Дорога из города на Керченский мост разделена на три полосы. Правая полоса предназначена для тех, кто сворачивает в сторону железнодорожного вокзала «Керчь Южная». На двух других – пробка, транспорт тщательно проверяют, даже пропускают через рентген. Но, как это обычно бывает, часть машин пытается объехать пробку справа, надеясь, что дальше их пустят обратно, но уже ближе к мосту. Не тут-то было. Пускают их очень неохотно. Таким образом, дорога к вокзалу оказалась заблокирована. Мы выехали за полтора часа и застряли. Перед нами были и военные грузовики. Когда они стали перестраиваться, вообще застопорили всё движение наглухо. Продвигались еле-еле, потом снова стояли. Времени у нас было достаточно, но через полчаса пробки мы уже начали беспокоиться. Люди выходили из легковушек и двигались пешком в сторону вокзала. У нас был тяжёлый чемодан, и куда идти, мы не знали. Так подвигавшись в такси ещё полчаса, поняли, что на поезд, наверное, не попадаем. Оказалось, что поворот на вокзал совсем недалеко, но не доедем. Тогда мы всё-таки вышли и потащились с вещами пешком, лавируя между лавирующих машин. Женщины, да и мужчины выбивались из сил. Вокзал и вправду был близко, за 15 минут дошли. А там ещё и проверка вещей. Кто-то забыл сумку в рентгеновском досмотровом аппарате. 10 минут до отправления. Рамка пиликает, надо выворачивать карманы, долго, долго. Ещё перебраться через железнодорожный мост. Сели! Поезд тронулся. В двухэтажном вагоне полно солдат. Едут в Москву перегонять технику на фронт, Запорожское направление.
Через час остановка в Тамани. Долго – полчаса. Солдатики высыпали на перрон – курить. Мы со Славой тоже вышли, с шарманкой. Слава заиграл: "Когда простым и нежным взором ласкаешь ты меня, мой друг..." Солдатики насторожились, потом заулыбались, вдруг один из них подхватил меня танцевать. Началось всеобщее веселье. Давай, шарманщик, ещё! "Там, где пехота не пройдет, где бронепоезд не промчится..." Меня подхватывает другой боец, и мы танцуем, повторяя важные слова: "За Сталинград и Ленинград фашистов били мы по праву!" Боец шепчет хрипло : Спасибо вам за поддержку! – «Что вы! Это мы вас должны благодарить. Это вы – наша защита и поддержка!» Шарманщик заводит вариант «синего платочка»:
«Кончилось мирное время,
Нам расставаться пора.
Я уезжаю,
Быть обещаю
Верным тебе до конца.»
Подбегает боец и предлагает руку для вальса. И мы кружимся, стараясь не сбиться с ритма. Ещё двое ребят где-то подхватывают девушек. И вот уже три пары кружат в сумерках на станции Тамань.
Словно вокзал Второй мировой. Ведь такие же добровольцы, мобилизованные. Едут защищать Родину, и им так дорого сердечное тепло и поддержка тыла.
«Выйди, подруга,
К поезду друга,
Друга на фронт проводи.
Дрогнут колеса вагона,
Поезд помчится стрелой.
Ты мне с перрона,
Я — с эшелона
Грустно помашем рукой.»
Пассажиры высыпали из вагона, подходят из других вагонов, все улыбаются, непередаваемое чувство единения и душевного подъёма. Пожилой человек с подножки вагона тоже снимает видео, кто-то высовывается из окна. А пары кружатся быстро, и шарманщик играет.
«Ах, Одесса, жемчужина у моря.
Ах, Одесса, ты знала много горя…»
И новый боец протягивает руку. Танцуют неумело, извиняются. Но так душевно, ребята вокруг толпятся, аплодируют, фотографируют и снимают ролики. Все улыбаются, общая сердечная радость. Начали снимать групповое фото с шарманщиком и со мной, все хотят на свой телефон. И только мы не сняли ничего…
Проводник просит заходить в вагон.
В купе с нами едет один из ребят – Анатольич. Как на гражданке звали, так и здесь зовут, добровольцем пошёл в ноябре, сам из Забайкалья. Знаете, когда слушаешь Владимира Соловьёва, как он рассказывает о встречах с бойцами на фронте, вот – те же слова просятся на язык: «парень – красавец, такой – настоящий». Настоящий! Этим всё сказано. Ладный, собранный, хороший человек, искренний, надёга. Бригада возит на передок и обратно людей, еду, гуманитарку, всё, что надо. Прилёты, конечно, бывают, к этому не привыкнешь Работают на совесть. Не так всё просто там у них, много проблем, много непоняток. И есть неуверенность в нас. Это меня очень расстроило, ребята не чувствуют поддержки, они настороженно относятся к тылу. И, видимо, этому есть причины. Например, случай в Ростове-на-Дону, откуда они гнали машины ранее. Когда гуляли по набережной, кто-то подошёл и сделал им замечание, почему они здесь ходят в форме. Что же, ещё и гражданскую одежду с собой таскать, кроме прочего, чтобы переодеваться для прогулок и не раздражать хипстеров и нетвойнистов на променаде? А когда пришли в кафе, то посетители отказывались от зарезервированных заранее столиков. Как ребята должны себя чувствовать?
Теперь мне стали понятны их слова благодарности за поддержку. Они так мало её встречают, ловят косые взгляды. И сами замыкаются на своём солдатском братстве.
Анатольич – обстоятельный, хозяйственный. «Я с удивлением увидел, когда приехал, что многие в свободные дни стараются с утра затыриться куда-нибудь, чтобы их не нашли и не припахали. Я такого не понимаю. С утра встал, значит, я сегодня обязательно что-то полезное должен сделать. Иначе, зачем я сюда приехал? Много чего придумал для быта, для ребят за ленточкой, командиры хвалят. А ребята жалуются иногда: опять ты Анатольич нам занятие нашёл! Нет, меня не сломать, я упрямый!»
А из соседнего купе доносились взбудораженные реплики: «Ты заметил, как нам свезло?» «А если б шарманщик сел в другой вагон, представляешь?» «И никто не ожидал, такая музыка… просто устоять невозможно».
Ребята, конечно, выпивали мал-мала.
Я просила выслать мне видео и фото, они обещали, как только появится связь, в поезде её не было. Но ничего не пришло. Мало ли, может, решили, что в сеть видео с ними лучше всё-таки не выкладывать. Служба.
Света Литвак
