Покорение или колонизация?
Немного о терминах
Термина «колонизация» отечественная историография не то чтобы избегала, но как-то стеснялась. Так и в советское время при воспевании подвига русских «пионеров"-землепроходцев населённость никогда ранее России не принадлежавших территорий либо не упоминалась вообще, либо подчёркивались выгоды преимущественно мирного вхождения в состав Русского государства для коренного населения. «У них там» земли индейцев или австралийских аборигенов захватывались, а их обитатели порабощались, спаивались, уничтожались. «У нас» же коренные народы Сибири с радостью соглашались приносить царю «лёгкие ясаки», предвкушая блестящие перспективы: прекращение эксплуатации иноплеменными ханами и межплеменной розни, обретение новых знаний и технологий, чувство сопричастности к чему-то большому и могучему.
Дело в том, что термин «колонизация» имеет двойное значение: 1) освоение территории путём создания на ней поселений — колоний; 2) захват и удержание территорий в политической зависимости с целью экономического и иного угнетения. В первом нет ничего плохого, даже наоборот: например, предполагаемая колонизация Марса — «и на Марсе будут яблони цвести». Второе — грабёж среди бела дня, империализм и прочие негативные определения.
На самом деле «освоение» присоединяемых когда насильственно, а когда и действительно мирно зауральских земель очень похоже на «завоевание» жителями Северо-Американских Соединённых Штатов (как называли это государство в России 19-го века) Дикого Запада — территории к западу от реки Миссисипи. Схема, в общем-то, одна, хотя и отличия в деталях имеются немаловажные.
Первым делом закладывалась база колонизации, своеобразный плацдарм, с которого потом начнётся движение в заданном направлении. В США ею станут приграничные города типа Сент-Луиса в штате Миссури, Миннеаполиса в Миннесоте и Мемфиса в Теннесси. В России продвижение на восток начнётся из владений Строгановых.
«Соль велети варити»
Москву издавна интересовала Великая Пермь, княжество в междуречье Камы, Вишеры, Колвы и Язьвы. На рубеже 15−16 веков оно вошло в состав Русского государства. Главное богатство этой земли по тем временам, наряду с пушниной, составляла соль. В 1517 году великий князь Василий III выдал купцам Строгановым, уже давно оказывавшим власти важные услуги (например, помогли в своё время выкупить Василия Тёмного из ордынского плена) жалованную грамоту на устройство в тех краях соляных варниц. При сыне Василия, Иване IV, Григорий Аникеевич Строганов был пожалован более чем тремя с половиной миллионами гектаров «пустой» земли по обе стороны Камы от устья Лысьвы до устья Чусовой.
Утвердившись на Каме юридически, Строгановы в соответствии с непреложными законами бизнеса начали расширяться — ставить городки и «прирастать людишками». Пыскор (ныне село в Усольском районе Пермского края), Орёл-городок (сегодня — посёлок в городском округе Березники), позже Усолье — основные форпосты складывающейся «строгановской империи». Чем не форты Дикого Запада? Сюда тянутся люди — кого-то «завозят», кто-то приходит сам.
Беглых принимать не велено, царская грамота этот сюжет расписывала строго и подробно: «А тяглых людей и писменных к собе не называти и не прииматьи; а воровему и боярских людей беглых, с животом, и татей и разбойников не приимати ж. А приедет кто к Григорью из иных городов нашего государства или из волостей тяглые люди с женами и детьми, и станут о тех тяглых людех присылати наместники или волостели или выборные головы, и Григорью тех людей тяглых с женами и детьми от себя отсылати опять в те городы, и с которого города о которых людех отпишут именно, и у себя ему тех людей не держати и не принимати их».
Именно из строгановских владений и пойдут «охочие люди» дальше «за Камень», как называли в тех краях Уральский хребет.
Пионер — значит «первый»
Сначала шли первопроходцы. Они сплавлялись по рекам и ориентировались по звёздам, у них случались стычки и настоящие сражения с местным населением, они мёрзли на зимовках. Результатами их экспедиций были первые схематические карты, первые достоверные сведения о новых землях и договоры с местными жителями о переходе под власть «белого царя».
Дальше начиналось самое интересное: вслед за первопроходцами шли «пионеры» (так называли людей, двигавшихся на запад Северной Америки для заселения новых территорий: читай, например, роман Фенимора Купера «Пионеры»). Люди, как правило, без роду и без племени, казаки, бродяги, беглые, иммигранты, они были влекомы в новые края жаждой наживы и духом авантюризма. Они полагались исключительно на свои силы и считали расстилавшиеся перед ними края Божьими, то есть ничьими. Им была свойственна своеобразная мораль, в которой хорошо было то, что удавалось. Это их потом воспоют, сильно приукрасив, Фенимор Купер и Брет Гарт, Владимир Арсеньев и Анатолий Иванов, и возвеличат вестерны и истерны разной степени художественных достоинств.
Они, как правило, старались избегать конфликтов с коренными народами: кому охота с ограниченными силами существовать во враждебном окружении. Предпочитали договариваться, налаживать взаимовыгодный обмен.
Всё для фронтира!
Таким образом, возникали обширные области не вполне ясного подчинения, сегодня именуемые фронтиром. Английское frontier, в отличие от английского же border, означает не чётко проведённую линию границы («…А на левой стороне — ихние посты»), а зону, прилегающую к государственной окраине. Законы этого государства там применяются избирательно, по ситуации, правительственные учреждения представлены немногочисленными военными. Коренное население фронтира по отношению к чужакам делится на относительно мирное и относительно непримиримое. Государство-колонизатор считает фронтир частью себя (уже Иван Грозный, выдавая желаемое за действительное, добавил к своему титулованию «всея Сибирския земли и Северныя страны Повелитель»), но устанавливает там особый порядок управления, с оглядкой на местные обычаи и свои возможности. Так, например, области Дикого Запада не сразу входили в США в качестве новых штатов, а сначала некоторое время пребывали в статусе территорий, управляемых федеральным правительством.
Фронтир постепенно «огосударствляется» — растёт и совершенствуется управленческий аппарат, в более полном объёме действуют законы, коренное население усмиряется. Для привлечения туда дополнительного населения власть использует приманки и принуждение. Например, в США в 1862 году был принят закон, согласно которому каждый гражданин США, достигший 21 года и не воевавший на стороне Юга против Севера, мог получить из земель общественного фонда участок не более 65 гектаров за символическую плату; земля становилась его собственностью, если он в течение пяти лет её эксплуатировал — застраивал, обрабатывал, разводил на ней скот. Сходным образом действовали и российские власти: давали переселенцам льготы в уплате податей, снабжали средствами на дорогу и обзаведение. Впрочем, не полагаясь исключительно на экономическое стимулирование, они практиковали «волшебный пинок», налагая на население какой-либо области повинность выделить из своей среды часть людей для переселения за Урал и снабдить их необходимым за свой счёт.
«Бродяга, судьбу проклиная…»
Вот чего не было в колонизации американцами Дикого Запада, так это ссылки преступников (зато этот метод будет доминирующим в колонизации Великобританией некоторых частей Австралии). В случае с Сибирью этот способ «приращения» населения постепенно внедряется после принятия в 1649 году Соборного уложения. Пётр «обогащает» Зауралье мятежными стрельцами, казаками-булавинцами, пленными шведами и керженскими раскольниками. В середине 18-го века поток ссыльных значительно увеличивается благодаря указам императрицы Елизаветы о замене смертной казни за уголовные преступления вечной ссылкой в Сибирь.
Переоценить вклад каторжных и ссыльных в освоение Сибири трудно. Оценить тоже. Упоминавшаяся выше «Колонизация Сибири» меланхолически отмечает: «Произвести хотя бы приблизительный подсчёт того количества населения, которому Сибирь обязана ссылкой в 18-м столетии, не представляется никакой возможности, как ввиду крайней неаккуратности, которая господствовала в течение всего этого периода по отношению к учёту поступавшего в Сибирь ссыльного элемента, так и вследствие гибели большинства архивов, содержавших необходимые данные».
Разумеется, было немало людей, которые не дожидались, что их отправят куда-то принудительно, и бежали сами, скрываясь от различного рода притеснений. Среди них мы увидим и непримиримых старообрядцев (как тут не вспомнить наделавшую много шума в начале 1980-х историю семьи Лыковых, обнаруженной геологами при обследовании реки Большой Абакан: их предки в своё время «прибрели» на Алтай, уходя от «антихристовой власти»), и беглых с уральских заводов, и дезертиров, и уголовников. Например, в 1791 году Екатерина II высочайше «простила» 205 мужчин и 68 женщин, проживавших «самочинно» в трёх десятках деревенек в горах в районе реки Бухтармы на востоке нынешнего Казахстана. Жили они смирно и незаметно, изредка поодиночке выходя к фабричным посёлкам за солью.