слишком. Как будто — Бог или из их семейства.
Густые локоны спускались, словно у девушки — на плечи. Он на приветствие не отвечая, вопрос задал и ждал ответа.
— Сюда пришёл — незваным ты. Кого то ищешь здесь? Кто ты?
Меня зовут Морфей. Я видел, что в пути ты был отважен. Не каждый в путь такой пойдёт — один, знать цель твоя была достойной — господин. Жаль, что не смог достичь её.
Ты расскажи, я слушаю тебя — спокойно. Пока ты не кричишь, не корчишься от жара. Всё впереди. Вряд ли сумеешь обойти препятствия своей судьбы в царстве подземном Персефоны и Аида. Тебе, всё это — незнакомо? Или бывал, когда-то?
— Хочу богатства скифов, клады здесь найти. Подскажешь, где лежат они? Ты мне поможешь? На вид ты добрый…
Тебе, как понимаю — не нужны они. А для меня — бесценны.
— Ты интересный тип — бесстрашный, не врёшь, как многие теперь. Но знаешь ли — обратно, не сможешь ты уйти. Кербер, тебя пустивший, назад не пустит никогда. Теперь наш мир — судьба твоя. Или об этом — наешь ты?
— Назад никто не возвращался?
— Такие были. Но их цель — дороже благ и злата. Таких нельзя сдержать, расплата, за это велика. Они герои, знаменитости. Никто не мог им — возвратиться запретить. Сами сумели защититься, других с собою увели.
К отцу пойдём, пусть он рассудит — куда тебе на суд идти. Или быть может, тебя отправить сразу к брату? Бери рюкзак, за мной иди.
— Не по гостям я шёл. Обидеть вас, конечно — не хочу.
Идти к нему…, мне слишком рано, и здесь остаться не могу.
Прощай Морфей! Так вышло — странно. Я извинения прошу, что потревожил ненароком. Ведь вижу, что выходит боком мне путешествие моё — за кладом скифов. Не поминай меня ты — лихом. Не обижайся, коль сбегу. здесь оставаться не могу. И не хочу.
Он кинулся бежать обратно, что было сил. Быстро бежал. Решил, что спасся, вбежав в сужение… Остановился…
Увидел в темноте — издалека, как раньше — пары красных точек. Они приблизившись, в глаза чудовища огромного, с хвостом змеи — обрисовались явно. Закрыв собой проход, чудовище к Морфею — взгляд направляя, смотрело безразлично. Но только Влад приблизился к нему, оно открыло пасти, и в три струи дохнуло пламенем — немного опалив и испугав, зевнуло.
Влад закричать хотел — убрали пса огромного, огнём дышащего! Но понял — на пути Кербер, тот самый — страшный зверь, из подземелья выход охранявший. Он служит здесь, путь преграждая — на поверхность. Никто не уберёт Кербера. Выход стеречь из подземелья — его работа. Не купишь пса, как наших,… на поверхности — работников… на страже их Закона… Явность?
— Я убежать хотел, а это злобный пёс меня обжёг огнём, как будто, так и надо, обидой поделился Влад, как с лучшим другом — с Я вторым.
И в состоянии обиды, злости, псу выпалил в огромную и отвратительную морду, что думал в тот момент — о безопасности забыв, о страхе:
— Ты — нехороший пёс, и без намордника! Зачем закрыл проход?! Не пропускаешь человека! Пламя голов твоих — нещадно жжёт.
Ты многих погубил, не выпустив из Ада?!
Не реагируя на выпад Влада, лежать в проходе продолжал спокойно — пёс, зевая — из пасти пламя выдыхая. Курьёз подобный, сотни раз он видел, как человек простой, а не герой, из подземелья выход ищет. Эти пути обследовал давно, лучше других он знает — где, куда идти здесь можно, а где не нужно и стараться. Никто не убегает от него, кроме…, с особым статусом… О тех — предупреждали. Об этом — ничего не говорили.
Влад, прекратив побег, наткнулся на него. Остаться навсегда здесь? Нет! Мало того, что не нашёл клад, храм Семи Теней, попался сущностям из Ада — в плен.
— А может — так верней? Можно разведать, где находятся все клады, найти момент, пробраться к ним и, убежать с богатством, их обдурив. Возможно, сделать так и надо?!
— Ну что, побегал, неудачник? — Морфей заботливо спросил.
Нет выхода из Ада, попавшему в него. И не ищи — расклада, ему подобного.
Пошли сейчас же к брату, пока на это хватит твоих сил, и можешь сам идти, пёс не спалил — огнём из глоток.
Расскажешь, как мечтаешь — злато и драгоценности найти, и на поверхность унести — всё, что сумеешь взять с собою. Готов был жизнью рисковать ради богатства.
Я говорил, ты не поверил — нельзя отсюда убежать. Ты сам пришёл к нам, гость незваный. Назад, закрыт путь. Лишь мечтать тебе осталось — в преисподней, вечно. Не пробуй больше убегать. Вновь побежишь, Кербер догонит и порвёт, пожжёт — будешь страдать. Ты пойман будешь — быстротечно.
Видя — пути другого нет, идти к Гипносу согласился. — Прав он, возможно — рок судьбы ему, внезапно преградивший — Кербером путь, преодолим лишь хитростью.
Не ошибался — во время отдыха, действительно воды звук слышал. Ручей через пещеру проходил, куда с Морфеем он пришёл. Мелодию великолепных звуков, чарующих сознание, в действительности, создавал ручей. Струйки, о камни разбиваясь — на выходе, мгновенно — нежно рассыпались в прекрасных композициях чарующих — минорами, диезами, полутонами. Из отголосков эха, мелодию успокоения — души и тела бренного, слагали неестественно, одновременно — завораживающе, чудесно, успокаивающе. Волшебно.
Душа от наслаждения витала — средь сталактитов сказочного свода и, превращаясь в облако эфира, мелодию ручья в себя вбирала.
Чтобы попасть в пещеру, нужно пройти мимо созданий бестелесных — полупрозрачных сновидений великолепных полутеней, как объяснил ему Морфей.
— Заходишь тихо и молчишь, пока Гипнос тебя не спросит и, как всё есть, так говоришь, враньё твоё увидит сразу. Коль врать начнёшь, прогонит, не веря ни на грамм рассказу, — чтобы потом, себя ты не корил…, отправил он врунов немало в ад, губя безжалостно их души — советовал Морфей, пред тем, как Влад зашёл в пещеру, видя, что тот переживает, что не смог сбежать, попал к ним в плен, страдает и, нет возможности исправить положение, вещей тех. Уровень не тот. Он это понимает.
Ты мне поверь, зависит от тебя всё, что с тобою будет, Морфей предположил. Как брат поступит.
Возможно, будешь жить — отправит тебя к Нюкте, а та отправит к дочерям своим — богиням мойрам. Быть может, те судьбу твою изменят — возвеличат. Поднимут так, что удивляться будут враги твои — всю жизнь. И не поймут — не смогут, как можешь — балансировать на грани, тебе почти всё сходит. Причины не узнают. И не поверят, коль расскажешь. И преступления твои — со временем забудут. Кто «помнить» будет — уберут. Они исчезнут.
— Выходит, Нюкта отпустить меня из Ада может и, сам Аид ей не указ? Ей помешать не сможет?
Будет достаточно на этот раз — мне выбраться из-под земли сейчас. Такой исход мне нравится. Готов я к ней отправиться.
Нюкте видней, как поступать.
Она мне будет, как вторая мать! Буду её я уважать. От Вас и от Неё — мне нечего скрывать.
— И не получится, что либо скрыть и обмануть Её.
Богине ночи всё известно, с ней спорить глупо, бесполезно. Ночью, она — главный судья на всей Земле, днём Энки и Энлиль, Ут, Син, Наннар, Инанна — Гера…
— Не знаю их я — никого. О них, сейчас — не интересно, ничего. Меня волнует лишь моя судьба. И Нюкта — справедливая.
— Не нужно больше слов и фраз! Вперёд на суд — такой пришёл брата приказ!
— Готов предстать пред ним! Ваш честный суд определит — меня сейчас освободить! Иду на суд я — с удовольствием! С верою в справедливость четного суда. Готов участвовать своим содействием, просить — освободить меня.
От входа — сбоку справа, зловеще — поле маковое расцветало, подчёркивая красочно — фантасмагорию происходящего и постоянного во времени и сверх него. Символ подземного суда.
Такого сочетания прекрасно алого и, в то же время страшного, не видел раньше в жизни Влад. Невольно восхищаясь осознанием такого состояния, страшился попасть в Ад.
Пришли на ум соединения живого и искусственного — в целое большое, став постоянным и, естественным здесь — под землёю.
Влад неуверенно зашёл в пещеру. Следом за ним вошёл Морфей. Прошли к Гипносу мимо поля алого. Рядом — других много полей.
Гипнос, блаженно наслаждался мелодией журчания ручья и, беспредельно восхищался созданиями — грациозными, вокруг себя. Морфей неслышно подошёл и рядом с ним присел. Увидев разрешение, о Владе брату сообщил:
— Привёл я кандидата для суда, пришедшего без позволения к нам в подземелье, согласно твоего приказа.
Гипнос, мельком взглянув на Влада, усмехнулся.
Улыбку видя, Влад, чуть-чуть не поперхнулся. Он понял, что-то здесь не так. — Как на поверхности.
Гипнос был парень — не дурак. «За грош» не проведёшь, за просто так.
— Глупец, смеясь, сказал Гипнос, вновь посмотрев мельком на Влада. Богатство то, что наверху бесценнее намного, злата. Читаю мысли я твои и вижу, что не всё сказал ты. Другие также есть мечты, — познать хотел ты тайны Танов. Я прав, ответь большой глупец?
— Да, Вы правы. Хотелось много. Увы — не для меня за кладами дорога….
По глупости, хотел найти богатство скифов и сарматов, разбойников, и силу Танов. Мои мечты! Не суждено им сбыться! Сейчас хочу быстрей вернуться.
Поможете, уйти обратно? И я стремглав, отправлюсь в путь. Быть может, мне назад добраться на этот раз удастся — вдруг…
У вас такая жуть…. Здесь, чувствую — быть может плохо. Надеюсь на Ваш честный суд. Я с Вами, так хочу расстаться!
Быть может, сплю сейчас …, и сон не явь, [20] неотделимая от правь [21]? Во сне одна лишь навь [22]? И я мертвец? Спаси меня, о, Господи! Тогда, действительно — конец. Никто во сне мне не поможет?
— Сложнее ты, чем показалось мне вначале. Здесь нави царство, — есть, как есть.
Таких, как ты, не перечесть. Не снится это, наяву здесь.
— Хотел познать Законы Танов, увидеть Храм Семи Теней….
— Не знаю, что сказать теперь. Мой брат — бог смерти Тан [23], тебя в Аид отправит, где он и Персефона, правят.
Сам не пойдёшь, тогда Кербер, поджарит, поможет путь пройти быстрей.
— Морфей мне говорил, что к Нюкте Вы направите меня… в Аид, совсем я не желаю. Проститься с миром своим хотел…. А как туда попасть, не знаю.
— Прощайся. Ты у той черты, что невозвратом здесь зовётся, где ничего не остаётся. Есть только мы здесь. Ты и мы..
_________________________
[20] Явь — реальность (древнеславянск).
[21] Правь — истина, законы, управляющие реальностью (древнеславянск).
[22] Навь была потусторонним миром, где была «Явь», не связанная с «Правью», а потому бестелесная. Навь — мертвец (древнеславянск).
[23] Танатос греческий бог ненасильственной смерти, брат бога сна Гипноса, богинь судьбы мойр и Немесиды. Танатос изображался бородатым мужчиной с крыльями, подобно христианскому ангелу, с мечом или факелом в руках и считался непосредственным олицетворением смерти. Дом его в Тартаре, но он всегда обитал у трона Аида. Это божество упомянуто Гомером в Илиаде и, в других текстах Древней Греции. Его осмеивали, что был обманут и закован Сизифом, в следствии люди обрели бессмертие на несколько лет. Арес, бог войны, невероятно разозлился, заметив, что на поле боя никто не умирает, потому он освободил Танатоса, нажаловался Зевсу, который затем приговорил Сизифа после смерти до скончания веков вкатывать на гору, расположенную в Тартаре, тяжёлый камень, который, достигнув вершины, снова скатывается вниз.
Мечты уйдут в былое, — прошлое. Останется лишь отпечаток от твоей судьбы. Судьба — таких, как ты, наказывает дважды. Вначале в исполнениях желаний, затем, не исполняет цели жизни, преграды выставляя на пути.
Казалось, свет стал мене ярок, и покраснел сильней. И понял Влад, насколько дорог мир земной ему теперь. Больней, он ощутил никчёмность — в желанье жить не посредствам. Он захотел назад вернуться, чтобы был там, откуда — глупый, вниз спустился.
— Зачем мне нужен был тот храм! Клады сарматов, злато скифов? Ведь вместо кладов — крах мечтам.
— На первый раз тебе поверю, ответил Гипнос Владу. Ты убедил меня. О честности поёшь суда ты трель, как птичка — соловей. Да, здесь по правде всё…, а на Земле — тебе бы некогда не верил. Почти все знают таксу — максим, предвзятость, лживость и бесчестность, коррупция у вас — везде. Министры олигархи и чинуши, все основные блага и богатства — планируют, распределят — себе, своей семье. Народу — ничего почти не оставляют. Политика такая на Земле, почти везде.
— Надеюсь, больше не увижу здесь тебя. Мне не придётся вновь тебя судить. Суд приговаривает — наказать! Тебя нельзя освободить!
Взмолился богу, хотя раньше, он не молился никогда. И вздрогнув, в ужасе проснулся, рюкзак, схватив, фонарь и нож, и побежал обратно — быстро, как будто подключил форсаж.
— Быстрей, быстрее, подгонял, уже нисколько не боясь поднять на смех себя, что струсил. Бежал со всех ног, ото всех — с кем встретился в преддверье Ада. Пусть и во сне, не наяву. Сон, значит — вещим был. Его ждала не Нюкта, а наказание — кошмар, мученья Ада.
Вздохнул, когда он из провала вылез…, на воздух свежий, чистый, вкусный.
Упал, и вспомнил сон ужасный. — Во сне всё, как на самом деле — случилось с ним, когда он спал — Морфий, Гипнос, Тан и Кербер, всё это было — явно, как явь и навь….
Он ещё долго пролежал рядом с провалом на земле, в балке оврага у террасы, с воспоминаниями жути. Когда немного отошёл, переоделся и, достал часы. Они работали. Но время, вообще — не совпадало. Ушёл вниз днём, сейчас был вечер…, но день другой…, часы — не заводились кем-то?
Увидев ресторан невдалеке, почувствовал — проголодался сильно. Деньги с собою вниз он брал, не беспокоился — все целы, не тратил их он в приключении. Нигде.
— И значит, праздник возвращения — возможен, как день рождения, решил.
Гипнос сказал: «Есть всё, как есть. — Он убежал.
И ресторан был снова рядом, и он сейчас Иван Измайлов, он журналист и не простой, а как-никак с «Вестей» — газеты всем известной. Вперёд без страха и упрёка идёт. И не боится Ада. Ведь он герой, а не плебей. А убежал…?
Да так быстрее возвращаться. Не мог же он там оставаться. Здесь, на поверхности светлей, уютней и прекрасней, чем в подземелье, в преддверие тьмы Ада.
И, можно подготовиться, чтобы отправиться обратно… Ведь, что искал, пока там не нашёл. Только сначала нужно выспаться, чтобы вновь не заснул.
Что было, ведь могло мне показаться. От страха разыгралась в голове — фантазия, когда заснул — приснилось, что-то непонятное…, такое ведь бывает иногда, тем более во сне… Фантазия!
Влад попытался объяснить необъяснимое, произошедшее недавно, но сделать этого не смог и, перестал пытаться.
— Начнём сначала, говорил себе.
Не мог в действительности я, двенадцать дней отсутствовать, как циферблат отметил… Как можно объяснить — не разрядилась батарейка за это время у часов, часы работают?
Не пользовался, плюс — другая энергетика? Возможно.
Второе — если я так долго спал, не просыпаясь — чуть меньше двух недель, то отчего? Так же — другая энергетика? Допустим.
Третье — щетина за двенадцать дней, должна бы вырасти намного больше. Но это точно можно объяснять — подземной энергетикой.