В центре просторной комнаты стол на толстых ножках, накрытый скатертью. По краям её свисала длинная бахрома. Оранжевый кумпол и таинственный полумрак по углам уютной гостиной.
- Аида! Что ты видишь? Не томи! - полушепотом спросила молодая девица. Как молодая. Двадцати пяти лет от роду. Она напряжённо всматривалась в разложенную колоду карт и ждала, когда её тётка прояснит ситуацию.
- Молодой, крепкий. Скоро объявится. Это вижу.
Аида поднесла ко рту свой мундштук. Потянуло терпким запахом табака.
- И всё? - разочарованно протянула молодая женщина, кусая пухлые губы.
Не то она хотела услышать. Этих молодых и крепких вилось вокруг неё немало. В театре служила. Поклонников не перечесть. Только вот замуж выйти совершенно не за кого. А хотелось комфорта и стабильности. Не век же ей на театральных подмостках ноги задирать, выстукивая чечётку в надоевшем спектакле.
Был, конечно, один персонаж. Ничего так, интересный. Смотрел на неё с наивным обожанием и неизменно присылал лично ей в руки роскошный букет цветов в гримёрку. Только дальше этого не шло. А между тем узнать про него труда не составило. Из хорошей семьи. Интеллигентный, образованный. Отец-академик, мама - оперная певичка. Попасть в такую семью означало бы схватить счастливый билет в будущее.
-Девочку родишь от него. Это тебе поможет в решении твоей проблемы - добавила Аида. Она хрипло рассмеялась, продолжая выпускать кольца дыма в потолок.
-Девочку я и от моего интеллигентного поклонника родить могла бы. Да он какой-то несерьёзный. Дальше цветов дело не заходит, - задумчиво произнесла Таня, разочарованно глядя в окно.
-Не сможешь ты родить от него, - уверенно заявила Аида - пустой он. В детстве переболел серьёзным недугом. Я тебе всё сказала, теперь спать хочу. Запомни: родишь девчонку, свой дар ей передам.
Оставив после себя терпкий смог, Аида прикрыла двери в свою комнату, и через минуту оттуда донёсся громкий храп. Таня, немного помедлив, прислушалась. Раз храпит, значит, крепко спит. Аида была её родной тёткой. Она забрала её когда-то из детского дома. Родители Тани сгинули где-то в лагерях.
Достав из шкафчика миниатюрный графин, Таня влила себе в маленькую стопку немного домашней настойки. Аида хорошую делала, на травах. Крепкая, правда, зараза, но зато внутри всё горит и настроение лучше становится. Таня взглянула на часы. Только шесть вечера. На восемь у неё спектакль. И она должна быть в форме.
Нагрев два ведра воды, Таня наполнила чугунную ванну. Плеснула в неё ароматный элексир и, сбросив шёлковый пеньюар, погрузилась в благоухающую пену. Напротив ванной висело большое старинное зеркало в позолоченной оправе. Таня каждый раз любовалась своим отражением. Было чем.
Светло-золотистые локоны и ярко-зелёные глаза. Точёное личико и аристократичный нос. Она знала, что красива и никогда не останется без мужского внимания. Но хотелось большего. Выйти замуж удачно и, бросив театральные подмостки, стать верной и любимой женой.
Да-да. Именно любимой. Сама Таня не собиралась любить. Она собиралась позволять себя любить, но никак не наоборот. Ах, Леонид ... Лёнечка Завьялов... Что же ты не спешишь своё счастье себе скорее забрать, пока другой кто не увёл.
Татьяна намыливала себя, продолжая любоваться собой в зеркало. Её тётка была потомственной ведьмой. Судьбу могла предсказать, предупредить о каком-то неприятном событии. Вот только привороты делать наотрез отказывалась, что очень огорчало Таню. Ведь Лёнечку тогда намного проще было бы заманить в свои сети.
Теперь вот про какого-то постороннего мужика нагадала. К чему он ей? И как ей поможет возможная беременность? Ведь за Лёнечку тогда точно замуж не выйти. Погрузившись с головой под воду, Таня с шумом вынырнула, расплескав воду на пол. Чувствуя, как колотится сердце, девушка прислушалась. Аида не любила, когда прерывали её сон, и в отместку могла нашептать какую-нибудь пакость.
На цыпочках, Таня пробралась в свою комнату и перевела дух. Теперь осталось одеться и потихоньку выскользнуть из квартиры.
***
В семье Завьяловых назревал скандал.
-Лёня, что тебя не устраивает? Асечка Иволгина такая хорошая и воспитанная девушка. Институт окончила, планирует работать переводчиком в консульстве. А ты ведь знаешь, кто её папа? Там и до заграницы недалеко. Такие перспективы, такие перспективы! Ты только подумай!
Завьялова Валентина Николаевна строго смотрела на сына. Она не понимала сомнений своего мальчика. Всегда скромный и послушный, он вдруг в вопросе женитьбы проявил завидное упрямство и даже слышать ничего не желал про Асю.
-Леонид, тебе уже двадцать семь. Ты прочно укрепился на своей должности, и пора бы уже не то чтобы задуматься о женитьбе, а уже давно жениться, - подал голос отец.
Властный и норовистый Александр Ефимович. Сыном он гордился. Леонид хорошо зарекомендовал себя в министерстве внешней торговли, и у него намечалось большое будущее. Причём существовал какой-то нелепый диссонанс, раздражающий их с Валентиной.
На своей должности Лёня был по характеру крепче грецкого ореха, а вот в обычной жизни какой-то нерешительный и мягкий валенок. В смысле отношений с противоположным полом. Мялся что-то, жался и ни с кем так серьёзно даже не успел повстречаться.
А тут вдруг их не так давно к Иволгиным приглашали на праздничный обед в честь великого дня победы. Единственная дочка Иволгиных всю трапезу не сводила заинтересованного взгляда с Лёни. И было на что посмотреть.
Высокий, статный. С волнистыми чёрными волосами и мягким взглядом карих глаз с томной поволокой. Не умел Лёня преподнести себя женщинам, не умел. Александр Ефимович только вздыхал от досады. Породниться с Иволгиными было бы очень и очень неплохо. Того же мнения была и его супруга.
-Этот вопрос почти решён, - пробормотал Лёня, поправляя галстук и бросив беглый взгляд на часы - я скоро представлю вам мою невесту. Потерпите немного. А сейчас мне нужно уйти. Важная встреча.
Валентина Николаевна удивлённо переглянулась со своим супругом. Может, они не знали чего-то и Лёня с Асечкой Иволгиной уже давно наладили контакт?
***
-Держите! Вон он! Вон! - по мостовой послышался топот бегущих ног и громкий свист милицейского свистка.
Молодой крепкий парень со всех ног убегал от стражей правопорядка. А в голове крутилось даже не то, что ему светит пара суток ареста. Последний разговор с плачущей Зойкой занимал все его мысли. И как она бежала по перрону, как ей в лицо хлестал беспощадный ливень.
"Погоди, Зойка. Вот подзаработаю деньжат и вернусь", - пронеслось в голове. Парень завернул за угол, перепрыгнул через небольшое ограждение, снова завернул и нырнул в какую-то дверь. Задвинув щеколду, он прижался к стене. Его грудь поднималась и опускалась. Он пытался отдышаться. Мимо прогремел топот ног, голоса.
-Упустили, гада! - произнёс чей-то голос совсем рядом. Парень замер и зажмурил глаза, как ручку двери с той стороны стали неистово дёргать и стучать по ней ногами.
"Ну вот и всё - подумал он - прости Зойка я просто хотел заработать на нашу свадьбу".