Танго "Juz Nigdy" — по-польски это значит "Уже никогда" (и кстати, на английском "Never again") — впервые исполнила в Польше Вера Бобровска в 1930 году: оно было написано именно для неё, звезды варшавского кабаре "Морское око" (Napisane w 1930 roku dla Wery Bobrowskiej, gwiazdy warszawskiego kabaretu "Morskie Oko").
Мелодия со словами об утраченной любви стала очень популярной: кто только не пытался потом её перепеть...
Возможно, потому, что автором музыки был Ежи Петербургский (поляки пишут так — Jerzy Petersburski), а его магия невероятна.
Хоть "Синий платочек" вспомните в исполнении Шульженко.
Хоть "Последнее воскресенье", превращенное с лёгкой руки его друга Александра Цфасмана в "Утомлённое солнце".
Хоть милонгу "О, донна Клара", которая звучит в фильме "Судьба человека" на контрасте со страшной сценой: говорят, увидев её, композитор пережил сильнейший сердечный приступ.
Так вот это самое танго "Juz Nigdy", родившееся между двумя мировыми войнами, принесла на радио для дебютного выступления уже в 1950-м, ровно через два десятилетия, и юная Слава Пшибыльска (Sława Przybylska).
Именно в этой аранжировке я услышала его первый раз в жизни.
И влюбилась. Навсегда.
А переводить любимую песню, каждый акцент которой, каждое созвучие дороги твоему сердцу, трудно так, что думаешь: нет, пусть уж лучше будет оригинал.
И вот я думала так до 2022 года.
А потом...
Я точно знала, что дуэт "Роза Якова" в составе Марии Якубович и Алексея Розова (о них я уже рассказывала в связи с другим переводом с польского) мечтают спеть именно это танго.
И драгоценная, любимейшая Мария, которой я отправила внезапно случившийся перевод, ответила на мои сомнения так: "Вообще мне кажется, что всё это правильно. Они молчали о своей не менее трагичной жизни. О близко подступившей войне, а к некоторым и ворвавшейся, о смертях близких. Пели про любовь. Думая о другом."
Самое первое исполнение переведённого танго случилось в столичном Доме учёных на Пречистенке.
А второе — во время моей встречи с читателями в "Бункере" на Лубянке.
В ноябре прошлого года.
И Мария, которая очень много рассказывает о том, что они поют (после одного такого рассказа, например, появилось стихотворение "Романс"), написала накануне премьеры ещё вот что:
— В каком-то из польских источников о Вере Бобровской, первой исполнительнице, вскользь сказано — русская. (Подтверждаю, читала эти воспоминания сама в английском переводе — Прим. автора)
Сегодня на репетиции заговорили об этом, и Алексей Розов полез к полякам искать глубже.
Оказывается, она слыла не просто русской, а русской шпионкой.
При первом прослушивании дивно спела польскую песню, но с русским акцентом (потом подучила язык).
Несколько раз, по слухам, была замужем, и настоящее её имя узнать невозможно.
Таинственно исчезала на несколько месяцев, потом как ни в чем не бывало возвращалась и продолжала петь.
В 1939-м исчезла вообще, сведений о ней нет никаких. Хотя была звезда звёздная.
Что же, пусть останется интрига.
Завтра будем петь. Помня о тех, кто стоит за этими песнями.
И они спели.
Надеюсь, когда музыкантов удовлетворит звук в записи, я смогу показать вам это на видео.
А пока текст перевода.
Мне твой прислали фотоснимок
в память прежних мирных дней.
Меня ты больше не обнимешь,
и боль моя ещё сильней.
С милым, единственным
разлучили выстрелы:
как же это выстрадать мне?
Не будет
никогда наших слов про любовь.
Не будет
так тепло мне от губ твоих вновь.
И больше
не увижу я солнечных глаз,
и надежды не будет для нас,
встречи хоть раз
не будет…
Любимый,
лишь потери и горе вокруг,
любимый,
как мне холодно без твоих рук.
Отныне,
разделив, нас окутала мгла,
я б тебя у неё отняла,
если б могла,
любимый…
Живут одни воспоминанья
там, где были мы вдвоём.
Лишь эхо сказанного нами
ночью повторит и днём:
милый мой, в пламени
жив ли ты? не ранен ли? —
сердце обжигая огнём.
Любимый,
пусть и слёзы, и горе вокруг,
отныне
не разнять наших сомкнутых рук.
Любимый,
и во мгле мы, как прежде, вдвоём,
этой ночью кромешной и днём,
явью и сном,
любимый.
Польский оригинал:
Słowa: Andrzej Włast
JUZ NIGDY
Patrzę na Twoja fotografię
którą dziś przysłałeś mi
I wypowiedzieć nie potrafię
męki tych ostatnich dni
Dziś przebolałam już
wszystko zapomniałam już
wszystko zrozumiałam i wiem
Już nigdy
nie usłyszę kochanych Twych słów
Już nigdy
do mych ust nie przytulę Cię znów
Na zawsze
pozostaną dni smutku i mąk
nie oplecie pieszczotą mnie wkrąg
biel Twoich rąk
Już nigdy
Już nigdy
jak okrutnie dwa słowa te brzmią
Już nigdy
nie zobaczę Twych oczu za mgłą
Odszedłeś
jakże trudno pogodzić sie z tym
że nie wrócisz ni nocą ni dniem
myślą ni snem
Już nigdy
Czyż można samym żyć wspomnieniem
echem zapomnianych dni
Byłeś mi wszystkim jesteś cieniem
tego co umarło już
Zegnaj kochany mój
i niezapomniany mój
Sercem całowany mój śnie
Już nigdy
jak okrutnie dwa słowa te brzmią
Już nigdy
nie zobaczę Twych oczu za mgłą
Odszedłeś
jakże trudno pogodzić się z tym
że nie wrócisz ni nocą ni dniem
myślą ni snem
Już nigdy