“Тогда никто из нас не мог этого предвидеть. Но после того как история с талидомидом стала достоянием гласности, фармацевтическая промышленность не могла уже двигаться старыми путями.” -Сильнодействующее лекарство, Артур Хейли
25 декабря 1956 года, г. Штольберг. Для работника компании Chemie Grünenthal (Кеми́ Грюненталь) этот день был наполнен напряжением и нетерпением - его жена рожала. Важность этого события могут прочувствовать, наверное, только уже состоявшиеся родители, которые сами испытали это на себе. И наш герой был готов вот-вот вступить в ряды таких людей. Однако впервые взяв младенца на руки, он ощутил не восхищение новой жизнью, а боль, ужас и отчаяние. Его дочь родилась без ушей.
Такова цена приема непроверенных лекарств и небрежного подхода к лицензированию препаратов, которую в будущем придется пересмотреть. И все же тех шести лет, что талидомид активно продавался в ряде стран, хватило, чтобы свою дань заплатили 40 000 человек, получившие периферический неврит, и от 8 до 12 тысяч детей, что родились с физическими особенностями: дефектами или отсутствием верхних или нижних конечностей, отсутствием ушных раковин, дефектами глаз и мимической мускулатуры. Из них лишь 5 000 детей не умерли в раннем возрасте.
В этом усматривается злая ирония, но все события берут начало в послевоенной Германии в 1954 году. Фармацевтическая компания “Кеми Грюненталь”, до войны производившая мыло, духи и бытовую химию, теперь исследовала недорогие способы создания антибиотиков из пептида.
Руководил компанией Герман Виртц, он же собрал множество ученых и технических специалистов, а во главу исследований поставил Генриха Мюктера, который отличился своими антивирусными экспериментами в немецкой армии. И вот здесь становится интересно. Он, как и Виртц, состоял в нацистской партии, что было обычным делом для Германии того времени. Однако, Мюктер зашел куда дальше в своих идеях. Он не был обычным ученым, что запирается в своей лаборатории ради великих свершений. Его амбиции были шире, а методы - жестче. Во время немецкой оккупации Польши он был заместителем директора Краковского Института исследований тифа и вирусов, и вместе с коллегами экспериментировал на заключенных Бухенвальда, одного из крупнейших концлагерей в Германии. Многие из подопытных погибли, а Мюктер чудом избежал польских властей и вернулся на родину, где ему не предъявили никаких обвинений за содеянное.
Другим помощником Виртца стал Отто Амброс - персонаж может даже более колоритный, чем Мюктер. Его характеризовали, как личность выразительную, харизматичную и очень предприимчивую. С последним спорить особенно сложно, ведь он не просто был членом нацистской партии, в свое время он возглавил строительство завода по производству буны и ядовитых газов в Шкопау, стал полноправным членом правления И. Г. Фарбен - самого известного немецкого промышленного концерна Третьего рейха, что активно использовал рабский труд узников концлагерей; Газ, который поставлял этот концерн, убил более миллиона узников.
В середине мая 1943 года Амброс объяснил Гитлеру действие новых немецких нервно-паралитических газов табуна и зарина на личной лекции в штаб-квартире фюрера. Позже И.Г Фарбен с помощью Амброса откроют завод и в Освенциме. И в отличие от Мюктера, ему не удалось уйти безнаказанным. На Нюрнбергском процессе Амброс получил 8 лет лишения свободы - один из самых суровых приговоров среди его коллег, однако вышел уже через 4 за содействие химическому корпусу армии США.
Еще одним членом нашей злодейской команды стал Мартин Штеммлер, один из самых энергичных последователей идеи расовой гигиены и евгеники. Написал такие работы, как «культивирование расы в народном государстве» и принял участие в создании «справочника по еврейскому вопросу». Наиболее значимые его работы были внесены в Список запрещённых книг в советской зоне оккупации Германии.
Именно так выглядят самые значимые персонажи в Кеми Грюненталь. И все же эти люди собрались не ради захвата мира. Они действительно собирались создать дешевый антибиотик. Пусть и не слишком преуспели. В 1954 году им удалось выделить совсем другой препарат - талидомид. Изначально он должен был стать мощным и недорогим средством против судорог, но и здесь все пошло не совсем гладко.
В ходе экспериментов выяснилось, что на животных препарат не производит противосудорожного эффекта. Впрочем, было другое интересное свойство - огромные дозы лекарства не убивали даже лабораторных мышей. Тогда чтобы лучше понять полученный препарат, его решили испытать на людях. И результат превзошел все ожидания. Пациенты восторгались успокаивающим эффектом, а их сон стал здоровым и глубоким. При этом, как и у животных, серьезные побочные эффекты никак себя не проявили, а это значило, что передозировку талидомидом нельзя было использовать, чтобы романтично уйти из жизни.
Эти аргументы позволили Кеми Грюненталь без проблем получить лицензию на чудо-препарат от бессонницы, головной боли, кашля, тошноты и даже простуды. Особенный акцент делали на необходимости препарата при беременности, ведь он эффективно облегчал токсикоз и предродовые тревоги, а Кеми Грюненталь гарантировали безопасность, как матери, так и плода. И это все при том, что никаких исследований на беременных не проводилось, как не проверялось и влияние препарата на эмбрион. Во время разработки талидомида никто и не думал, что лекарство может пройти плацентарный барьер и навредить плоду, хотя вот влияние алкоголя на развитие плода было подтверждено исследованиями в 1957 году. Как раз в этом году талидомид и вышел на рынок.
Маркетинговая компания выполнила свою задачу на ура. Вскоре лекарство разошлось по 45 странам мира, и ни в одной из них не стали проводить дополнительные исследования. Тысячи беременных женщин с радостью приобретали спасительную таблетку от тягот подготовки к материнству. И какое-то время все были абсолютно счастливы. По крайней мере, так всем казалось.
На деле же первые проблемы появились еще в 1956 году, когда жена сотрудника Кеми Грюненталь родила девочку без ушей. Во время беременности она принимала еще даже не выпущенный на рынок талидомид, что муж благородно приносил домой. Тогда никто не подумал связать печальное событие с препаратом, в конце концов, дети и раньше рождались с разными дефектами. С чего вдруг сейчас виноватым окажется талидомид?
Но к 1961 году количество детей, родившихся с подобными деффектами, стало принимать необычайно пугающие масштабы. Тогда мир увидел проблему и начал искать ее источник.
Именно здесь и усматривается та самая злая ирония, о которой я говорил. Люди, страстно боровшиеся за чистоту нации, создали препарат, породивший детей, которых они были бы рады “отфильтровать”. Младенцы рождались без рук, без ног, без ушных раковин, с дефектами глаз или мимической мускулатуры. Эти дефекты носят названия фокомелия и амелия - дословный перевод с латинского языка «тюленья конечность» и «отсутствие конечности» соответственно. И это только внешние атрибуты воздействия талидомида. Он влияет и на формирование внутренних органов: печени, сердца, почек, пищеварительной и мочеполовой системы. Иногда препарат приводил к эпилепсии и аутизму.
В случае же беременных, тяжесть и вид деформации зависели от того, в какой день беременности был принят талидомид. 20-й день был чреват поражением центрального отдела головного мозга, 21-й день - дефектами глаз, 22-й день - ушей и лица, на 24-й день будут повреждены руки; и ноги, если принимать препарат до 28 дня беременности. Всего одна таблетка принятая в эти дни может определить качество жизни ребёнка в дальнейшем. Однако после 42 дня препарат уже не нанесет вред растущему плоду.
И вот это чудо-лекарство продавали без рецепта, как панацею от всего.
Первым заподозрил неладное немецкий врач-педиатр Ганс-Рудольф Видеманн, что в 1961 году окрестил проблему, как эпидемию.
В конце этого же года сразу два врача с разных концов света усмотрели связь между деформациями у детей и приемом талидомида на ранних сроках беременности.
Немецкий педиатр Видукинд Ленц сообщил о своих подозрениях напрямую Кеми Грюненталь, позвонив им по телефону, а также опубликовал свое письмо в газете Welt am Sonntag, где описывал более 150 случаев врожденных пороков у новорожденных, связанных с приемом талидомида на ранних сроках беременности. Согласно его данным, около 40% новорожденных, подверженных действию препарата, умерли до своего первого дня рождения. А некоторые последствия могли проявиться и через годы после рождения ребенка, например дефекты половой системы. Этот шаг немецкого доктора привел к тому, что под давлением прессы и властей Кеми Грюненталь начала отзыв препарата с территорий ФРГ. При этом сама компания продолжала отрицать связь талидомида и эпидемии.
Примерно в то же время австралийский акушер Уильям Макбрайт опубликовал письмо в журнале Ланцет, где отмечает большое количество врожденных дефектов у детей пациенток, которым был назначен талидомид. И пусть в этот раз его нарекли героем талидомида, позже он будет уличен в научном мошенничестве касательно другого препарата, также обладающего тератогенным действием, то бишь способностью нарушать эмбриональное развитие. Тем не менее, его вклад помог убрать талидомид с рынков и других стран.
Подтверждения словам Ленца и Макбрайта стали всплывать все чаще, и теперь проблема получила должную огласку. Судьба препарата была решена, пусть и в некоторых странах с опозданием - в Италии и Японии он продолжал продаваться и спустя 9 месяцев после массовой огласки. Нетрудно представить, чем обернулась такая медлительность для обычных семей.
К счастью, не всех талидомид сумел поймать на крючок. Пока мир только готовился познать разрушительное действие препарата, его собирались запустить и на американском рынке. Дело было нехитрое, нужно было лишь добиться одобрения организации, которая занимается лицензированием лекарств. В США это была FDA (Food and Drug Administration). Бояться было нечего, ведь в то время препарат пользовался завидной популярностью в Канаде и Европе. Тогда Френсис Олдхэм Келси только начала свой путь в вышеуказанной организации, и ее первым заданием был как раз талидомид.
Именитые врачи уже одобрили препарат, но Френсис не торопилась выносить положительный вердикт. Ее смутил ряд моментов, требующих уточнения. Исследования лекарства проводились только на мышах и не оказывали на них никакого токсикологического эффекта. Более того, на животных препарат не оказывал и седативного воздействия. Поэтому чтобы убедить немецкую комиссию в эффективности препарата, компании Кеми Грюненталь пришлось изготовить особую клетку, которая помогала измерять малейшие движения подопытных.
Таким образом было доказано, что даже во время бодрствования движения мышей замедлялись в большей степени, чем при применении других седативных средств. Именно эти данные компания Richardson-Merrell, намеревавшаяся продавать талидомид в США, и предоставила FDA. Но Френсис посчитала их сомнительными. Может быть, талидомид просто не усваивался в организме животных? К тому же, было совсем не ясно, как непроверенное средство повлияет на организм беременных.
Чтобы прояснить эти моменты, она запросила более подробную информацию, и вот тут начались конфликты. Давили на нее и ее руководство, писали письма и звонили с угрозами, обвиняли в некомпетенции и жаловались на бюрократию.
«Richardson-Merrell были просто на пределе. Они были очень разочарованы, потому что Рождество — это сезон успокоительных и снотворных. Они продолжали мне звонить и наносить визиты, говоря: “Мы хотим увидеть это лекарство на рынке до Рождества, потому что это время наших лучших продаж”», — говорила Келси.
Недовольство компании можно было понять. Все уже было готово к продаже, пробное применение было проведено, ведь Richardson-Merrell уже успела распространить более 2,5 млн таблеток через терапевтов, и большинство врачей сочли его вполне эффективным, что подтвердили отчетами. На складах уже лежали тонны готового к продаже талидомида. Всего одна подпись отделяла Америку от страшной эпидемии.
Тем не менее Френсис стояла на своем. Шесть раз Richardson-Merrell требовала одобрения, и каждый раз получала отказ. С почти иррациональным упорством женщина требовала ответов на заданные вопросы, и в 1961 году дождалась. Ленц и Макбрайт выступили с подтверждением связи между приемом талидомида и многочисленными случаями дефектов у детей, и на этом противостояние Френсис и Richardson-Merrell было закончено. Своей стойкостью она заслужила премию за Выдающуюся Гражданскую службу, которую ей вручил Джон Ф. Кеннеди, так она стала второй в истории женщиной, получившей эту награду.
За сим последовал напряженный судебный процесс. После тщательной подготовки материалов дела, коих было предостаточно, ведь первые обвинения в сторону Кеми Грюненталь стали поступать еще в 1961 году, руководителей компании обвинили в непредумышленных убийствах и замалчивании информации о негативных отзывах о препарате. Все закончилось в 1970 году после того, как Кеми Грюненталь предложили выплатить 100 000 000 немецких марок детям, пострадавшим от действия талидомида. В декабре того же года состоялось последнее заседание, и руководителей признали невиновными.
Суд постановил, что, учитывая всю систему производства и распространения лекарственных препаратов, подобное могло произойти с любой фармацевтической компанией, и в первую очередь следует заняться изменением существующей системой лицензирования. Дело все еще кажется не совсем прозрачным, кое-кто полагает, что руководство Кеми Грюненталь сумело избежать наказания из-за политического вмешательства… Как бы там ни было, компания погрязла в выплате компенсаций жертвам талидомида и продолжает выплачивать их по сей день.
Аналогичные суды проводились и в других странах. Каждой фармацевтической компании, производившей талидомид в итоге досталось. Но важно даже не это. Талидомидовая трагедия указала на прорехи в системе тестирования и лицензирования лекарственных средств. Именно она стала причиной введения дополнений вроде Поправки Кефовера-Харриса в США, Директивы 65/65 / EEC1 в ЕС и Закона о лекарственных средствах 1968 года в Великобритании. Благодаря этому мы сейчас можем пользоваться препаратами без страха перед неизвестными побочными эффектами.
И даже талидомид сейчас нашел свое место в медицине. С начала девяностых им официально лечат проказу, множественную миелому и другие серьезные онкологические заболевания. Пациентам, которым назначают талидомид, запрещено быть донорами крови и спермы, а также заниматься незащищенным сексом. Женщин же просят воздерживаться еще от кормления грудью и искусственного оплодотворения. Также им нужно делать тест на беременность раз в неделю. Теперь талидомид под контролем.
Но чему нас действительно учит эта история, так это тому, что нужно не только ценить имеющиеся предосторожности, но и быть готовыми к тому, что этих предосторожностей однажды может оказаться недостаточно. И тогда не следует полагаться на одни только слова авторитетных личностей, как бы гладко они не ложились на слух. Ведь если уступить рассудок небрежности… нас ждет еще одна трагедия.
А с вами был я, Луни, спасибо за внимание. Если вам понравилась статья, дайте знать в комментариях, а я пойду искать для вас другие интересные темы. Всем ещё раз спасибо, всем пока!