Вот уже 30 лет Приднестровье живет с независимостью, которую не признает никто в мире. Узкая 400-километровая полоска земли вдоль левого берега Днестра стала причиной конфликта, который принято называть замороженным. Но нейтральное слово «конфликт» не отражает всего того, что творилось на этой территории в 90-е годы. Там была настоящая локальная война — с танками на улицах, со штурмами городов и с артобстрелами.
И только вмешательство России, а именно 14-й армии и ее командующего Александра Лебедя, остановило кровопролитие. Так принято считать. Но, с другой стороны, именно действия военных и перевели конфликт в статус замороженного. И теперь 400 тысяч человек вот уже три десятилетия живут в непризнанном государстве, зажатые между Украиной и Молдовой, и пытаются войти в состав РФ.
Две разные Молдавии
Принято считать, что Приднестровье — это некий осколок русского мира, оказавшийся в кольце двух более крупных этносов. Вовсе нет. Русских здесь всего треть, столько же (примерно) молдаван и украинцев. А истоки конфликта лежат вовсе не в национальной плоскости, а скорее в геополитической.
В 1918 году, пользуясь хаосом революции и слабостью большевиков, Румыния захватила Бессарабию (исторический регион, в который входит Молдова) Естественной границей при этом стала река Днестр, а на ее левом берегу Советское правительство создало Молдавскую АССР в составе Украинской ССР. Такое территориальное разделение сохранялось до 1940 года, пока Сталин не предъявил Румынии ультиматум о передаче Бессарабии и Северной Буковины в состав СССР. Получив требуемое, он объединил молдавскую автономию и полученную от румын Бессарабию в одну территориальную общность — Молдавскую ССР.
Республика в годы позднего социализма была вполне благополучной, сочетая развитое сельское хозяйство с промышленностью и мощной энергетикой. Только вот что интересно — весь ее индустриальный потенциал находился на левом берегу Днестра, а более обширная Бессарабская часть больше преуспевала в сельском хозяйстве. Это сказалось и на распределении жителей: в Приднестровье была наибольшая концентрация городов (Тирасполь, Бендеры, Дубоссары, Рыбница) и образованного (преимущественно русского и украинского) населения в них. Именно этот фактор и стал решающим в завязке вспыхнувшего конфликта.
«Лишняя» республика
Все началось с того, что перестройка, провозглашенная Михаилом Горбачевым, всколыхнула молдавских националистов. В республике в 1988 году появился Народный фронт, который начал с лозунгов о переводе молдавского языка на латиницу, а закончил призывами к объединению республики с Румынией и возврате к историческим корням.
Приднестровский регион, который никогда в состав Румынии не входил, смотрел на национальную истерию с ужасом, и решительно отказывался делить кого-то по национальному признаку, а уж тем более выходить из СССР. Но действовать народ начал после того, как в 1989 году Народный фронт сумел провести в Верховном Совете Молдавии закон о молдавском языке. Административной единицы под названием «Приднестровье» тогда не существовало, поэтому жители крупных городов на левом берегу Днестра стали проводить свои референдумы о сохранении русского языка. А в Рыбницах пошли дальше и проголосовали за создание Приднестровской автономии в составе Молдавии.
Предпоследний год существования Советского Союза ознаменовался тем, что Верховный Совет Молдавии принял Декларацию о суверенитете и постановил, что присоединение Бессарабии к СССР в 1940 году было неправомерным. В ответ на это жители левобережного Тирасполя заявили, что коли Молдавская ССР по мнению Кишинева была создана незаконно, то и левый берег Днестра в нее включили тоже незаконно. Итогом этой пикировки стало создание Приднестровской Молдавской ССР, в которую вошло всё левобережье и город Бендеры — единственный, стоявший на правом берегу реки.
Горбачев в этой ситуации попытался охладить конфликт, заняв позицию «не нашим, не вашим». Мол, никакой «лишней» республики мы не признаем, Молдавская ССР едина и неделима. Но и скандальный закон о русском языке вы зря приняли, отменяйте. Однако никто ничего отменять не стал, а когда произошел августовский путч, всем стало ясно, что Москва теряет нити управления республиками. С промежутком в два дня в августе 91-го Тирасполь и Кишинев приняли свои Декларации о независимости.
14-я армия
Именно с этого момента и началась активная фаза конфликта. Хотя первая кровь пролилась еще осенью 1990 года в Дубоссарах, когда Кишинев направил туда колонну милиции, усиленную добровольцами для взятия города под контроль. Попытка провалилась — жители встали стеной, не пустив милиционеров. Те вначале применяли дубинки и «черемуху», а позже раздались первые выстрелы. Трое жителей Дубоссар стали первыми жертвами начавшегося приднестровского конфликта.
Дальше все развивалось только по нарастающей — одна сторона пыталась захватить «мятежные» территории, другая активно ей противостояла. Гибли люди, разрушались дома, это была хоть не полномасштабная, но уже война.
Но откуда у сторон взялось оружие, причем не простое стрелковое, а артиллерия, бронетехника и даже танки? А в этом была заслуга, как это ни странно, Бориса Ельцина. Это именно по его указу самое боеспособное, самое укомплектованное и самое грозное из всех приграничных соединений бывшего СССР — 14-я гвардейская общевойсковая армия — переходила под контроль Молдовы. Не вся, разумеется — Борис Николаевич из ума не выжил, — но значительное количество вооружений, техники и инфраструктуры согласно указу главкома ВС СНГ маршала Шапошникова передавалось молдавской стороне.
Кишинев хотел прибрать к рукам всю армию, но левобережье, где находились наиболее боеспособные соединения, ему не подчинялось. А там значительная часть личного состава симпатизировала именно приднестровцам. Ситуация постепенно дошла до того, что командование частей (неофициально) передавало вооружение силам обороны Приднестровской республики, а личный состав участвовал в конфликте. Да и не могли военнослужащие сохранять нейтралитет, как к этому призывала Москва, ведь в 14-й армии служило много местного населения. Факт помощи приднестровцам признавал даже Ельцин. В интервью «Комсомольской правде» он заявлял:
Что касается положения в Молдове - безусловно, среди офицерского состава 14-й армии имеются сторонники Приднестровья, и они начинают переходить, иногда и с техникой, на сторону приднестровцев... Но это не интервенция России, это - защита живущих там людей по личной инициативе живущих там офицеров.
Полковник Гусев приехал на фронт...
А что же Молдова? А она, по сути, сделала всё, чтобы настроить против себя военнослужащих 14-й армии. Некоторые молдавские политики в открытую называли их «оккупантами», устраивали провокации против оставшихся на территории республики военных, обстреливали как бы случайно гарнизоны и посты. А на другом полюсе конфликта стояло Приднестровье, руководство которого всецело было за военных и оказывало им полную поддержку. Вопрос, на чьей стороне буду симпатии, излишний. Не желая безучастно наблюдать за гибелью мирного населения Приднестровья, военные негласно стали оказывать помощь землякам.
А между тем вооруженный конфликт достиг своего апогея — в июне 1992 года Молдова попыталась взять штурмом город Бендеры, за него начались бои. При этом молдавская сторона обвинила Россию и 14-ю армию в провокациях. Досталось РФ и от приднестровцев — те стали, наоборот, упрекать армию и Россию в бездействии. И вот, когда стало ясно, что ситуация выходит из-под контроля, что молдавский блицкриг провалился, но не закончился, Москва, наконец, решила взять ситуацию в свои руки.
23 июня 1992 года в Приднестровье прибыл «полковник Гусев». Под этим псевдонимом скрывался Александр Лебедь, который, имея самые широкие полномочия лично от Ельцина, вступил в командование армией и достаточно быстро взял ситуацию под контроль.
Молчание большого брата
Как он это сделал — тема отдельной статьи. В рамках этого повествования стоит отметить лишь тот факт, что уже через месяц в Москве главами России, Молдовы и при участии лидера Приднестровья было подписано соглашение «О принципах мирного урегулирования вооруженного конфликта в Приднестровском регионе Республики Молдова». А фраза Лебедя: «Мы, если понадобиться, сделаем так, что будем завтракать в Тирасполе, обедать в Кишиневе, а ужинать в Бухаресте», наделала немало шума и навсегда вошла в историю.
Как вошел в нее и приднестровский конфликт, потушенный, но не решенный. Приднестровье продолжает жить своей жизнью, во многом напоминающей поздний СССР. Непризнанная республика вовсе не в кольце врагов, как можно было бы подумать. У нее тесные экономические связи с Молдовой (на территории ПМР вырабатывается 85% всей молдавской электроэнергии), ее жители имеют двойное гражданство и спокойно пересекают границу. 14-я армия, преобразованная в оперативную группировку российских войск в Приднестровье, тоже никуда не делась — в статусе «голубых касок» 1700 военнослужащих служат гарантом существующего статус-кво.
В ПМР есть все для относительно сносной жизни. Нет лишь одного — признания. Свой выбор республика сделал уже давно, только вот ответного шага от «большого брата» она так и не дождалась.
(При написании статьи использовалась информация сайтов: cyberleninka.ru; iz.ru; kommersant.ru; tass.ru; lenta.ru)