Годы жизни и дни памяти
Святитель Григорий Богослов родился в 329 году в каппадокийском городе Назианз (Каппадокия располагалась на территории современной Турции и являлась частью Римской Империи) и умер там же в 389 году.
Церковь празднует память этого святого 7 февраля, а также 12 февраля, в день Собора Вселенских учителей и святителей.
Почитается как один из трех Вселенских учителей Церкви
Трое Вселенских святителей – святитель Василий Великий, святитель Иоанн Златоуст и святитель Григорий Богослов жили приблизительно в одно и то же время и положили начало тому богословию, по которому живет наша Церковь.
Последнее, может быть, не очень легко осознать в наше время: изучая сочинения этих святителей, встречаешь вроде бы очевидные и сами собой разумеющиеся вещи и определения о Боге, Церкви, добре и зле. Но это они для нас очевидны и ясны – и очевидны как раз благодаря им, отцам Церкви и Вселенским учителям. Например, именно Григорием Богословом и Василием Великим была окончательно сформулирована терминология, которой Церковь пользуется в описаниях сущности Святой Троицы.
Крестился уже в зрелом возрасте
Конечно, главное в земном пути святителя – его богословие и творения: о них мы тоже расскажем. Но некоторые факты из «внешней» стороны его жизни не менее интересны.
Например, крестился он только в 30 лет, а до этого все сознательные годы до крещения отдал обучению. Причем учился не только в родной Каппадокии, но и в Афинах, культурном центре Римской Империи, то есть получил наилучшее, греческое, образование, хотя оно и было тогда «языческим».
Некоторые христиане принципиально отрицали в то время науку, тем более эллинскую («что она может дать для православного человека?») Однако святитель Григорий (как и Василий Великий, и Иоанн Златоуст, которые тоже учились у греческих учителей) понимал, что весь научный и философский опыт, накопленный эллинами, может и должен служить на благо христианства. Он совершенно не хотел видеть христианскую Церковь «подпольной» организацией, замкнутой на самой себе.
«Полагаю, – говорил он, – что всякий имеющий ум признает первым для нас благом ученость – и не только ту ученость, которая, презирая все украшения и плодовитость речи, берется за одно спасение и за красоту умосозерцаемую, но и ученость внешнюю, которой многие из христиан по худому разумению гнушаются как опасной и удаляющей от Бога. Но мы не должны унижать ученость, как некие о том рассуждают, – напротив, нужно признать глупыми и невеждами тех, кто, держась такого мнения, желал бы видеть всех подобными себе, чтобы в общем недостатке скрыть собственные свои недостатки и избежать обличения в невежестве».
Так вот, крестился он уже после того, как вернулся из Афин, хотя, несомненно, с учением Церкви он познакомился до этого. Как познакомился до этого и со своим будущим другом – святителем Василием Великим.
Был близким другом Василия Великого…
О дружбе двух великих отцов Церкви принято говорить особо. Они оставались рядом почти всю жизнь: вместе учились в Афинской академии, вместе после учебы были в пустыне, бок о бок служили.
Вот что говорил в своих «Словах» об этой дружбе сам святитель Григорий:
«Мы стали друг для друга всё: друзья, сотрапезники, родные... Равные надежды руководили нами в деле самом завидном – в учебе; впрочем, зависть была далека от нас, ревность же делала еще более усердными. Оба мы боролись не за то, чтобы кому-либо из нас самому стать первым, но за то, чтобы уступить первенство другу, ибо каждый из нас славу друга считал своей собственной. Казалось, одна душа в обоих носит два тела... Одно занятие было у нас обоих – добродетель и жизнь для будущих надежд... Мы были друг для друга и правилом, и отвесом, с помощью которых распознается, что прямо, а что – нет».
...но не всегда друзья имели полное взаимопонимание
Историки особенно любят упоминать следующую историю. В какой-то момент святитель Василий, на тот момент архиепископ Кесарии Каппадокийской, назначил святителя Григория епископом в один из маленьких и бедных городов. Решение было продиктовано церковными и политическими мотивами, о которых святитель Василий знал лучше своего друга. В частности, этот город Сасим находился в той части Каппадокии, которая была в особенности подвержена влиянию многочисленной на тот момент ереси арианства (и даже имела своего, «арианского», епископа), поэтому было важно поставить туда как можно больше людей, которым он мог бы всецело доверять.
Назначение обернулось конфузом. Святитель Григорий даже не смог попасть город, потому что его охраняли военные, преданные «арианскому архиерею». Святитель Григорий так и не совершил в своей епархии ни одного богослужения и отправился в уединение. Он написал несколько писем святителю Василию, в которых возмущался этим «бесполезным» назначением. На какое-то время они даже прекратили общаться.
Святитель Василий умер первым. На смерть своего друга и сподвижника святитель Григорий написал замечательное «Надгробное слово» и несколько стихотворений. Например, такое:
Прежде думал я, что одно и то же – жить телу без души и мне без тебя, возлюбленный Христов служитель Василий.
Но перенес я разлуку и еще жив. Долго ли же медлить?
Для чего не исхитишь меня отселе
и не введешь с собою в ликование блаженных?
Не оставь же, не оставь меня!
Клянусь могилой, что никогда, если бы и захотел, не забуду о тебе.
Стремился к безмолвию
Надо сказать, что святитель Григорий после крещения не искал жизни в миру. Ему нравилось безмолвие. После учения в академии он жил в монастыре, основанном святителем Василием, и в дальнейшем вспоминал о том периоде как о самом счастливом. Но жизнь устраивалась таким образом, что с самого момента крещения он был служителем.
Сначала, крестившись и будучи посвящен в пресвитеры, он помогал в служении отцу – Григорию Назианзину Старшему, епископу Назианзскому, и защищал его в трудных ситуациях (например, однажды тот по неосторожности подписал еретический документ). Позже сам стал архиереем и переехал в столицу – Константинополь.
До самой своей смерти он тяготился суетой и при любой возможности старался ненадолго побыть наедине, хотя бы просто погуляв вечером по берегу.
Кстати, его отец тоже крестился уже в зрелом возрасте под влиянием супруги Нонны, благочестивой христианки, также прославленной позже в лике святых.
Был архиепископом Константинопольским
Константинопольский период сделал святителя Григория, что называется, известным для широких масс. Хотя попал он в столицу Восточной Римской империи в крайне трудный период: все церкви города были заняты еретиками, и для святителя Григория оставался один домовый храм.
Святитель, по его собственному выражению, нашел здесь «не паству, а малые следы или останки паствы, без порядка, без надзора, без точных пределов…» Но при нем христианская жизнь в епархии постепенно начала налаживаться. Его полюбили жители. Именно в Константинополе он произнес свои пять Слов о богословии – они считаются основой его наследия. Правда, через три года в ходе Второго Вселенского Собора он вынужден был покинуть свою кафедру. И вот при каких обстоятельствах.
Был одним из главных лиц на Втором Вселенском Соборе
Вселенские Соборы, которые начали проводиться в IV веке, были главной возможностью погасить вспышки ересей и объединить Церковь. Незадолго до рождения святителя Григория, в 325 году состоялся Первый Никейский Собор, на котором была осуждена ересь арианства и утвержден Символ веры. При жизни Григория был созван Второй Собор в Константинополе. На нем арианство было осуждено повторно, вместе с другими ересями, а Символ веры приобрел тот вид, который мы сейчас знаем.
Для самого святителя Собор оказался испытанием. Во-первых, в какой-то момент он был назначен его председателем (поскольку прежний, епископ Мелетий, внезапно скончался). Во-вторых, он был удивлен уровнем дискуссий на Соборе и личными качествами некоторых архиереев – в какой-то момент он, разочарованный, даже перестал ходить на заседания.
В-третьих, позиция самого Собора казалась ему недостаточно твердой в определении Божественности Святого Духа, – несмотря на то, что в итоге Собор утвердил почитание Святого Духа как Бога: «И в Духа Святаго, Господа Животворящаго, иже от Отца исходящаго, иже со Отцем и Сыном споклоняема и сславима, глаголавшаго пророки», – участники Собора далеко не сразу пришли к единому мнению.
В-четвертых, сам Собор закончился для святителя уходом с Константинопольской кафедры. Его оппоненты по некоторым вопросам воспользовались формальным пунктом, согласно которому тот, кто уже однажды был епископом какого-либо города (а святитель им был – в Сасиме), уже не может быть архиереем где-то еще.
Святитель Григорий был разочарован, в том числе и по-человечески. Позже он написал об этом в одном из своих стихов:
Восстали беззаконно вожди народа друг против друга.
Вооружившись вместо оружия гневом и завистью,
Кипя гордыней, как свирепым огнем,
Они восстали, и разделилась вся вселенная...
Оставил ценное богословское наследие
Выше мы говорили, что самое главное, что нужно знать о святителе Григории Богослове, это его богословие, а не факты жизни (недаром он один из всего лишь трех святых, которые удостоились имени Богослова; другие два – это святой апостол и евангелист Иоанн и преподобный Симеон Новый Богослов).
Пересказать все его учение в рамках статьи невозможно – об этом пишут книги и целые монографии. Центральными творениями святителя считаются «Слова о богословии» – в них он раскрывает учение о Троице во всей ее глубине. Никто прежде не говорил об этом так ясно. После него Церковь начала говорить об этом так, как говорит до сих пор.
Григорий Богослов первым стал подробно писать и говорить об обожении – учении о соединении человека с Богом с помощью нетварных энергий уже здесь, на земле. После него эта тема станет основой всей духовной жизни Востока и будет отличать ее от Западной.
Святитель Григорий рассуждал о Божественном Свете так, как мало кто до него. «Бог, – говорил он в одном из своих Слов, – есть свет высочайший, недоступный, несказанный, ни умом не постигаемый, ни словом не изрекаемый, просвещающий всякую разумную природу. Он – то же в духовном мире, что солнце – в чувственном. По мере нашего очищения Он представляется нами, по мере представления возбуждает к Себе любовь, по мере любви нашей вновь умопредставляется; Он созерцаем только Сам Собою и постижим лишь для Самого Себя, изливаясь лишь в малой степени на то, что вне Его. Я говорю о свете, созерцаемом в Отце, Сыне и Святом Духе».
Поскольку он жил во времена постоянных богословских споров, то писал и об этом. Подчеркивал, что нередко разногласия возникают не потому, что люди по-разному верят, а потому, что по-разному те или иные вещи формулируют или называют. Так что отнюдь не каждый спор, возникающий в Церкви или между Церквями, является следствием различия в вере.
А еще он стал, по-видимому, первым восточным христианским автором, который начал писать отдельные работы о священстве и его принципах. Слишком часто ему приходилось видеть «священников по должности, но не по духу», и он учил, что главное для пастыря – пастырство, забота об овцах.
Сочинял стихи
Для многих святитель является образцом «образованного благородного христианина». Он сам видел одним из идеалов христианина человека знающего и тонко чувствующего. Он сам и был таким. После него осталась книга поэтических произведений – «свободных» стихов. Он писал стихи по разным поводам и по разным причинам. В них он радовался, грустил, переживал и – молился.
Вот несколько из них.
***
Эта краткая и многообразная жизнь
есть какое-то колесо, вертящееся на неподвижной оси,
и хотя представляется чем-то неподвижным,
однако же не стоит на месте…
Посему ни с чем лучше нельзя сравнить жизнь,
как с дымом или сновидением,
или полевым цветком.
***
Как птицы, или как на море корабли, перегоняем друг друга –
и я, и время, ничего не имея в себе постоянного.
Но в чем я согрешил, то не проходит, а пребывает;
и это всего бедственнее в жизни.
Не знаю, чего желать себе: продолжения ли жизни или смерти;
в обоих случаях объемлет меня страх. Рассуди об этом сам.
Жизнь моя обременена грехами;
а если умру, увы! увы! там нет уже врачевства от прежних немощей.
Если же это обещает жизнь, в которой столько скорбей,
то значит, что и смерть не избавляет от бедствий.
С обеих сторон пропасть – что же будем делать?
Не лучше ли обратить взоры к Тебе единому и к Твоему милосердию?
***
Безгласное дело лучше неисполнимого слова.
Никто никогда не стал высоким без добрых дел,
а многие прославились без красного слова.
Благодать дается не тому, кто говорит, но тому, кто хорошо живет.
Подготовил Иван Коваленко