Как-то давно, еще, когда мне не было даже пятидесяти, я работал вахтовым методом на Ямале. Как-то вечером, незадолго до Нового Года, мы сидели в комнате общежития вдвоем с другом Володей. Поговорили о том, о сем, о литературе и домашних делах, о чем-то еще и еще. Потом я не спеша подошел к окну. В свете ламп уличных светильников пролетал крупный красивый снег. Я стоял, завороженно смотрел на его полет и, думая о своем, тихо сказал:
- Ну вот, опять год прошел…
Через несколько секунд за моей спиной раздался тяжелый Вовкин вздох:
- Что год?... Жизнь прошла…
----------------
Несколько слов о Фантомасе
Когда я учился на первых курсах политеха, одним из вахтеров в нашей общаге был старик, неопределенного мною возраста. Звали его Василий Прокопьевич. Голова его, имевшая грушевидную форму из-за расплывающихся к низу щек и переходящая из них сразу в плечи, не имела на себе какой-либо растительности в виде волос. Огромный мясистый нос, вывернутые, как будто надутые, как у современных блондинок, губы и низко опущенные брови дополняли его портрет. Вот по этой причине он и получил среди студентов кличку – Фантомас.
Был он грузен и малоподвижен, в начале смены шел шаркающей походкой к своему стулу, усаживался на нем, и сидел там до конца смены, не меняя положения тела, лишь только смотрел из под тяжелых век, в перерывах между старческой дремотой, не поворачивая шеи, на тех, кто проходил через вахту. Несмотря на свою грузную комплекцию, Фантомас имел гнусавый противный голос, ибо его толстые круглые губы почти не открывались во время разговора и говорил он «в нос».
К студентам нашего факультета, жившим в этой общаге, Фантомас относился благосклонно. Он мог спокойно пропустить подзагулявших ребят поздней ночью, не придираясь ко времени и состоянию опоздавших. Один раз двое, изрядно принявших уже «на грудь», однокурсников среди бела дня на его глазах протащили через вертушку вахты ящик молдавского вермута, причем несли его, как взяли в магазине - прямо в деревянном ящике, взявшись за него по бокам. Картину дополняла буханка черного хлеба в руке одного из них и бумажный кулек с соленой тюлькой в руках второго. Фантомас только проводил их взглядом, не сказал ни слова, но, как мне показалось, невнятно, но довольно и шкодливо крякнул.
В то время в нашем общежитии электротехнического факультета была лучшая в институте дискотека, и немудрено, что девочки с химфака, страдавшие от недостатка мужской половины общества, стремились попасть туда по субботам, прорываясь через вахту, как семга на нерест. Чаще всего это удавалось (я думаю, эти дискотеки и способствовали частым бракам между электриками и химичками), но когда на вахте сидел Фантомас, который почему-то был к ним неравнодушен, он мужественно наступал на педаль, занимая глухую оборону, и громко протяжно гнусаво басил:
- Куда идете? Своих ****ей хватает!
--------------
Несколько слов о сосисках
Когда я работал вахтовым методом в Нарьян-Маре, то зачастую, поздно возвращаясь с работы с «Нарьянмарнефтегаза», который тогда располагался в п. Искатели, мы по дороге домой заходили в один из магазинов розничной сети местного мясокомбината. Кроме отличной вкусной колбасы, оленьих деликатесов и прочих полуфабрикатов и мясных изделий, там всегда можно было купить вкусные и натуральные пельмени «Полярные» - частое дежурное блюдо нашего ужина.
И вот заходим мы как-то вечером с Николаем Николаевичем Скворцовым в такой магазинчик под названием «Олешек», а пельменей-то этих самых там и нет! Смотрим друг на друга недоуменно и думаем, что же теперь делать – время ужинать, а ужинать-то и нечем, короче - отечество в опасности! Можно, конечно, пойти и в другой магазин, но ведь хочется-то именно «Полярных», настроились уже, да и время позднее к прогулкам никак не располагает, аппетит и так уже вовсю разыгрался.
Тут Скворцов обращается к молоденькой продавщице:
- Девушка, а почему пельменей сегодня нет?
- Не завезли почему-то, - разочарованно вздохнув, сочувственно отвечает девушка.
- Что же тогда делать? – растерянно бормочет Скворцов, наморщив лоб, и снова обращается к продавщице. – Чего бы нам такого купить, чтобы можно было быстро и вкусно поесть?
- А вы купите сосиски, - оживившись вдруг, советует девушка.
- А какие купить, мы же не знаем? – растерянно хватается за спасительную соломинку Николай Николаевич.
- Купите «Печорские», - теперь уже решительно, со знанием дела, советует продавщица.
- «Печорские»? – в раздумьи повторяет Скворцов, нерешительно хмыкает и с явным сомнением в голосе добавляет. – А они вкусные?
И тут девушка сначала бросает на Николая Николаевича недоуменный взгляд, словно ее спросили о чем-то таком, что все должны и так знать, потом отводит глаза и, закатывая их вверх, как кающаяся Мария Магдалина на картине Тициана, со страстным полувздохом-полувозгласом произносит:
- Я не знаю, есть ли что-нибудь вкуснее, чем «Печорские» сосиски!
Если бы был жив старик Станиславский и видел эту сцену, он бы ни за что не смог уйти без покупки, сказав свое веское «Верю»! Так и мы со Скворцовым, не сговариваясь, весело переглянулись, стараясь не расхохотаться тут же у прилавка, и вопрос с нашим ужином был в сию же минуту решен!
Кстати, не в качестве рекламы – сосиски и, правда, были вкусные!
----------------
Несколько слов о новом и старом
Как-то раз я зашел в гости к одному своему давнему приятелю. Незадолго до моего посещения он женился во второй раз, переселился с новой семьей в только что выстроенную квартиру и выглядел вальяжно и респектабельно. У подъезда дома стояла новенькая иномарка, квартира сияла после отличного евроремонта, и вся обстановка в ней отдавала новизной, свежестью и богатством.
- Вот смотри, - показывал мне свои владения приятель. – Квартира у меня новая, мебель новая, машина новая и даже жена у меня новая! А у тебя-то как, рассказывай.
Я растерянно посмотрел на все это окружающее благополучие и в тон ему, но только грустно, произнес:
- А ты знаешь, у меня все по-старому. Дом у меня все тот же, машина та же , что и была, жена эта же, да и сын все тот же старый!
--------------
Несколько слов о конопле
Ежедневное утреннее совещание в кабинете начальника исправительно-трудовой колонии в Колобродихе подходило к концу. Хозяин кабинета подполковник Егор Егорович Волков обвел взглядом собравшихся и сказал:
- И последнее. По оперативным данным на территорию зоны проникла конопля. Причем осужденные уже выращивают ее прямо на виду у всех — на подоконниках общежитий в ящиках вместе с цветами или вообще вместо них. Приказ — всем начальникам отрядов, оперативным работникам, службе безопасности и дежурной смене сейчас же пройти по отрядам и уничтожить все побеги конопли. Вопросы есть?
Перечисленные выше лица озадаченно переглянулись между собой, так как в этих северных краях никто из них не видел растущей конопли, и один из них растерянно спросил:
- Товарищ подполковник, а как же различить где конопля? Мы же не знаем, как она выглядит!
Волков на мгновение задумался, но тут же в его глазах промелькнула веселая искорка, и он моментально ответил:
- Что такое картошка, знаешь?... Ну вот и хорошо. Все, что не картошка — конопля!
----------------
Место встречи изменить нельзя...
Как-то прихватил меня остеохондроз. Скорее всего, от того, что я много работал за компьютером, причем за низким столиком, не приспособленным для этого. А может, от того, что прохватило на объекте ветром, не знаю. Только приехал я домой с вахты в таком состоянии, что голову не мог без боли в шее повернуть. Не очень люблю ходить по больницам, но уж, как припрет – куда деваться?
Прихожу в нашу поселковую поликлинику, сижу, жду очередь. Заодно разглядываю тех, кто сидит рядом и понимаю, что в этом небольшом помещении несколько человек примерно моего возраста. Смотрю я на них и думаю: «Вот собрались мы здесь и сидим вместе, как когда-то раньше. Сначала мы в одно время ходили в детский сад, потом в школу, потом встречались на праздниках, «на природе», на родительских собраниях детей в школе и их выпускном и на свадьбах, а сейчас вот здесь. Ну, а уж следующее-то место встречи, как это ни грустно, изменить никак нельзя» …