Глава 5. Неизвестность.
Оперативная сводка за 14 июля 1941 года.
Утреннее сообщение 14 июля.
В течение ночи на 14 июля крупных боевых действий не велось и существенных изменений в положении войск на фронте не произошло.
Наша авиация в течение ночи продолжала действия по уничтожению авиации противника на его аэродромах, наносила удары по мотомехчастям противника и бомбардира-вала Яссы, Роман и Плоешти.
За 13 июля наша авиация уничтожила 94 самолёта противника, потеряв 12 своих самолётов.
Вечернее сообщение 14 июля.
В течение 14 июля продолжались бои на СЕВЕРО-ЗАПАДНОМ, ЗАПАДНОМ и ЮГО-ЗАПАДНОМ направлениях.
Наши войска противодействовали наступлению танковых и моторизованных частей противника и неоднократными контратаками наносили врагу тяжёлые потери.
На ЗАПАДНОМ направлении в результате действий наших войск и авиации уничтожено до 100 танков и много автомашин противника.
http://great-victory.ru/?c=sib
Кушнеренко медленно возвращался к жизни… Что-то тяжёлое и податливое придавливало сверху… Обмундирование было мокрым и липким… В голове гудело… Глаза ничего не видели в кромешной темноте…
«Похоронили заживо?» мелькнула мысль. Попробовал встать и почувствовал, как тяжёлая ноша медленно сползает в сторону. Отдохнув, собрав волю в кулак, стал приподниматься и с невероятным трудом встал на четвереньки. Острая боль пронзила от ступней до макушки. Закружилась голова, но сознание удалось сохранить. Тяжесть, накрывавшая мгновение назад, сползла в сторону, дышать стало легче. Память медленно возвращалась… Ощупал пространство вокруг… Понял, что находится в танке. Рядом тело башенного… В голове зароились мысли:
«Какой он башенный? Человек не может так называться… Он Лелётка Станислав Леонидович. Родом из Приморского края. Родился в селе Пушкино под Уссурийском.»
Всплыли последние слова погибшего: «Граната!!!» Выходит, Станислав спас жизнь ему, командиру, а сам погиб, совершив подвиг. Нужно во чтобы то ни стало выжить и рассказать потомкам о том, как сражались и погибали люди в этой войне…
Через пробоину в борту тускло освещалась башня… Глаза привыкли к темноте и стали видны очертания предметов, рычагов управления. Превозмогая боль в теле, освободил нижний люк от гильз, снарядов и других предметов, сброшенных взрывом. С трудом открыл. Вывалился в пространство между гусеницами. Осмотрелся. Вечерело. Солнце краем захватило горизонт. Близилась короткая июльская ночь. Вокруг стояла тишина и ни души… Пахло гарью… Выполз из-под танка… Ухватившись за трак, приподнялся… Осмотрелся… Никого… Рядом проходила дорога… Слабо чадили уничтоженные накануне немецкие танки… Рядом валялись в неестественных позах немецкие танкисты в чёрном обмундировании… Глянул на себя… На нём было такого же цвета комбинезон…, испачканный, обильно политый кровью, во многих местах изодранный. Превозмогая боль, пошатываясь, побрел в ту сторону, куда увёл свою тридцатьчетверку лейтенант Дубровин. Поравнявшись с немецкой бронированной машиной, постоял, огляделся. Удовлетворённо крякнул от чувства хорошо сделанного дела. Под ноги подвернулась какая-то железяка, он зацепился за неё, споткнулся и ударившись головой о что-то твёрдое, надолго потерял сознание…
Немецкая похоронная команда на утро следующего дня прибыла на место боя. Состояла она из резервистов предельного возраста и русских военнопленных, отобранных в ближайшем лагере. Последние и выполняли всю скорбную работу под бдительной охраной. Продвигаясь по месту боя, военнопленные укладывали трупы немцев на носилки и грузили в кузов грузовика. Во время работы, удалившись от охраны тихонько переговаривались:
– Гляди-ка, наших-то вообще не видно.
– Вон танк подбитый, может они внутри.
– Может быть. Один сгорел, а сколько положил немчуры.
– Выходит умеют наши бить немчуру.
– Таких громадных машин видеть не приходилось, наверное, мало их…
– Эх, обидно. Люди воюют, а мы….
– Арбойтен!!! Арбойтен!!! – послышался окрик.
Прочесав пространство на позиции артиллеристов, перешли к подбитым танкам. Немцы с интересом оглядывали русскую машину. Украдкой поглядывали на застывшего исполина и пленные. Его башня была покрыта выбоинами от попадания снарядов и имела только одну пробоину. Настроение пленных приподнялось:
– Не все драпают…
– Вот тебе и рус панцер фанер…
– Швайген, Арбайтен, – прервал разговоры окрик…
Продолжая переносить обгорелые трупы в черных комбезах, подошли к очередному. Ухватившись, за руки и ноги стали приподнимать… Почувствовали тепло в руках. Переглянулись:
– Можа пусть подыхает?
– Не гоже живого в могилу отправлять…
– Мы не нехристи, пусть сами разбираются…
В это время «труп» едва заметно пошевелился и тихо застонал…
– Арбойтен…, - рыкнул охранник и направился к остановившимся пленникам.
– Живой, – показал пальцем на тело пленный.
Подошедший немец, склонился и пощупал пульс на шее. Через мгновение резко выпрямился и что-то залопотал по-своему, глядя на старшего команды и показывая на находку. Последовала команда:
– Грузить раненного отдельно!
Погрузили в кузов порожнего грузовика. Который тут-же рванул в сторону Оболя.
Кушнеренко пришел в себя и медленно приоткрыл глаза. Он лежал на кровати в просторной комнате… Большие окна… Белые потолки… Медленно скосил глаза в сторону… На соседней койке лежал весь в бинтах человек: «Я в госпитале!!!» – мелькнула мысль, и вдруг… Он отчётливо услышал немецкую речь: «Я в плену???» – мелькнула обжигающая сознание мысль и сознание покинуло его…
(Ноябрь 2018)
Боевые документы 5 механизированного корпуса
Из журнала боевых действий 5-го механизированного корпуса.
Из журнала боевых действий 14 танковой дивизии
7 механизированного корпуса.
Боевые документы 22 армии
Из журнала боевых действий западного фронта
