Мелкий дождь застал меня врасплох на полпути к искомому дому, но не испортил настроения. Ура! Сегодня был такой удивительный и по-настоящему чудесный день. Меня не только приняли безо всякого конкурса в сельскохозяйственный университет, но и на работу в кафе устроилась, где за лето уж точно смогу заработать на нормальное жильё в городе.
Права была соседка Клавдия Семёновна, когда после просмотра выпуска новостей услышала о недоборе на агронома и посоветовала мне срочно ехать туда с документами, вместо того чтобы киснуть. Ведь в местный колледж я по баллам не прошла. «Сейчас вот позвоню ей, обрадую, - решила я, - только вот про жильё по объявлению спрошу».
Дождь усилился. Зонта, к сожалению, у меня нет. А все частные ветхие и будто бы нежилые домики куда-то исчезли. Как и заросшие бурьяном огороды, где едва можно различить чёрную, погорелую крышу.
Вообще, чем дальше я шла, тем неприятнее становилась местность.
Дорога резко сузилась, и, вместо поля, со всех сторон внезапно нагрянули ёлки, такие могучие, высокие, разлапистые, что своим появлением меня даже озадачили. Ибо находилась я всё ещё в черте города… Хм.
Маленькая, старенькая, ничем не примечательная деревянная хата тоже выскочила, словно из-под земли. Она как бы пряталась в тени высоких яблонь и груш, ветвями нависающих прямо над её крышей. И производила впечатление полной заброшенности, если бы прямо возле окон не росли аккуратно прополотые цветы… Сама же хата была размытого временем серо-зелёного цвета, как и высокий, слегка покосившейся забор.
Приблизившись к калитке, различила на ней приделанный почтовый ящик с номером дома - 65. А вот таблички с улицей на стене самого дома не обнаружила и слегка растерялась. Ибо нужный мне по объявлению дом тоже был с аналогичным номером. Только на улице Космонавтов, в расположении которой, следуя карте, я минут двадцать назад как потерялась ещё на остановке. Вместе с внезапно пропавшим интернетом в телефоне. Как и оборвавшимся сигналом связи.
Подул ветер, и дождь неожиданно превратился в сильный ливень. Я постучала в калитку, а она взяла и открылась, незапертая.
Поэтому, поправив сползшие лямки рюкзака, тяжёлого от лежащих в нём вещей, я быстро вошла во двор. И только направилась к потрескавшемуся бетонному крыльцу, как дверь хаты приоткрылась, и первое, что я увидела, это толстую зажженную свечу в банке, которую держала перед собой невысокая женщина.
Про таких, как она, в народе говорят – метр с кепкой, подумала я, а она решительным жестом поманила меня внутрь. Не решаясь перекрикивать шум ливня, я вошла.
Прихожая оказалась тёмная и маленькая, а единственное окно – залепленным газетой. Дальше кухня: газовая плита с двумя конфорками, круглый деревянный стол, застеленный клеёнкой; табуретки, и в глубине кухни – печка. Остальной обстановки не различить в пламени толстой свечи в руках маленькой женщины.
- Какими судьбами у меня в гостях? Заблудилась? - необычно звонким и мелодичным голосом внезапно спросила хозяйка. Но больше меня удивили в тот момент её глаза – яркие, насыщенно-зелёные, как малахит и болотный мох, если оба цвета перемешать. А ещё одета она была странно: в длинном цветастом платье, пёстром платке, с тяжёлыми разноцветными бусами, на шее закрученных в несколько рядов. И что неожиданно – в валенки, которые выглядывали из-под подола платья.
Зачарованная её глазами, я вдруг временно потеряла дар речи, а потом и вовсе осознала, что дрожу. И непонятно: то ли это её глаза так на меня подействовали, то ли дрожала от накатившего холода – ведь успела сильно промокнуть. С сарафана капало на пол.
- Я искала 65-й дом на улице Космонавтов, но, видимо, заблудилась, - произнесла я, снова с любопытством поглядывая на хозяйку дома.
Свет от пламени свечи в её руках не позволял мне определить возраст женщины. Смуглая кожа без морщин, лицо необычно гладкое… Наводило на мысль, что на женщине маска или толстый слой грима.
- Так ты, девочка, по адресу пришла! – констатировала женщина и поставила свечу на стол.
Затем жестом показала на табуретку: мол присаживайся, – и села возле стола сама, спрашивая, как меня зовут и зачем её дом искала.
- Я Глафира. А искала ваш дом по объявлению. Сдаёте? - резко спросила я, вдруг чувствуя себя в компании этой маленькой и нелепо одетой женщины некомфортно.
- Ах, вот какое дело! - оживилась хозяйка и представилась просто Демьяной, добавив: мол, чего ты сразу всё не сказала?
- А вы полностью свой дом сдаёте или комнату? - поинтересовалась я.
Демьяна поёрзала на стуле и ответила:
- Полностью сдаю дом на всё лето. Задёшево, – обрадовала меня, назвав действительно несущественную сумму. - Только есть несколько условий, - замявшись, добавила Демьяна, честно сказать, сразу насторожив меня. - Давай ты о себе больше расскажешь, а я, пока дождь не перестанет, дом тебе покажу и свои условия назову.
- Хорошо, - поднялась я с табуретки.
Посмотрела на свой большой рюкзак, под которым на полу расползалось мокрое пятно. Демьяна улыбалась глазами (я сделала такой вывод, потому что они очень уж сильно блестели), с интересом глядя на меня. А на рюкзак махнула рукой, давая знак оставить на полу. Так, со свечой, взятой со стола, она пошла показывать мне дом.
Капли дождя грохотали по крыше, сообщая, что ливень затягивается.
В хате, кроме кухни с печкой, имелась всего одна комната – хозяйская спальня. И она мне сразу не понравилась. Мало того что в ней очень темно из-за плотных, неопределённого цвета штор, закрывающих маленькие окна, так ещё пахло в комнате едва ощутимой гнильцой да тиной, как, бывает, чувствуется на болоте по осени в местах, где скапливается много прелых листьев и перегноя. И этот запах в спальне незаметно, но ощутимо въедался в ноздри, не давая забыть о себе.
Кровать хозяйки, высокая, железная, крепкая, находилась прямо у печного щитка. Большой деревянный, но при этом узкий шкаф – у стены. За ним крепились полки, плотно заставленные свечами и банками с крышками да прочими закупоренными флаконами с непонятным содержимым.
Пол дощатый, чистый, местами шелушащийся от старой краски, давно бы пора было красить. Ни радио, ни телевизора, ни цветов, ни книг. И вообще, как по мне, в спальне не было ничего интересного и радующего глаз. Может, поэтому Демьяна сдавала хату так дёшево. Ведь и без особых своих хозяйских указаний, комфортом в доме и не пахло.
Пока осматривалась, я несколько раз громко чихнула. Демьяна же на это не желала мне доброго здравия, как то обычно принято, а бурчала, что к запаху привыкну быстро и замечать перестану, объясняя запах тем, что болото здесь рядом.
- Вот и тянет со всех сторон душком, - уточнила хозяйка с намёком, словно запах и болото – дело несущественное, совсем не стоящее внимания.
- Электричества здесь нет, из-за сырости проводку коротит. Связи тоже не имеется. Но на остановке сигнал ловится, - пояснила она, добавив, что в этом неудобства не видит.
- Вы все свои требования назвали, Демьяна? - поторопила я, потому что устала и чувствовала: она чего-то недоговаривает.
- Ишь, шустрая, - хмыкнула она и пояснила: мол, в гости никого приглашать нельзя, а ещё нельзя ничего из её личных вещей не трогать. - Вода для бытовых нужд в колодце, на огороде, - неожиданно утробно хихикнула Демьяна.
И от её смеха у меня мурашки выступили на коже. Ух, какая она всё же неприятная женщина.
- Пошли, покажу огород и колодец. Сейчас тебя через чёрный ход выведу, - сказала Демьяна и вдруг замерла на месте, словно прислушиваясь.
Затем на меня глянула и озадачила, пояснив, что дождь сейчас закончится. И действительно, грохот капель по шиферной крыше внезапно стих. «Она ведьма или ясновидящая? - скептически подумала я, ощутив отдающее под ложечкой нехорошее предчувствие.
Демьяна повела меня к печи, где рядом, за шторкой, имелся коридорчик к чёрному ходу. Зайдя внутрь, в пламени свечи я разглядела там, на гвоздях, настоящие сокровища: старинные и новые, самые разнообразные как в размерах, формах, так и в цвете, – ожерелья и бусы. Они, навешенные плотными рядами друг на друга, переплетались яркими гроздьями, образуя толстые змеистые цепи.
- Ух! - выдохнула я, совершенно очарованная невероятным зрелищем.
- Рот на чужое не разевай и, как уже сказала, ничего не трогай! - погрозила мне пальцем Демьяна, недобро, с предостережением зыркнув на меня. - Если что пропадёт, то пеняй на себя. Дочки мои обидчивые, такого не простят.
На огороде, за чёрным ходом, главенствовала тень от плодовых деревьев и заросли густой сорной травы: сныти, лебеды, мокрицы. Вишни, яблони, сливы со скрученными больными стволами склоняли свои ветви практически до земли. Рядом с деревьями, наполовину прячась в сорняках, стояли высокие полупустые бочки с водой, выглядевшие на неухоженном огороде не к месту.
Колодец был накрыт деревянной, с виду тяжёлой крышкой с кольцом посередине. И находился он, как и говорила Демьяна, прямо у остатков вросшего в землю и покрытого снизу густым мхом забора. Сквозь прорехи в досках в огород пробирался развесистыми еловыми лапами лес. Там же, среди толстенных стволов, виднелась узкая, едва приметная тропинка.
- Даже не думай туда соваться, девочка. Заблудишься – и в болоте завязнешь. Тогда никто не спасёт, - снова погрозила пальцем Демьяна, увидев, что я заметила тропинку.
А я только сейчас, на дневном свету, рассмотрела, какие же у неё чёрные, острые ногти. Они напоминали крепкий панцирь жука и выглядели так мерзко, что я сразу отвела взгляд.
И вообще на Демьяну долго смотреть как не хотелось, так и просто не получалось. Нечто ужасно неприятное словно таилось в ней и при долгом взгляде неявно проступало, заставляя отворачиваться.
- Ну, что, решила? Останешься? Тогда деньги сразу давай! - поторопила Демьяна, а в тоне сквозила настойчивость, как намёк, что долго мне думать она не позволит.
Честно, я не знала, что делать. Хотелось с Клавдией Семёновной, соседкой, но бывшей мне по жизни как тёткой родной, посоветоваться. Она ведь наверняка волнуется. Когда я в последний раз ей звонила, то сказала, что комнаты в квартирах, которые я заранее приглядела на сайте, оказались заняты. Скорее всего, Клавдия Семёновна сегодня ожидала моего возвращения. А тут такое дело.
- Соглашайся, что тут раздумывать? Я же, считай, задарма предлагаю! громко оборвала мои раздумья Демьяна. - К тому же, - задумчиво произнесла она, - я скоро по-любому уезжаю.
«Как-то всё выходило нечестно! - подумала я, понимая, что времени поразмыслить нет, а уезжать домой, в райцентр, когда нашла в городе работу, не хочется. Стыдно и неудобно получится звонить администратору кафе и, когда уже согласилась там работать, отказываться.
- Я согласна! - вышло словно само собой!
У Демьяны на мои слова глаза хищно заблестели, и вся она словно бы в некоем загадочном, радостном предвкушении оживилась, что меня насторожило. Неужели она о чём-то нехорошем умолчала и тем свинью мне подложила, а?
- Сделку скрепим словесно. Ключ тебе выдам и сразу уйду.
Так и решили. Она ещё раз спросила, поняла ли я, чего делать нельзя, и, получив моё подтверждение, взяла деньги, положив в карман платья.
Затем она достала из-под стола увесистую, плотно набитую матерчатую сетку-авоську и ещё раз строго наказала, чтобы я никого в дом не приводила. После вышла через чёрный ход, быстро скрывшись в неизвестном направлении среди густых зарослей на огороде.
А я вернулась в дом. Ещё раз всё осмотрев, отметила хлипкую дверь чёрного хода, которая закрывалась на крючок, и под ней была заметная щель. А вот дверь в спальню закрывалась изнутри на крепкую защёлку.
Также я обратила внимание, что замок от входной двери был по типу амбарного – из тех, что крепится на петлях, а ключ к нему длинный и на верёвке.
Взяв телефон из рюкзака и сменные вещи, к ним тёплый кардиган на пуговицах, переоделась и вышла во двор.
Поглядывая на хмурое, всё ещё тяжёлое небо, посмотрела на телефон: полоски связи отсутствовали. Смирившись с возможной угрозой дождя, решила вопреки всем кошкам, скребущим на душе, не тревожиться из-за своего решения остаться. Ведь в нём было и хорошее, и тому надо бы радоваться. Что я старательно делала, пока около двадцати минут средним темпом добиралась до остановки, обходя лужи и не встретив по пути ни единой души.
- Говори громче! - изошла на хрип Клавдия Семёновна. - Не слышу!
- Связь плохая! - уже в который раз, расстроившись, повторяла я, сидя на пустой остановке. Затем предложила написать на вайбер.
- Хорошо! - на эту идею отозвалась соседка.
Я оборвала вызов и, включив вайбер, принялась строчить ей сообщение: «Нашла совсем дешёвое жильё в частном секторе, возле леса». Про неудобства и навязанные Демьяной правила писать не хотелось, знала, что Клавдия Семёновна растревожится. А с её характером и нетипичными взглядами на жизнь ещё заставит меня отказаться от съёма и вернуться домой. Ибо я чувствовала, что соседка обязательно заподозрит в указаниях Демьяны неладное и происки чертовщины. Её она, начитавшись разных эзотерических книг и насмотревшись программ по рен-тв, видела, если честно, постоянно и почти во всём. «И на работу официанткой взяли. Деньги обещали каждую неделю выдавать на руки. Так что я сегодня не приеду. Позвоню, когда буду в городе. Обнимаю», - закончила я и отправила сообщение, а после, подумав, написала на вайбер администратору кафе, что завтра выйду на работу. Об этом моменте, когда я честно поясняла, что ещё не нашла жильё, мы договаривались заранее. Или же на работу мне нужно было по-любому раньше прийти в понедельник. «Хорошо! - быстро пришло ответное сообщение от администратора. Я, выключив мобильный интернет, встала с лавочки и пошла обратно – обустраиваться на новом месте.
В хате всё равно было темно. Не спасали все найденные свечи, которые я зажгла и расставила.
К тому же приходилось закрывать дверь спальни, иначе возле печи гулял неизвестно откуда взявшийся сквозняк, приподнимая и покачивая штору, отделяющую кухню от двери чёрного хода. И та дверь за шторой протяжно поскрипывала, словно кто её постоянно дёргал.
Я понимала, что дело в щели под дверью и, вероятно, в рассохшейся древесине, но все же часто ловила себя на том, что прислушиваюсь.
Раздражения добавляло и то, что холодильника в хате нет, а я по глупости совсем не обратила на это внимания. Сейчас вот жалела.
Поэтому пришлось довольствоваться остатками чая из термоса да перекусом из взятого в дорогу бутерброда с сыром, сухим печеньем и халвой, которую настойчиво впихнула в рюкзак заботливая соседка.
В хате, среди свечей и в словно давящей тишине, находиться было некомфортно. «И телефон здесь не подзарядишь», - отметила я, наконец разложив вещи на пустой полке в шкафу и перестелив кровать выделенным Демьяной комплектом чистого белья.