О том что королева Елизавета была очень занятой женщиной, у которой на первом месте был долг, и Чарльз рос без материнской любви, уже сказано довольно много и давно не секрет. Со временем история только обрастает новыми подробностями. Всё чаще стали говорить и о принце Филиппе, что он был не только красивым парнем в молодости, надёжной поддержкой королеве и отличался своеобразным чувством юмора, но и о том, что он был сварлив, вечно недоволен и довольно жесток по отношению к собственным детям.
В новой книге "Моя мать и я", автор подтверждает многое из того, что писал в своей книге принц Гарри, за что его так безжалостно критиковали. Возможно, потому что отличается контекст и форма подачи - Сьюард пишет, что у отца Гарри жизнь тоже была не сахар, но он справился и даже с возрастом наладил отношения с матерью.
Хотелось бы узнать, истоки такой холодности королевы, ведь она не росла наследницей, а стала ею по стечению обстоятельств. И чем был всегда так недоволен принц Филипп, ведь, когда родился Чарльз, ему не было и тридцати, а он уже брюзжал, как старик. Может дело было в том, что Елизавета слишком сильно любила мужа, но была нелюбимой женой...
Новый отрывок из книги:
"Первые несколько лет воспитания Чарльза отдавали викторианской эпохой. Действительно, переведи часы на столетие назад, вряд ли он заметил бы большую разницу.
В 1948 году, после месяца, проведенного в круглой плетеной корзинке в гардеробной его матери, его перевели в детскую. Принцесса Елизавета заболела корью и была отправлена в Сандрингем одна восстанавливать силы.
С тех пор, на протяжении всех первых лет становления Чарльза, о нем заботились две женщины шотландского происхождения: няня Хелен Лайтбоди и няня Мейбл Андерсон, две женщины из рабочего класса, которые оказывали большее влияние на его повседневную жизнь, чем любой из его родителей.
Обучая Чарльза безупречным манерам, они окружали его объятиями и коконом безопасности. Они также настаивали на том, что даже в младенчестве к нему следует относиться с уважением, подобающим будущему королю.
Лакей из детской, Джон Гибсон, вспоминал, что ‘Нана’ Лайтбоди обязала его всегда обращаться к нему "Его королевское высочество": ‘Были бы настоящие неприятности, если бы я подошёл к двери детской с подносом и сказал: “Вот завтрак Чарльза" или даже “Вот завтрак принца Чарльза”. Я должен был не забыть сказать: “Я принёс завтрак Его Королевскому Высочеству”.’
Когда Чарльзу было всего семь, Хелен Лайтбоди внезапно "ушла на пенсию" — очевидно, потому, что ее давние разногласия с принцем Филиппом по поводу того, как следует воспитывать Чарльза (Филип думал, что она балует Чарльза) достигли апогея. Маленький принц был в отчаянии.
Он никогда не забывал ее, поддерживал связь с ней всю ее жизнь и пригласил ее на свое посвящение в принцы Уэльские в 1969 году и на празднование своего 21-летия. Когда она умерла в 1987 году, он отправил на ее похороны богато украшенный венок с личным сообщением, написанным от руки.
К счастью для Чарльза, няня Андерсон, которую наняли, когда ей было чуть за 20, оставалась с ним все это время. Сейчас, когда ей под 90, она живет в королевском поместье Виндзор в роскошной квартире, Чарльз заплатил, чтобы обставлено было по ее вкусу.
В детстве у него был неизменный распорядок. Каждое утро в девять его водили к матери, и, если позволяли дела, она приходила в детскую по вечерам. Но дело было не только в этом; мать и сын жили в основном разными жизнями.
Бывший личный секретарь королевы, покойный Мартин Чартерис, прокомментировал: ‘Королева не умеет проявлять привязанность. Она всегда выполняла свой долг’. По его словам, у нее было очень мало общего с Чарльзом. ‘Он проводил час после чаепития с мамой, когда она была в деревне, но почему-то даже этим контактам не хватало теплоты.
‘Его отец был довольно сварливым почти по любому поводу. И ни один из них не бывал там слишком часто’. По стандартам 1950-х годов Чарльз был чрезвычайно привилегированным. У него был собственный пони; он летал на частном самолете из Шотландии в Лондон, и у него была собственная карета в Королевском поезде. Но его родители держались на расстоянии.
Они целовали его на ночь, но редко обнимали. Месяцами они пропадали в королевских турах. Чрезмерно защищенного его не поощряли заводить друзей с другими мальчиками. Неудивительно, что у Чарльза сложились глубокие отношения с нянями, а позже и со своей гувернанткой мисс Пиблз, известной как ‘Мипси’: они были самыми важными женщинами в его детстве.
В возрасте восьми лет Чарльза отправили в Cheam School, старую подготовительную школу его отца, в Хэмпшире. Королева вспоминала, как ее сын дрожал от ужаса по дороге туда. Несколько ночей он плакал, пока не заснул, — тихо, в подушку, надеясь, что его никто не услышит. Воспоминания до сих пор причиняют боль, сказал Чарльз много лет спустя, добавив, что это было одно из самых несчастливых времен в его жизни
Ему никогда не приходилось самому заботиться о себе, он так и не научился отстаивать свой угол, никогда не ездил на автобусе и не заходил в магазин и ничего не знал о деньгах, за исключением того, что на монетах была голова его матери. Вдобавок ко всему, он был нескоординированным и имел избыточный вес, что, возможно, способствовало его неудачам в играх.
Учитель математики в Cheam Дэвид Мунир, которому было поручено присматривать за ним, вспоминал, что видел Чарльза стоящим в стороне, растерянным и напуганным. Из-за застенчивости ему приходилось заставлять себя пытаться завести хоть каких-то друзей. Отчаянно нуждаясь в комфорте и безопасности, он бежал в детскую всякий раз, когда возвращался из школы, даже не поздоровавшись с родителями. Он никогда не признавался им в степени своего несчастья.
В школе, вспоминала принцесса Анна: ‘Он писал Мипси каждый день. У него было разбито сердце. Он плакал в своих письмах и говорил: “Я скучаю по тебе”. Гувернантка была не менее огорчена отсутствием маленького мальчика, которого она полюбила. Они переписывались до самой ее смерти. Ее смерть в 1968 году оставила Чарльза безутешным. Она скончалась в своих апартаментах в Букингемском дворце, и ее тело было найдено лакеем двое суток спустя.
Именно его отец решил, что Чарльзу следует продолжить учебу в Гордонстоуне в Морее, Шотландия, где Филип был учеником. Он чувствовал, что его сыну пойдет на пользу сосредоточенность как на физических, так и на академических дисциплинах. Еще одним преимуществом было то, что он был менее доступен для фотографов и репортеров, чем Итон. В тот момент Чарльз ненавидел быть в центре внимания; он просто хотел быть как все, хотя, конечно, это было невозможно.
После того, как принц Филипп отвез Чарльза в его новую школу, вместо того, чтобы уехать, как другие родители, он присоединился к директору за ланчем. Затем его отвезли в Лоссимут, где он сел в самолет. Пилотируя его сам, он низко опустился над школой, махнув сыну крыльями на прощание, когда тот улетал. Чарльз был подавлен.
Гордонстоун был не таким суровым, как представлено во многих описаниях. В доме Чарльза, было центральное отопление. Холодный душ был коротким, ему всегда предшествовал гораздо более длительный горячий. Ранняя утренняя пробежка представляла собой не более чем 45-ярдовую пробежку трусцой по дороге. (41 метр)
Но все равно это было достаточно тяжело. Мой муж Росс Бенсон, бывший ученик, который учился в том же классе и в том же доме, что и принц, вспоминал: "это, проводилась каждое утро в 7.20 утра, если только на земле не было сильного инея. Принц Чарльз выходил вместе с остальными, одетый в белые шорты и плимсолы, спотыкающийся и полусонный. Через несколько минут мы синели от холода. После этого мы все бросались в горячий душ - нужно было поторапливаться, так как там было 60 мальчиков и только 15 душевых. Довольно часто Чарльза оставляли дома.
‘Затем он выходил в своем обычном халате и ждал, пока подойдет его очередь. После горячего нужно было принять холодный душ, и пропускать его, как некоторые делали, было незаконно’. Чарльз, однако, всегда принимал холодный душ.
Оглядываясь назад, трудно не испытывать сочувствия к новенькому из королевской семьи. Ни у кого другого в школе не было отца, который прилетал на вертолете, чтобы повидать своего сына, как это неоднократно делал Филип. Бедный Чарльз всегда выглядел так, словно надеялся провалиться сквозь землю.
В регби мальчикам из других факультетов, которые в тот день должны были играть за его команду, понравилась идея поиграть с ним. В этом не было никакой личной злобы — просто мысль о том, чтобы втоптать будущего короля в грязь, была непреодолимой.
Росс Бенсон, позже иностранный корреспондент Daily Mail, сказал: ‘Я помню, как один мальчик сказал мне: “Сегодня я хорошо и жестко справился с Чарльзом. Это было прямо посреди грязной лужи, и я ткнул его носом прямо в грязь. Но если его обращение и расстраивало Чарльза, он никогда не показывал этого открыто и никогда не жаловался. Даже когда он сломал нос в особо грубой игре, он никогда не ”визжал".’
Принц Филипп был прав: его сын не только закалялся в Гордонстоуне, но и проявлял немалое мужество. Несмотря на травлю на поле для регби, он продолжал играть, пока не ушел. И когда пришла его очередь атаковать — в качестве крайнего нападающего — он никогда не колебался и не выказывал никаких признаков страха.
Однажды один из старших мальчиков решил записать на магнитофон храп принца Чарльза. Дождавшись, пока он уснет, несколько мальчиков подкрались к открытому окну его спальни и опустили микрофон на удлинительном кабеле прямо у него над головой.
Чуть позже той ночью участники заговора радостно слушали громкий храп будущего короля на своем магнитофоне. Однако, к несчастью для них, домоправительница Чарльза пронюхала об их шутке и конфисковала кассету.
В целом Чарльз остерегался привлекать к себе слишком много внимания. Когда школа организовала танцы, на которые были приглашены 25 девочек, он провел выходные со своей бабушкой в поместье Балморал.
Девочки остались на ночь, а на следующее утро играли в теннис, но Чарльз появился значительно позже их отъезда. Это вызвало некоторые предположения, поскольку у Чарльза могло быть столько подружек, сколько он хотел. Даже горничные Гордонстоуна пялились и хихикали, когда видели его. У них также была склонность воровать его нижнее белье.
Со временем появились признаки того, что отношения Чарльза с матерью улучшаются. Конечно, он не скрывал своей радости, когда королева приезжала навестить его в Гордонстоуне. Бенсон вспоминал: ‘Однажды в Майкле Кирке, крошечной часовне, была проведена специальная служба. Чарльз написал своей матери, приглашая ее посетить, и она пришла в часовню со своим сыном, который держал ее за руку.
‘Мы уже были на месте до того, как они вошли, и никто не мог не заметить их удовольствия от воссоединения. Королева сидела рядом с Чарльзом, и они довольно часто шептались. Разговаривать во время службы в церкви запрещено, но, конечно, мы все делали вид, что не замечаем нарушения правил’.
В последний год учебы в Гордонстоуне он сыграл главную роль в "Макбете", который смотрели оба его родителя. Во время одной сцены он услышал, как его отец расхохотался, но снова сумел продолжить, несмотря ни на что. Позже он спросил своего отца, почему тот рассмеялся, и Филип ответил: ‘Это звучит как The Goons’. (Тупицы)
Много лет спустя, за чаем в Хайгроуве, я спросила принца Чарльза о его учебе в Гордонстоуне, добавив, что, по моему мнению, это было жестоко. Но он быстро встал на защиту своей альма-матер. ‘Это не было жестоко’, - сказал он. ‘Просто элементарно. Это, безусловно, дало мне большую независимость и многому научило меня в этой области, что Итон и сделал для Уильяма’.
В конце концов, в образовании Чарльза не было недостатка ни в чем, кульминацией чего стала степень второго разряда в Кембриджском университете. Но нельзя отрицать, что его ранняя подготовка к жизни была недостаточной в других отношениях.
Чему королевские дети не обучены , так это разбираться с личными проблемами. Вместо того, чтобы учиться справляться с эмоциональными ситуациями, они, как правило, отступали под защиту, предоставляемую их положением.
Например, когда принц Эндрю впервые встретил актрису Ку Старк, он на следующий день разорвал отношения со своей предыдущей девушкой, Кристиной Паркер. Не желая признаваться Кристине, он дал указание коммутатору Букингемского дворца прекратить переадресовывать её звонки и больше никогда с ней не разговаривал.
Однако брак, который начинает давать сбои, - это совсем другое дело, требующее готовности справляться со сложными эмоциями. Поэтому неудивительно, что Чарльз был плохо подготовлен к общению со своей часто впадающей в истерику первой женой.
В какой-то степени это было наследием его ужасно старомодного воспитания в высшем классе. Лишенный решающей заботы со стороны родителей, он никогда по-настоящему не испытывал трудностей нормальной семейной жизни.
Королевская семья никогда не говорила о личных трудностях, а если у кого-то из них и возникали проблемы, они никогда не обсуждали их. Обычно они говорили только о мелочах, и, в результате, неудобные вопросы оставляли до тех пор, пока не становилось слишком поздно.
‘Королева воспитывала в себе чувства, чтобы избежать любой конфронтации", - однажды сказал бывший государственный деятель Тори Дуглас Херд. Жаждущий ласки матери, чувствительный принц спрятался за маской официальности.
Но люди могут меняться, даже эмоционально подавленные члены королевской семьи. С годами королева и ее старший сын наладили свои натянутые отношения, и они превратились во взаимную любовь и уважение.
‘Королева глубоко любит Чарльза", - сказала мне двоюродная сестра королевы, покойная Маргарет Роудс. ‘Они заботятся друг о друге, даже если не показывают этого".
Предыдущие серии: