Цыганский хор – уникальное явление, оказавшее значительное влияние на развитие «цыганской темы» в русской культуре.
Первые цыганские хоры появились в России в конце 18-го века. Тон в этом новом увлечении задавал екатерининский вельможа граф А.Г. Орлов-Чесменский, проживающий в Москве в почетной отставке. Один из богатейших людей того времени любил позабавиться - участвовал в кулачных боях, завязывал узлом железную кочергу, гнул рубли и заваливал быка за рога. Его подмосковная усадьба Нескучное, всегда была полна гостей, и именно здесь, по преданию, впервые выступал цыганский хор, артистами которого стали цыгане из числа крепостных графа. Руководил хором Иван Трофимович Соколов, выступавший в своем хоре в качестве плясуна.
Цыганскими песнями и плясками развлекались также гости подмосковной усадьбы князя И.В. Несвицкого, а в крепостном театре графа А.Р. Воронцова шла русская опера «Цыган». К сожалению, ее композитор и либреттист неизвестны.
С началом 19-го века количество цыганских хоров постепенно росло, они выступали не только в столичных городах, но добрались и до провинции. В чопорном Санкт-Петербурге цыганские хоры появились гораздо позже Москвы. Сначала московские цыгане приезжали в Петербург только на масленицу, но к середине века в городе уже появились постоянные цыганские коллективы.
Интересно, что у первых цыганских хоров были инструменты русских скоморохов - гудки и волынки, и только в 19-м веке самым популярным музыкальным инструментом цыган стала гитара. Цыганские хоры исполняли плясовые, лирические и социально-бытовые песни.
Считается, что авторские произведения на цыганскую эстраду проникли только после 1830-го года, а первым романсом, приобретшим известность, был «Соловей» Алябьева, исполнила который цыганка Таня (Т.Д. Демьянова). Однако известно, что романсы и песни на стихотворения авторов рубежа XVIII–XIX вв. исполнялись и раньше. Например, цыганка Стеша исполняла романсы на слова И.И. Дмитриева «Ах! Когда б я прежде знала…», «Стонет сизый голубочек…»; «Места, тобою украшены…» А.П. Сумарокова; «Дубрава шумит…» и «Мой друг, хранитель, ангел мой…» В.А. Жуковского.
Для хоров стали писать специальные величальные и отъезжие песни, предполагавшие особое взаимодействие хора со слушателем - «Чарочка», «Кубок полон до краев», «За дружеской беседою». Вплоть до середины 20-го века выступление хора завершалось песней «Отъезжая»:
« Надоели вы, как черти, – спать нам хочется до смерти…
Спать, спать, спать, пора нам на покой – целый день пляши да пой!»
В конце 19-го века в цыганские хоры принимались и русские исполнители. Например, в рассказе Лескова «Заметки неизвестного» в «свободные цыганки» подается овдовевшая попадья.
Уклад жизни хоровых цыган носил общинный характер. Хор снимал большой дом, в котором отводилось помещение для выступлений – «мирская зала». Здесь вдоль стен стояли длинные диваны, кресла, столики и стулья. Зал ярко освещался. Современники отмечали, что цыгане не любили петь впотьмах, они хотели, чтоб была видна их мимика.
Московские хоровые цыгане компактно селились в Грузинах, на Живодерке, петербургские – в районе Новой Деревни и Черной Речки.
Все деньги, полученные за выступление, вносились в общую кассу, в дальнейшем делившуюся по паям. Число паев определялось занятостью исполнителя в хоре: больше всех получал дирижер, солисты полтора - два пая, гитаристы один - два с половиной пая, хористы пол пая или пай. Разделу подлежали и принимавшиеся от публики подарки, добывание которых особенно удавалось молодым женщинам. До революции 1917 года на попечении хоров находились сироты и престарелые исполнители, которые в зависимости от прежней популярности получали от четверти до половины пая.
Между хоровыми и кочующими цыганами существовало некоторое напряжение. Кочующие цыгане обзывали цыган-хористов «тарелочниками», однако с охотой становились «тарелочниками» при первой же возможности.
Новые кадры привлекались в хор из числа одаренных детей и молодежи. Московские хоры пополнялись рыбинскими и тульскими цыганами, петербургские – новгородскими. Хор утверждал нового участника на общем собрании. Тут же, в хоре, проводилось необходимое обучение. Способные ученики допускались к выступлениям в очень юном возрасте. Например, знаменитая В.В. Панина поступила в хор в четырнадцать лет.
Молодые певцы копировала манеру старых исполнителей, перенимая вместе с мастерством и внешние традиционные формы выступления. Репертуар переходил из поколения в поколение и был «личной собственностью» исполнителя. Исполнять песни чужого репертуара было нельзя, это считалось неэтичным. Только после смерти исполнительницы, если она не оставила после себя законных преемниц, любая певица имела право «взять на себя» репертуар целиком или частично, причем после этого она становилась его полноправной владелицей.
Хоры поддерживали достаточно теплые отношения с постоянными гостями, о чем нередко свидетельствовали русские писатели в своих произведениях. Например, у Л.Н. Толстого читаем:
«Старик генерал, как следует старому цыганеру, сел верхом на стул и вступил в разговор с старухой о всех старых бывших в таборе цыганах и цыганках. Он знал все родство каждой и каждого».
Традиционные занятия цыган – гадание, попрошайничество, торговля – предполагают коммуникабельность, однако внешняя раскованность цыганских хористок совершенно не означала их доступность. В.А. Гиляровский коротко замечал: «Цыганку деньгами не купишь», а Ф.Ф. Юсупов вспоминал: «Жили цыгане патриархальной жизнью, блюли обычаи. И ходили к ним не за приключеньями, а за пеньем».
Были случаи, когда в цыганском хоре находили прибежище, попавшие в тяжелую жизненную ситуацию. Один промышленник, истратил все свое состояние на ухаживание за цыганской плясуньей. Узнав об этом, цыганка вышла за него замуж и привела его в хор. Бывший купец стоял позади хора с гитарой и подпевал.
Обратной стороной сближения хоров со слушателем была необходимость терпеть причуды обеспеченной публики. Однако хоровые цыгане и цыганки не уединялись и не бражничали с гостями, сторонились откровенных оргий. Только с заслужившими особое доверие и уважение посетителями могла остаться примадонна хора и выпить бокал шампанского.
Если особенно буйного гостя не удавалось привести к порядку, то руководителем хора отдавалась в пол голоса команда, и девушки моментально покидали кабинет. Известны случаи серьезных стычек хоровых цыган с разбушевавшимися слушателями. В 1914 году в петербургском ресторане пьяный офицер застрелил хормейстера И. Степанова, защищавшего достоинство дочери.
Однако происходили и романтические истории. В 1811 году молодой граф Ф.И. Толстой, по прозвищу Американец, умчал 15-летнюю красавицу цыганку прямо с концерта сразу в церковь под венец. В русской генеалогии она известна как графиня Евдокия Максимовна Толстая. И это не единичный случай - женой князя Голицына стала цыганка А.И. Гладкова, а счастье князя Ф.П. Масальского составила Д.Ф. Данченко.
А там египетские девы
Летают, вьются пред тобой;
Я слышу звонкие напевы,
Стон неги, вопли, дикий вой;
Их исступленные движенья,
Огонь неистовых очей
И все, мой друг, в душе твоей
Рождает трепет упоенья...
(Наше все)