Ра(в)зные права
Плоский мир предлагает глазу гораздо более впечатляющие зрелища, нежели те, что можно найти во вселенных, сотворенных Создателями с худшим воображением, но лучшими способностями к механике.
Мечты должны осуществляться. То есть, когда вы мечтаете о мире во всем мире, это наверняка сбудется лет через двести, если до того человечество не самоуничтожится. О собственном острове и дворце из розового мрамора - тоже, но в следующей жизни (или в одном из миллиарда параллельных вселенных). Если ваша мечта переслушать подряд все книги Терри Пратчета о Ведьмах, а именно такая была у меня последние несколько лет - то это возможно в "здесь и сейчас".
Именно подряд, потому что в первый раз читала эти книги по мере того, как они попадали в руки, вразнобой, и всякий раз это было прекрасно. Но когда выстраивается последовательность и просто имеешь возможность глубокого погружения в историю - это в тыщу раз круче. Именно переслушать, потому что Александр Клюквин, один из лучших исполнителей русскоязычного пространства, и слушаю я с ускорением, стало быть, десятичасовая книга возьмет часов семь, которые. к тому же, можно совместить с транспортом, прогулкой, выполнением рутинной работы. Это долгое вступление к разговору собственно о книге, чтобы объяснить, что некоторые вещи-для-счастья по-прежнему доступны. Невзирая.
Итак, "Творцы заклинаний", третий роман о Плоском мире, летящем сквозь пространство на спине гигантской черепахи А-Туин, и первый, в котором где появляются Ведьмы. Точнее, пока одна, Матушка Ветровоск, совершенно культовая фигура в галерее образов Пратчетта. Самоотверженная, скромная, щепетильная, умеющая довольствоваться малым, умная, саркастичная, абсолютный диктатор, малообразованная, дьявольски гордая. Все это об одной женщине, в которую влюбляешься насмерть с первого ее появления до последнего романа о Плоском мире, в конце которого Матушка умирает вместе с тем, кто привел ее в мир. Но не будем о грустном, до финала еще 38 романов.
История начинается в крохотном королевстве Ланкр, затерянном в Овцепикских горах на краю Диска. В дом Кузнеца приходит умирающий Волшебник, чтобы передать магическую силу младенцу, который должен вот-вот родиться. Магия разлита в воздухе Плоского мира, а восьмой сын восьмого сына просто обязан стать могучим волшебником. Закавыка в том, что дитя, которому гость успел передать дар и посох, рождается девочкой. И с этим надо что-то делать, потому что женщины, наделенные магическими способностями, становятся на Диске ведьмами, и управляются со стихийной магией, в то время, как мужчинам прямая дорога в волшебники, которые обитают в Незримом Университете и работают с теоретической (реже прикладной) магией. Чтобы понятнее: ведьмы как самозанятые лечат людей и скотину в забытых богам углах, волшебники пользуются благами, даруемыми принадлежностью к академическому сообществу, работая на порядок меньше.
Главная проблема с девочкой Эскариной: из нее могла бы получиться отличная ведьма, когда бы не Посох, содержащий концентрированную магию, которая разорвет в клочья носительницу и пару-тройку близлежащих городков, если не дать дару должного развития. Которое возможно только для обученного волшебника. Которое невозможно, потому что женщины волшебниками не бывают. Все эти неразрешимые противоречия заставляют домоседку Матушку Ветровоск отправиться со своей воспитанницей в громадный, грязный, суетный и опасный Анк-Морпорк, влетая попутно во множество неприятностей всех сортов, теряя и снова находя друг друга, и переживая разного рода приключения.
Пратчетт - это процентов на семьдесят пять голос рассказчика: стиль, язык и особый темноватый юмор. Именно в оттенках серого, то неповторимое, отчего в пору первого знакомства тотчас причислила его к своей тройке ныне живущих литературных гениев. Пишущих миллионы, сэр Терренс такой один, был и остается. Именно поэтому цикл о Ведьмах, казалось бы, такой заманчивый для кино, не экранизируют. Сама по себе история хороша, но это лишь одна из тысячи хороших волшебных сказок с выражено феминистским звучанием. То, что делает ее уникальной, голос рассказчика, средствами кинематографа передать невозможно.
Но есть и хорошая новость - он передается аудиокнигой. Перевод Елены Кравцовой и Льва Вольфсона достоин оригинала.
#Ведьмы_Пратчетта